Все пока выглядит симпатичным, но пора открывать глаза и
вступать в игру. Быстро и про себя: маленькая секретарша, напуганная до смерти,
но держащаяся с достоинством. Маленькая секретарша, напуганная до смерти.
Маленькая секретарша, держащаяся с достоинством; до смерти, с достоинством, до
смерти, с достоинством, с достоинством, с достоинством…
Я осторожно приподнялась на подушках и тотчас бессильно
опустилась: маленькая секретарша проснулась и жаждет знать, какой сюрприз
преподнесет ей сегодняшний день…
Поглощенный бумагами Леш тем не менее сразу же заметил мое
легкое движение и поднял голову. Как у любого человека, подвергающегося
постоянной опасности, у него было очень развито периферийное зрение, и он чутко
реагировал на любое колебание воздуха. Увидев мою проснувшуюся безвольную
голову и широко открытые глаза, он ободряюще улыбнулся.
– Доброе утро, Анна.
– Не могу ответить вам тем же.
– Я сварю вам кофе.
– Если можно. Я должна…
– Вы должны лежать. Пока, во всяком случае. Сейчас
подъедет один человек…
Должно быть, я очень точно отыграла загнанного в угол
зверька, потому что Лещ сразу же попытался меня успокоить.
– Не волнуйтесь. Это врач, мой близкий друг. Он уже был
здесь сегодня ночью. Он осмотрит вас.
– Со мной все в порядке, – он должен оценить мое
мужество, черт возьми! – Егор…
Лещ уже должен знать об убийстве журналиста в гостинице
«Золотой колос», его информационные мальчики представляют собой группу быстрого
реагирования, этакий спецназ от журналистики.
– Как зовут вашего друга?
– Я говорила… Егор. Егор Самарин.
Леш поднялся из-за стола, подошел к кровати, присел на самый
ее краешек и осторожно коснулся моей здоровой руки. От его ладони шло
успокаивающее тепло. Нет, он все-таки хорош, черт возьми!..
– Ваш друг погиб. Его убили.
– Там, в гостинице? Гостиница «Золотой колос».
– Да.
– Они говорили мне, что убили его… Говорили…
– Кто – «они»?
Соберись, Анна, будь точной, сейчас главное – Егор.
– Егор всегда останавливался у меня, когда приезжал в
Москву. Уже много лет… А в этот раз он позвонил с вокзала, попросил, чтобы я
подъехала к гостинице к девяти утра. Он встретит меня в вестибюле… У меня
служба, я сказала, что у меня служба, я не могу приехать, давай встретимся
вечером. Он сказал, что вечером уже должен быть в поезде, что у него небольшое
дело в Москве. Я даже посмеялась: откуда такие конспиративные настроения. Если
нужно, я могу отпроситься со второй половины дня. Но он настаивал на встрече…
Нужно знать Егора. Если он настаивает, значит, произошло что-то действительно
важное…
– И вы поехали?
– Конечно. Я даже на работу позвонить не успела.
– Он встретил вас?
– Да. Я даже сначала не узнала его. Я никогда не видела
Егора таким. Он вел себя довольно развязно, такой себе подгулявший провинциал,
который ошалел от мегаполиса. На глазах у всего холла бесцеремонно стал
целовать меня… Мы дружим много лет, я очень дорожу нашими отношениями.
Дорожила… Но никогда у нас не было и намека на адюльтер. Никаких поползновений.
Я ничего не понимала. Он ткнулся губами мне в ухо и сказал: «Воспринимай все
естественно, я потом тебе объясню». В общем, этот трагифарс продолжался
несколько минут. Шлюшка и простак, только и всего. Со стороны, должно быть, это
выглядело как встреча дешевых любовников на час. Сейчас я это понимаю. Он даже
позволил себе ущипнуть меня за задницу, – представляю, каких усилий это стоило
интеллигентному Егору… И администратору ляпнул что-то вроде: «Эта девочка со
мной». Хотя никто не просил его…
Лещ поощрительно молчал. Я тоже замолчала, закрыла глаза и
приложила руку к голове.
– Отдохните. Не стоит продолжать, – я видела, каких
трудов стоит Лещу сказать это: он хотел знать все подробности немедленно.
– Нет-нет, все в порядке. В лифте он попросил у меня
прощения.
– За сцену в вестибюле?
– Нет. За нее, должно быть, тоже. Но не это главное.
Егор удручающе интеллигентен, – я судорожно вздохнула и снова поправила себя:
– Был… Был. Не могу поверить в это… Он сказал, что не
имел права, не должен был втягивать меня в это дерьмо. Он так и сказал – «в это
дерьмо». Но другого выхода у него нет. Человек, к которому он ехал и на встречу
с которым надеялся… Его не было в Москве. Егор сказал, что он пробил все
телефоны. А этот человек нужен ему немедленно.
Леща действительно не было в Москве вчерашним утром, он
вернулся из короткой служебной командировки в Канаду только во второй половине
дня, – здесь моя позиция была безупречна.
– Похоже, этим человеком были вы.
– Похоже.
– В номере мы просидели час. Он даже толком и не
разговаривал. Он не слышал меня. Еще бы, какие новости могут быть у секретарши
маленькой турфирмы.
– Вы работаете в турфирме? – ненавязчиво спросил тертый
калач Лещ.
– Да. В «Круазетт». Лещ улыбнулся.
– Да, я вас понимаю. Чем более убогим выглядит
заведение, тем претенциознее у него название. Я ненавижу свою работу, но это
кусок хлеба. Егор всегда подшучивал надо мной: «С твоей головой, с твоим
характером работать в подобном месте – это просто извращение». Он даже называл
меня иногда: «Извращенка с набережной Круазетт». Егор… – я снова отыграла
смятение и боль.
– Успокойтесь. Я все понимаю.
– Нет, – я попыталась взглянуть на него больным глазом,
резко открыла его, только для того, чтобы из глаз брызнули слезы. – Егор был
моим близким другом. Самым близким, хотя мы виделись с ним иногда только раз в
год. Я и представить не могла, что этот его вчерашний приезд будет последним.
– Вы давно знакомы? Начинается!
– Наверное, лет восемь. Мы познакомились на Медео.
Потом были горы – Казахстан, Приэльбрусье, – маленькая группа
альпинистов-любителей, у каждого гильзы с именем и адресом, как у солдат,
ракетница на группу с зарядами для попавших в беду и погибших. Большая игра в
добровольную жизнь и добровольную смерть. Девятнадцатилетнюю девчонку это может
свести с ума. Егор спас меня во время лавины. Он согревал меня своим телом двое
суток. Вы можете представить себе?..
– Да, – тихо сказал Лещ, хотя альпинизм никогда не
входил в круг его душевных предпочтений, – да. Я могу себе представить.
– И когда я увидела его в гостиничном номере… У меня
было такое чувство, что сейчас именно я должна… Обязана согревать его своим
телом… Вытаскивать из лавины. Столько времени, сколько понадобится. Егор
сказал, что собрал совершенно сенсационные материалы по какой-то крупной афере
с техникой, в подробности он не вдавался. Что замешана Москва, кто-то из
политической верхушки. Что этими документами, вполне возможно, он подписал себе
смертный приговор.
