— Чего ты к Ваське привязалась? — спросила она
вполне мирно. —Не виноват он ни в чем. Это все Ирка, дрянь эдакая, покоя
ему не давала и теперь не дает, хотя господь ее прибрал…
— Как-то вы о подруге слишком сурово,
— не без яда сказала я.
— Заслужила. Любовь у нас с Васькой. Поняла? Настоящая.
А эта стерва.., тьфу, вспоминать о ней противно.
— Чего от вас в милиции хотели?
— Известно чего. Расспрашивали, что у них с Васькой за
отношения. У Ирки сроду мужиков не было, и рада бы с кем в койку завалиться, да
охотников не находилось. Мы с ней в школе учились, не особо дружили, она ведь
старше. Так, иногда в кино вместе сходим. Подруг у нее тоже не было. А где-то с
год назад она ко мне зачастила. Уж теперь-то я поняла: из-за Васьки. Он у меня
частый гость. Вот она глаз на него и положила. Ну а он, известное дело, дурак,
как все мужики, рад стараться. Теперь небось локти кусает. Ничего у них не
было, поняла? Вот на этой кухне сидели, она слюной исходила, да ничего ей не
обломилось.
— Леопольд другое говорил, — упрямо ответила я.
— Леопольд известный болтун, нашла кого слушать.
Я хотела сказать, что, и кроме Леопольда, есть свидетель. Но
выдавать Вовку сочла бесчестным.
— Зря ты на него ментов натравила. Не виноват он ни в
чем.
— Если не виноват, чего ж тогда бояться?
— Ментам лишь бы кого в каталажку упечь, вот и боится.
Только когда Костолевского убили, Васька вместе со мной и с Иркой вот на этой
кухне сидел. И когда Ирке голову пробили, у меня был. Соседка Нюрка подтвердить
может, она холодильник новый купила, зашла ко мне, решили обмыть, тут Васька,
мы его еще за бутылкой послали и просидели до утра. Нюрка к себе ушла, а он
здесь дрых.
— А Ирина точно была у вас в вечер убийства
Костолевского? — спросила я.
— Конечно. Менты об этом сто раз спрашивали.
— И Василий никуда не отлучался?
— Нет, — сердито топнула ногой Ленка. — Ирка
ушла уже, когда Молчанов старика нашел. Он сразу в дом, там пусто, вот и
сообразил мне позвонить, кроме как ко мне, Ирка никуда не ходила. Ирка
перепугалась, бросилась бежать, а Васька у меня остался. Нам-то какое дело до
убийства.
— А вот у меня есть сведения… — упрямо возразила я,
хотя никаких сведений, конечно, не было.
— Все врут. Оговор и клевета. Ты этих гадов не знаешь,
чего только не придумают. Мужу моему письмо какая-то сволочь накатала, ведь не
поленились и адресом где-то разжились. Все врут.
— Но ведь мужу не соврали.
Ленка немного посверлила меня взглядом, соображая, что
сказать на это.
— А вот Василий ваш точно врет. Между прочим, они
собирались с Ириной пожениться, — добавила я.
— Что? — рявкнула она так, что стекла звякнули, а
я невольно поежилась. — Да быть такого не может.
— Почему? Он ведь считал ее богатой наследницей. Может,
сама по себе она и была ему неинтересна, но деньги…
— Ах он, мерзавец… То-то мне Вовка с пьяных глаз
болтал, мол, смотри, сведут Ваську, как цыгане лошадь. А я-то дура… Неужто
правда? Черт, одно слово Черт, и веры ему никакой. А ведь уходил он в тот
вечер, — зашептала она, шагнув ближе и наклонившись ко мне со сверкающим
взглядом. — Хотел, видите ли, сеть проверить, вот уж глупость. С какой
стати? Он мне потом сказал, что просто Ирка до смерти ему надоела. Вернулся
минут через двадцать, рожа недовольная и мне шепчет: «Долго она еще здесь
просидит? Я думал, ушла уже». И ментам ничего рассказывать не велел. Может, и
впрямь сговорились с Иркой да и ухлопали дядю? Ну, он у меня теперь попляшет.
— Надо в милиции все рассказать, — поддакнула я и
тут же поняла, что сваляла дурака. При упоминании милиции Ленку перекосило.
— А если ты врешь, а не он? Кто тебя знает? Откуда ты
вообще взялась, а? Упекут невинного человека в тюрьму… Вот что, иди отсюда.
Ничего я тебе не говорила, так и знай. Отопрусь от любых слов, здесь он был,
здесь. А я его по злобе оговорила. Ревнивая я. — Она зачем-то схватила
чайник. Я испугалась и решила бежать, пока она на меня не накинулась, но Ленка
вдруг впала в задумчивость. — Ирку-то когда убили, он точно у меня был.
Вот тебе крест. — Она истово перекрестилась, оставив в покое
чайник. — Не виновен он в ее убийстве. Кто ж ее тогда, а?
— Лена, а Василий с Самарским знаком? — решила я
воспользоваться переменой в ее настроении.
— Как же, конечно. Он у него шофером работал. Месяцев
пять. Потом отказался. Он же лодырь, раскатывает на мотоцикле своем, точно
малолетка. На работе работать надо, каждое утро будь любезен, а Васька до обеда
дрыхнет, и мать ему кофе в постель подает.
