Черт бы все побрал, мать твою, тихо ругалась я, я так ждала
этой первой схватки, где обязательно должна была » выйти победительницей, – и
такой фантастический облом. Месяц работы насмарку, мое болезненное самолюбие –
на помойку, уходи, голубица кроткая, поджав линялый ощипанный хвост!..
Чертов капитан опять указал мне мое истинное место, он
заведомо подсунул мне провальный вариант, теперь стоит в горнолыжных ботинках в
своей берлоге и посмеивается. Еще бы ему не посмеиваться – ухватиться было
совершенно не за что. Сдавай профессиональную косметику голубому Стасику, а платье
от Версаче в магазин. И чек не забудь приложить. Такие варианты с такими людьми
не проходят, гейши не в их вкусе, Конфуций им нравится больше. Это тебе не
филерам портмонешки подносить!
Подгоняемая мрачными мыслями, я бродила по квартире, куря
одну сигарету за другой. Отчаявшись найти решение, измученная сознанием
собственного ничтожества, я отправилась в ванную и приняла контрастный душ: две
пачки «Житана» и бессонная ночь обязательно поселятся на лице и будут взирать
на мир весь оставшийся день.
…Решение пришло неожиданно, когда ледяная вода сменила
теплую. Оно было таким простым и таким оптимальным, что я даже засмеялась и в
поощрение налила себе полную ванну горячей воды с отдушками – к черту
спартанский контрастный душ!
Лежа в ванне, я еще раз обдумала внезапно озарившее меня
решение: оно казалось единственно верным, хотя и требовало больших жертв с моей
стороны. Готова ли ты к ним, Анна, так ли легко вынесешь рукоприкладство?
Впрочем, опыт рукоприкладства уже был в моей новейшей истории, а сейчас я
готова была идти на любые жертвы. Только бы заполучить такой лакомый кусочек,
как телевизионный магнат Лещ! Я подставлю его так, что он не обрадуется, и весь
его арсенал во главе с каптенармусом Конфуцием ему не поможет. Я сожру его с
потрохами, приправив черемшой и оливковым маслом и запив можжевеловой водкой.
Никогда еще я с таким нетерпением не ждала своего капитана.
Время тянулось так медленно, что я еще пару раз перечитала досье – теперь уже
довольно осмысленно – и даже подчеркнула нужные места.
Когда наконец Лапицкий появился, я была во всеоружии.
Встретив его без обычной шлюшистой улыбки, которая его раздражала и которую я
практиковала только потому, что она его раздражала, я предложила капитану
позавтракать вместе со мной.
– Спасибо, я поздно поужинал, – скромно отказался
капитан, пристально разглядывая меня. – Ну что, проштудировала?
– По-моему, ты решил подложить мне свинью.
– А что делать?! – Он удовлетворенно улыбнулся, я была
права, капитану доставляло наслаждение макать меня в грязь. – Не водить же ее с
собой на привязи. Желудей не напасешься…
– Это не человек, это монолит, это пароход, это товарищ
Нетте.
– Влюбилась, что ли? – неожиданно ревниво спросил
Лапицкий.
– Ты же знаешь, праведники вызывают идиосинкразию у
таких паршивых овец, как я. Но, в общем, не без этого. Михаил Меньших по кличке
Лещ – это тот самый мужчина, которого я искала всю жизнь…
– Кто знает… Может быть, ты уже встречалась с ним
раньше, да напрочь забыла за всеми своими несчастьями.
– ..которого я искала всю жизнь, чтобы доказать, что не
такой уж он хороший, как его живописуют твои ребята.
– Думаешь, получится? – Лапицкий с интересом воззрился
на меня.
– Есть одна идея. Думаю, ее можно внедрить, если ты,
конечно, не боишься крови.
Лапицкий сморщился, как от зубной боли:
– Я же говорил тебе – трогать его нельзя. Ты разве не
поняла?
– Это ты не понял. Речь идет не о его крови. Речь идет
о моей крови.
– Это еще что за бред? – На лице капитана отразилось
полнейшее недоумение. – О какой твоей крови?
– Я постараюсь объяснить, но обещай выслушать все
спокойно.
– Хорошо. Я тебя слушаю – Зачем ты подсунул мне Леща?
Ты же знаешь, что это провальный вариант. Как долго вы его разрабатываете?
– Достаточно долго. Я знаю, что это провальный вариант.
Но ты неглупая баба, и, главное, у тебя свежий, незамыленный взгляд… Может
быть, мы что-то упустили, прошли мимо какой-нибудь несущественной детали,
которая может выгодно все повернуть.
– Да нет. Вы изучили Леща вдоль и поперек, нужно отдать
вам должное. Он действительно непробиваем. Ангел с крыльями и видеокамерой в
руках. Он не ваш клиент, это не гомосеков по баням мягкой оптикой щелкать и не
взяточников за волосатые руки хватать. Это же ходячая добродетель.
– Не верю я в это, – упрямо повторил Лапицкий. –
Паскуднее человеческой натуры ничего не придумаешь.
– Ну, у тебя богатый опыт!
– У каждой двуногой твари обязательно есть свой скелет
в шкафу.
– Для начала в этот шкаф нужно влезть. –А у вас с этим
проблемы, как я понимаю.
– Правильно понимаешь. Давай, чего ты там придумала за
бессонную ночь?
– С чего ты взял, что она бессонная? Я хорошо
выедалась.
– Рассказывай. После умиротворенного сна хорошие
девочки выглядят по-другому.
– Хоть бы раз подарил несчастной женщине комплимент…
Значит, так, из всего прочитанного я поняла, что вариант женщины не проходит.
– Не проходит. Даже такой, как ты.
– Ни тривиальной шлюхи, ни преуспевающей красотки с
дипломом Гарвардского университета. Ни домашней хозяйки, ни горноспасательницы,
ни спасательницы на водах. Отметаем это сразу. Случайную встречу на фуршете в
американском посольстве – тоже.
– Именно. Все эти левые знакомства шиты белыми нитками.
Эта сволочь очень осторожна, и в каждой новой женщине видит агента
империалистической разведки, образно выражаясь.
– А в качестве журналистки? – пустила пробный шаря.
– Глухо. Ты же читала, он сам отбирает народ, он
руководствуется только своими предпочтениями.
– Да. Я это помню. Честность и неподкупность, а также
борьба с несправедливостью вышиты на его знаменах.
– Увы.
– Значит, ему и нужно подсунуть честного и неподкупного
журналиста, борца с ветряными мельницами и прочей общественно-политической
фигней. И не просто абстрактного борца, а человека, который обладает
информацией, которая могла бы быть ему интересна. Информацию, из которой он
может сделать сенсацию на воскресный вечер, как раз после футбола и прогноза
погоды.
– И как ты себе это мыслишь? Пришлем человечка с
какой-нибудь уткой. Он же профессионал, он сразу все вычислит и посмеется над
нами. У него там такие доки сидят!..
– Никто не говорит об утке. Информация должна быть
самой настоящей. Настоящей и важной. Вы можете пожертвовать какими-нибудь
парижскими тайнами ради большой цели?
