Он пожал плечами, через несколько минут мы миновали здание
больницы, свернули, и парень сказал:
— Вот и Кирова…
— Остановите на углу, — попросила я, расплатилась,
вышла и стала ждать звонка. Ждать пришлось минут пять. Наконец телефон
зазвонил.
— Дойдешь до пятьдесят шестого дома, там арка, телефон
не отключай. — Нужный дом был в паре сотен метров, в арку я вошла и вскоре
оказалась в проходном дворе. — Теперь направо и опять в арку. — Я в
точности выполнила приказ, поражаясь безлюдности улиц, как будто город
фантастическим образом опустел на одну ночь. — Теперь еще раз налево и за
угол… — Я свернула и только тут с удивлением поняла, где нахожусь. Это ведь
Новоямская, дом четыре, здесь та самая квартира, что муж приобрел незадолго до
своей смерти, сюда доставили розы из цветочных магазинов. — Дальше ты
знаешь, — усмехнулся «папочка» и отключился.
Я поднималась по лестнице со странным чувством, не страха
даже, скорее любопытства. Мы встретимся или мне, как и в прошлый раз, придется
просто оставить сумку? Возле двери я замерла, на мгновение зажмурилась и
попыталась дышать глубже, потом протянула руку к звонку, но тут мне стало ясно:
дверь не заперта. «А что, если…» — мелькнула мысль, но я уже толкнула дверь и вошла
в темную прихожую. Дверь за моей спиной защелкнулась на замок. Я вздрогнула и
позвала громко:
— Есть кто-нибудь?
— Есть, — с насмешкой ответил знакомый
голос. — Заходи, дорогая.
Я прошла в комнату, сердце билось в горле, наконец-то,
наконец-то… Комната, как и в прошлый раз, была пуста, если не считать
единственного стула, на котором сейчас сидел мужчина в широкополой шляпе. На
окнах появились плотные шторы, в настоящий момент сдвинутые, настольная лампа
стояла на полу, освещая ноги сидящего, обутые в черные, до блеска начищенные
ботинки. Совершенно нелепая мысль мелькнула в моем мозгу: «Виктор был просто
помешан на чистоте, ботинки у него всегда сверкали», а вслед за этой мыслью
пришло разочарование: лицо под шляпой разглядеть было невозможно, оно скрывалось
в тени.
Мужчина не был похож ни на одного из моих знакомых, то есть
никого мне не напоминал. Рослый, плечистый… да в городе тысячи таких мужчин,
начищенные ботинки и широкополая шляпа. Не помню, чтобы кто-то носил такие. Мне
вдруг захотелось плакать от обиды, меня в очередной раз провели.
— Здравствуйте, — пробормотала я.
— Привет, — ответил он. — Привезла мои
деньги?
— Да.
— Покажи.
Я расстегнула сумку.
— Вот они.
— Вытряхни на пол. — Я перевернула сумку, и из нее
посыпались пачки долларов. — Отлично. Надеюсь, они настоящие. Твой
любовник не очень-то похож на честного парня. — Я молчала, продолжая
стоять с сумкой в руках. — Ты его любишь?
— Что?
— Ты любишь своего красавчика?
— Люблю.
— Так сильно, что захотела убить мужа?
— Я его не убивала.
Он засмеялся.
— Ладно. Проваливай.
Я повернулась и пошла к выходу.
— Подожди, — сказал он с усмешкой. — Иди-ка
сюда. — Я сделала несколько шагов и замерла. — Ближе. Чего ты
боишься? — засмеялся он. — Подойди… — Я сделала еще один шаг. —
И вспомни, что я тебе обещал.
— Я привезла вам деньги, — покрываясь гусиной
кожей, напомнила я.
— Деньги? Ах да, деньги. Знаешь, я передумал. Я не хочу
этих денег. Только такие, как ты и твой любовник, думают, что деньги самое
главное. Иди сюда.
— Я…
— Не заставляй меня злиться, не то твой дружок уже
завтра же лишится головы. Ведь ты хочешь его спасти? Хочешь?
— Да.
— Ты можешь это сделать.
— Как?
Он опять засмеялся.
— Подойди ближе и встань на колени. Я сделала еще шаг,
наклонилась и тогда увидела его лицо, закричала от ужаса и шарахнулась в
сторону, не сразу сообразив, что на нем маска, дурацкая резиновая маска,
которой неумные подростки любят пугать друг друга.
Он засмеялся громче и снял шляпу, передо мной была гнусная
физиономия из фильмов ужасов, с нелепым гребнем на макушке, человек-ящерица.
— Хочется узнать, что под ней? — зашептал он,
схватив меня за шею и придвинув к себе, потом лизнул мое лицо, а я зажмурилась
от отвращения. — Не нравится? Придется потерпеть. А маску можешь снять,
это нетрудно, одно движение, и нет маски. Только не советую это делать. Я ведь
уже говорил, не будешь слушать папочку, я тебя накажу. Ты снимешь маску, а я… я
вырежу твои красивые глазки. Красота твоя не очень пострадает, для меня по
крайней мере. Мое лицо — это последнее, что ты увидишь.
Я закрыла глаза, чувствуя слабость и дурноту.
— Отпустите меня, — попросила жалобно. — Ведь
я привезла деньги.
— Конечно, — хохотнул он, сдавив рукой мою
шею. — И не вздумай орать, дрянь, не то языка лишишься.
Я не знаю, сколько прошло времени, я молила бога, чтобы все
поскорее кончилось, но господь, должно быть, не слышал меня. Я узнала, что на
свете есть вещи более страшные, чем постоянный давящий страх. И дело даже не в
боли и унижении, а в том, что ты понимаешь: ты больше не ты, отныне ты не
можешь чувствовать, жить, как жила вчера.
Я одевалась, сидя на полу, я хотела только одного —
вырваться отсюда, не видеть этой жуткой физиономии, не чувствовать его рук.
— Мне можно уйти? — спросила я, поднимаясь.
— Топай. И захвати деньги. Они мне не нужны.
— Но…
— Что еще?
— Ведь вы обещали…
— Тебе? Тебе я обещал другое. Забирай деньги, пусть
твой красавчик порадуется, что ты смогла их сохранить для него.
Механически двигаясь, я собрала деньги в сумку и направилась
к двери.
На улице шел дождь. Я дошла до ближайшей подворотни и
опустилась прямо на грязный асфальт. Посмотрела на свои дрожащие руки. Не было
сил подняться и уйти и не было сил жить дальше. В подворотне показалась
старушка с пуделем, взглянула на меня испуганно и попятилась назад. Должно
быть, дикое зрелище открылось ее глазам.
Я вдруг засмеялась, провела рукой по лицу, точно пытаясь
отделаться от наваждения, смех перешел в хохот, но быстро иссяк.
