– Тебе так только кажется. – Я шла напролом; я
понимала, что только такое распределение ролей может всерьез задеть Володьку,
вызвать в нем злой интерес и желание сломать строптивую бабенку.
– Ты сколько в Москве? – спросил он. Я протянула руку и
легко коснулась заросшего тумановского лица:
– Пятый день.
– Ретиво начинаешь.
– Иначе никак. Соблазнов много, а времени мало. Нужно
кое-что успеть, прежде чем последовать примеру твоего друга старика Карапузова.
– Ну, в некоторых вещах ты преуспела. Значит, сегодня
мне ничего не обломится? – деловито спросил Володька.
– Ничего.
– Но я могу надеяться?
– Это несерьезно. У тебя масса старлеток, готовых лечь
с тобой за одни только габариты. Я – женщина усталая и серьезная. Я не люблю
торчать в темном баре с бутылкой коллекционного шампанского, которое можно
невзначай выпить с крутого перепоя. К тому же я прошла тот критический период,
когда на жизнь можно зарабатывать лишь частями тела. Мне это неинтересно. И
имитировать пылкую любовь, как все твои продажные потаскушки, тоже неинтересно.
– А что же тебе интересно?
Вперед, Ева! Забрасывай свой крохотный невод, может, что и
удастся поймать в мутной воде…
– Нестандартные люди, нестандартные ситуации, нестандартные
деньги, нестандартный секс…
– О последнем, пожалуйста, поподробнее…
– Не стоит.
– Ты меня интригуешь. Я не буду бросаться на тебя, но
оставляю за собой право кое-что тебе предложить.
– Для “Мисс грудь” я, пожалуй старовата. И для шумных
выездов в голландские стриптиз-клубы тоже.
По лицу Володьки пробежала тень. – При чем здесь это?
– Ни при чем?
– Что, дохлый мариец наплел? Так ты больше слушай этого
пьянчугу. Он же неадекватен текущему моменту. И потом, все эти симпатичные
грешки в прошлом, уверяю тебя.
– Тогда с нетерпением жду, что еще ты вытащишь из
рукава.
– Я управляю довольно солидным закрытым клубом, в
котором бывает некоторое количество людей, скажем так, влиятельных. Я не беру
высшие политические сферы…
– Еще бы! – хмыкнула я.
– ..но шоу-бизнес, информационные холдинги, киношная
богема – вполне, вполне. Попадаются даже одинокие сырьевые акулы – нефть, газ,
лес. Те, кто не лишен фантазии. А ты – баба неглупая, это видно. Очень
неглупая. Красавица к тому же – сочетание противоестественное. Но иногда даже
хочется, чтобы ты почаще раскрывала рот, а не другое место. Здоровый цинизм
тоже подойдет. Только без наглости. Ну, и чувство юмора подчистишь. И думаю –
ты вполне можешь у нас прижиться. При хорошем раскладе даже стать визитной
карточкой клуба. Только слушайся дядю Володю.
– Визитной карточкой? Тогда, если можно, – с кием в
руках.
– Играешь? – несказанно удивился Володька.
– Есть такой грех, – набивала себе цену я, – одно плохо
– в вашей испанской эстетике ничего не смыслю.
– Это необязательно.
– Маленький нюанс – сколько это будет стоить?
– На прокладки хватит, – сально улыбнулся Володька. – И
другие бытовые мелочи. О цене договоримся в следующий раз. Это официальное
предложение.
– Я подумаю.
– Она еще думает! Да вы с ума сошли, дамочка. Даже мои
знакомые вгиковские бестии никогда не получали таких предложений. А они, скажу
тебе, девицы в порядке, и знаю я их уйму лет. А вот поди ж ты… Поймала меня, а
я калач тертый и в вопросах женской привлекательности соображаю.
– Я в курсе.
– Ладно, если чашку кофе страждущему не нальют… –
Прищурив глаз, Володька взглянул на меня.
– Не нальют.
– ..тогда оставляй координаты. Созвонимся.
Мы обменялись телефонами. Это был тот самый телефон, по
которому звонил Нимотси. Я благополучно покинула машину Туманова, который
больше не делал попыток сопровождать меня.
…Я заснула мертвецким сном, а проснувшись, провалялась в
кровати до самого обеда. Судя по всему, жизнь обещает быть бурной. Набирайся
сил, Ева. Кушай манго и авокадо, покупай крем от морщин и водоустойчивую тушь…
После двух начались звонки. Первым прорезался, казалось,
никогда не спавший Туманов. Мы договорились встретиться в клубе вечером, он
специально заедет за мной, спасибо, очень любезно с твоей стороны… Затем
наступила очередь Серьги. Он мутно извинился за изгаженную ночь, попутно
пожаловавшись на взрывной марийский темперамент. Я легко извинила его, мы
поболтали о клубных мелочах и о сорванном кинжале, который Серьга не помнил, и
лишь потом он спросил:
– Ну что, пообщалась?
По злобно-завистливому тону я поняла, что он имеет ИКУ
толстого счастливчика Туманова.
– Был грех, – ответила я, – спасибо, что свел с таким
экстравагантным человеком.
– Запупырил? – напрямик спросил Серьга. Его видимая
асексуальность позволяла говорить в таком покровительственно-циничном тоне с
любой женщиной.
– До этого не дошло.
– Я чего звоню… – Серьга воспрял духом. – Может,
попозируешь мне? Написать тебя хочу.
Я согласилась. В этом не было ничего подозрительного. Тем
более что именно у Серьги как у завсегдатая клуба в самой непринужденной
обстановке я могла узнать кое-какие подробности не только о Туманове – он-то
как раз интересовал меня меньше всего, – но и о Шуре Шинкареве, которого я
знала под почтительным именем Александр Анатольевич. Я попросила Серьгу
приехать ко мне, на проспект Мира, – и, похоже, он обрадовался.
Спустя два часа он появился, груженный, как мул, какими-то
облезлыми спортивными сумками. А еще через час я уже сидела на
импровизированном подиуме в окружении реквизита, привезенного Серьгой.
Преобладала глина – кувшины с проломленными боками и сетью мелких трещин;
ритуальные фигурки, смахивающие на детали жертвоприношения; совершенно
потрясающая кофейная мельница, пережившая не одно столетие. Уйма времени ушла
на ткань, в которую оборачивал меня Серьга; фантастические расцветки, способные
жаром, идущим изнутри, испепелить не одну человеческую душу. Наконец подходящий
тон был выбран.
Серьга засунул в магнитофон кассету эквадорских инков –
нежная флейта и гортанные выкрики разреженного воздуха Анд.
– По-моему, ты мне льстишь, – сказала я, когда Серьга
углубился в холст. – Я всегда подозревала, что экзотична, но не настолько же!
– Экзотика здесь ни при чем. Я экзотики во ВГИКе
навидался – и тех, которые с пальм слезли, и тех, которые гашиш потягивали, что
твою приму – индусов всяких да филиппинцев. И даже немок, которые ноги не
бреют, – парировал безнадежно гладкий, безволосый Серьга. – Просто мне ясно,
что ты совершенно нездешний человек. У тебя лицо странное. Не отсюда, – Из
забытых Богом племен Амазонки, что ли?
