– Привет! – как ни в чем не бывало сказала я, собрав
остатки непринужденности: видимо, год, проведенный в одной упряжке с Венькой,
хоть чему-то научил меня. – Узнаешь?
Я была слишком занята собой, чтобы обратить внимание на его
первую реакцию, а стоило бы: он, несомненно, сразу же узнал меня – но это не
было ленивым запоздалым узнаванием полузнакомой женщины, встречавшейся ему на
вечеринках. В зрачках его промелькнул страх, который был неясен мне, так что я
тотчас же постаралась не заметить его. Впрочем, страх тотчас же исчез, уступив
место настороженности. Он стоял в дверях, склонив голову, и, сощурясь, смотрел
на меня.
– Что-то не так? – удивляясь сама себе, развязно
спросила я.
– Немыслимо! – осторожно, подбирая слова, сказал он. –
Какой идиот надоумил тебя выкраситься в рыжий? Морщины поперли, неужели не
видно? Ты ведь как-никак уже не Лолита, девочка моя!
– Может быть, впустишь?
Лева молча посторонился, пропустил меня в квартиру и запер
дверь.
В квартире ничего не изменилось за те полгода, которые я в
ней не была, – та же блеклая афиша Тулуз-Лотрска в прихожей, тот же устойчивый
запах маринованного чеснока.
– Ну-с, я тебя слушаю. – Настороженность перекочевала
из глаз в интонацию, стала не так заметна, но не исчезла совсем.
– Кофе не угостишь?
– Нет. – Он справился с собой и стал похож на прежнего
Леву с бестолковой, наполненной флюидами запретного секса вечеринки. – Кофе не
угощу, потому что нет его. А вот пиво есть. Баночное.
– Валяй баночное.
Мы расположились на кухне, в полном молчании откупорили
банки с пивом и сделали по первому глотку.
– И что? – спросил Лева.
– Я к тебе по деликатному поводу. Он молчал,
сосредоточенно разделывая руками обветрившийся кусок красной рыбы.
– Вот, созрела. Решила довериться Родену, он же
Микеланджело.
– В смысле?
– В клиентки к тебе набиваюсь. – Теперь нужно сработать
точно: немного девичьего отчаяния, сдобренного самоиронией, это действует на
таких вот циничных мужиков. – Личико подретушировать.
– Э-э… – Лева откинулся, уперся спиной в холодильник и
начал внимательно и бесстрашно рассматривать меня, – это ты опоздала. Я уже не
практикую, лавочку закрыл. Послезавтра улетаю из этой Богом проклятой страны.
Навсегда. На историческую родину мыльниц, папильоток и картофеля фри.
– И ничего нельзя сделать. – Я даже забыла поставить
вопрос в финале, вот все и разрушилось, и славу Богу, черт знает куда тебя
могло занести с этими твоими выкладками.
– Ничего. – Лева выждал паузу. – Или почти ничего.
– Лева, ты меня без ножа режешь!
– Без ножа резать невозможно. Так что филиппинские
хилеры – это сплошное шарлатанство. Но… – Лева поднял палец.
– Да, Лева! Меня интересует это “но”.
– Слушай… А что это тебе вдруг взбрело в голову?
Столько лет с одним и тем же лицом… Привыкла, поди?
– Я заплачу. Только срочно и кардинально.
– “Срочно” обычно стоит дороже. И наличными, –
осторожно сказал Лева, он как будто переходил реку вброд, по камням и страшно
боялся оступиться.
– Сколько?
– О, вот это уже разговор не мальчика, но девочки, –
хмыкнул Лева, – это в зависимости от того, что ты собираешься менять в своем
личике.
– Личико, – твердо сказала я – теперь мы были на
равных, разговор благополучно скатился на деловую колею, никакого флирта, товар
– деньги – товар.
– Интригующая срочность, – задумчиво сказал Лева.
– Я влюбилась, – сказала я, – а с моей внешностью
ловить нечего. Вот если бы скорректировать, если бы подправить… Ровно
настолько, чтобы он не отказался хотя бы выпить со мной пива.
