Вот и бедный Фарик погиб от удара током, а я даже не знаю,
где его дом.
Нет, он не погиб от удара током.
Это ты убила его.
Ты. Убила его.
Я вцепилась Фарику в плечи и почувствовала такую тяжесть в
груди, что рванула рубаху. Если бы он убил меня, мне было бы легче.
Мне было бы все равно. И я не увидела бы тогда, что Алена…
На коленях я подползла к Алене, судорожно затрясла ее.
– Вставай! Здесь творится полный кошмар, ты должна
помочь мне…
Алена не отзывалась.
Я перевернула ее – на надменном лице Алены застыло
удивление.
– Ну, давай, не пугай меня! Алена! Алена… Ну что за
дурацкие шуточки? А я, между прочим, именно сегодня хотела убрать к чертовой
матери платок из постели… Делай со мной, что захочешь, так, кажется, это
называлось? Ну, милая моя…
Голова Алены безвольно подалась за моей рукой – и только
тогда я увидела темную точку на виске: висок был аккуратно вспорот, даже
классный нейрохирург не сделал бы лучше.
– Мы же собирались рвануть в Финляндию на выходные… Ты
говорила, что там отличное пиво и отличные дороги… Ну же, – я продолжала
отчаянно трясти ее, – черт возьми, или ты меня разыгрываешь? Может быть, ждешь
искусственного дыхания рот в рот, это как раз в твоем стиле…
Я подняла глаза и почти тотчас же поняла происхождение
зияющей точки на виске: в стену была вделана панель с целым рядом маленьких
вешалок для полотенец. Их роль выполняли отлично инкрустированные и остро
отточенные рога животных. Может быть, это и не были рога, скорее всего –
удачная стилизация… Алена ударилась виском об этот… Да, об этот… Я послюнила
палец и осторожно стерла капельку черной крови, оставшуюся на вешалке-роге.
Алена помешана на чистоте, ей не понравится, если хоть что-то будет замызгано…
Ну вот, крови нет – и не считается; если нет крови, то смерть не считается.
Не считается, не считается.
Я легла рядом с Аленой, обняла ее и прижалась к еще теплому
плечу.
– Что мы будем делать с Фариком, душа моя?.. Кажется, я
его убила. Сначала он убил тебя, а потом я убила его.
Убила, убила.
Ты меня любила, а я его убила. А ты меня любила. Так любила,
что в зубах носила – откуда только эта дурацкая собачья поговорка, радость
ризеншнауцера – в зубах носила, надо же!..
Нужно встать, иначе я сойду с ума. Фарик сошел с ума, но это
не повод, чтобы убивать. Два убийства – и никакой крови, никакого беспокойства.
Не нужно застирывать рубах, не нужно мыть ножи.., черт, зачем я приволокла нож
– я ведь принесла с кухни нож, но зачем?..
Я отползла от Алены, зажмурила глаза и изо всей силы
ударилась затылком о кафель – приди в себя! Приди в себя.
И заплакала.
Слезы выскребли сумасшествие из всех ячеек, и только тогда
навалилось прозрачное, как стекло, отчаяние.
Нимотси убили в моем доме, Венька погибла из-за меня, Алена
погибла из-за меня, Фарик погиб из-за меня…
Черта с два погиб! Это ты его убила.
Господи, ненавижу себя! Столько усилий – и только для того,
чтобы те, кто рядом с тобой, обязательно погибли. Я больше не хочу, вся эта
новая жизнь – кот в мешке, к черту котов, всю жизнь ненавидела котов… Нимотси
когда-то завез одну кошечку, а потом уехал в свою проклятую Грецию… Господи,
если бы не было этого, не было бы сегодняшнего кошмара, Алена нашла бы себе
подружку, а девочка и два мальчика жили бы себе втроем… Я больше не хочу, не
хочу… К черту все эти паспорта, имена, черт знает что в себе несущие… Сейчас пойду
куда нужно, на первый попавшийся пост, к первым попавшимся усатым ментам – я не
виновата, хоть кто-то должен мне поверить… А если они не поверят? – ведь у меня
же нет свидетелей, все мои свидетели мертвы…
Моя бедная голова болела, и я снова ударила себя по виску –
по той же стороне, в которой у Алены была дырка: возьми себя в руки, не сходи с
ума.
Я еще раз тряхнула Алену – не может быть, чтобы человек
перестал жить из-за крошечного несерьезного отверстия. Я, должно быть,
ошиблась, я не врач, чтобы констатировать летальный исход. А все может быть не
так страшно, есть же всякие медицинские термины, облегчающие совесть, – кома,
например, или коллапс, или глубокая потеря сознания…
И, значит, я никого не убила.
Плохо соображая, я подхватила тело Алены под мышки и
выволокла из ванной: она оказалась тяжелее, чем я думала. А вот Фарик был
совсем легкий – даже удивительно, как ему удалось чуть не утопить меня.
Восточный мальчик, который подсох на солнце и стал невесомым, как маленькая
прозрачная тарань – такую тарань мы всегда ловили с отцом в августе, после
смерти мамы… Каждый август; на базе отдыха, она называлась “Энергетик”…
Теперь нужно доехать до больницы, до ближайшей больницы,
чтобы их спасли. И с легким сердцем отдаться в руки правосудия. Возможно, меня
посадят, и тем самым избавят от дальнейших хлопот, разве это не выход?..
Как в тумане, я подогнала джип к самому крыльцу и открыла
заднюю дверцу. Сначала Фарика, он легче; я провозилась с ним недолго – пока его
голова не уткнулась в стекло, а бессильные ноги не потянули за собой Коврик.
Вот черт, Алена ненавидит беспорядок и сбитые коврики в машине. Я поправила
коврик и отправилась за Аленой.
На ступеньках крыльца вместе с телом Алены я села отдохнуть.
Ее сухая красивая голова лежала на моих коленях – то, о чем она так долго
мечтала. Затаив дыхание, я прислушивалась к Алене – никаких признаков жизни,
ничего, девочка, врачи соберут тебя, они многое умеют, эти врачи, все будет
хорошо.
Я усадила Алену рядом с Фариком и прикрыла их обоих пледом –
ноябрьская ночь была холодной, под ногами хрустел первый хрупкий ледок –
все-таки это север…
…Я пришла в себя только на безлюдном шоссе, ослепленная
светом фар встречной машины – в зеркале мелькнули безжизненные лица Алены и
Фарика: сумасшедшая скорость толкнула их друг к другу, убитую и убийцу,
невинные жертвы страстей. Что я делаю здесь, на скользкой дороге, на скорости
100 километров, куда я их везу? Наваждение прошло, я понимала, что помочь им
уже ничем нельзя. Я даже толком не понимала, куда еду с двумя трупами на заднем
сиденье – я ведь никогда не запоминаю дорогу… Но я продолжала гнать джип сквозь
ночь. В голове вдруг возникла шальная мысль врезаться на полной скорости в
дерево, в камень, в указательны и столб, в бетонную опору, в тяжелый грузовик –
врезаться и разом покончить с бессмысленностью жизни, приносящей одни
несчастья.
Я устала.
Я так устала, что даже на секунду выпустила руль из рук.
Когда ты плыла по течению и никого не задевала – в мире царили порядок и
гармония. Но стоило тебе взбунтоваться и повернуть вспять – тут же начались
несчастья. Но, возможно, сейчас несчастий больше не будет. Нужно только выбрать
подходящие дерево, камень, опору, столб, грузовик…