– Ну, в любом случае – срочно не получится. – Теперь в
его взгляде появилось что-то новое, он как будто уличил меня во лжи и оставил
это при себе. – Месяцев пять как минимум. Ну, четыре. А за это время твой
хахаль женится на мисс Волоколамск.
– Это будут мои проблемы. – Деньги в рюкзаке придавали
мне уверенность. Я видела, что Лева зацепился, еще бы: он уезжал в Штаты и
деньги ему никак не могли помешать.
– Хорошо. Я взял бы пять тысяч. Зеленых. Я облегченно
вздохнула.
– Пять тысяч. Если бы делал сам. Но делать буду не я,
уезжаю, уж ты извини… Делать будет мой приятель, отличный пластик. У него и
лаборатория своя, все очень интимно. И конфиденциально. И на очень высоком
уровне. Так что восемь тысяч. Это не сильно опустошит твой кошелек?
– Нет.
– Остановимся на этой цифре. А теперь пошел за водкой.
– За водкой?
– А как же! Надо же вспрыснуть сделку. Ты не против?
– Тебя спонсировать?
– Да не стоит. Я ведь теперь обогатился на энное
количество зеленых. Кстати, мужик отличный, этот мой приятель, специалист
экстра-класса. Тебе повезло…Водка была дорогой – Лева не пожалел денег. Первую
рюмку мы выпили не чокаясь, – Лева отстранил рукой мою руку и сказал:
– За усопших – в тишине. Спи спокойно, дорогая Мышь!
Я вздрогнула, краска бросилась мне в лицо, круги поплыли
перед глазами.
– Нехорошо? – участливо спросил Лева. – Прости, пошутил
неудачно. Прежняя Мышь скидывает шкурку и умирает. Появляется новая. По-моему,
символично. Ты не находишь?
– Нет.
– Ладно, пойду позвоню Владу. А ты можешь газетки пока
почитать – я там свеженькую принес, как раз в твоем стиле. На четвертой
странице. Очень любопытно.
Лева вышел из кухни.
Несколько минут я сидела, тупо уставившись в окно, – в
комнате было слышно попискивание телефона – Лева набирал номер. Спустя
несколько секунд он что-то забубнил в трубку.
Чтобы не слышать этого, я машинально взяла принесенную Левой
газету и открыла ее на четвертой странице, забитой криминальной хроникой.
Я пробежала заголовки, один гнуснее другого:
"Убийство инкассатора”, “Раздели старуху”, “Утюг как
движущая сила бытовухи”, “Трагедия на улице Коненкова”.
"Трагедия на улице Коненкова”.
Это был скабрезный подхихикивающий стиль, который вот уже
несколько лет был в ходу у криминальных писак. Я прочла раз, потом другой, пока
отдельные фразы не слились в общую картину.
Заметка выглядела так: “Вчера днем произошла кровавая драма
на улице Коненкова. Молодая женщина расстреляла своего сожителя из пистолета, а
потом выбросилась из окна девятого этажа. Неизвестно, что послужило причиной
ссоры. Возможно, не последнюю роль в этом довольно тривиальном для нашего
времени деле сыграли наркотики, которые были найдены на месте происшествия.
Пикантная деталь: следствием установлена личность незадачливой убийцы – ею
оказалась сценаристка К., уже довольно продолжительное время сочиняющая
кровавые истории для отечественного малобюджетного видео. Так, она являлась
одним из авторов известного криминального боевика “Плющиха”. Возможно, именно
это обстоятельство и явилось роковым для заигравшейся сценаристки. В жизни, в
отличие от кино, кровь настоящая и все заканчивается куда менее романтично, о
чем нам хочется предупредить всех почитателей Квентина Тарантино и ломовых
боевиков в стиле “Леона-Киллера”. Помните: патроны не всегда бывают холостыми,
а ружье в третьем акте обязательно выстрелит. Так что переходите на мелодрамы,
это менее опасно для жизни”.
