Он сделал еще несколько звонков, ловко бросив на кнопки
трубки еще не вымытые с ночи пальцы, деловито поинтересовался о рейсе, о машине
в аэропорт. Он снова стал прежним, уверенным в себе владельцем крупной
телекомпании. Телекомпании, странно напоминающей мафиозный клан, где
посвященные целуют руку крестному отцу.
– Постараюсь вернуться завтра, – сказал Лещ на
прощание. – На большее, боюсь, меня не хватит.
– Не хватит? – переспросила я, хотя уже знала, что он
имеет в виду.
– Хочу тебя видеть. И заранее скучаю. Я оставлю тебе
свой сотовый.
– Зачем?
– Хочу, чтобы ты всегда была рядом, если мне придет в
голову с тобой связаться. А мне обязательно придет это в голову.
Перед самым выходом он бросил тоскливый взгляд на пустые
миски Старика, а потом решительно сгреб их и прихватил с собой. Выбросит на
помойку, не иначе. Ничего не поделаешь, я ошиблась: если с физической болью он
как-то научился справляться, то душевная вызывает в нем такое чувство
отторжения, что он никогда не будет мириться с ней, вычеркнет из списка дел на
сегодня, только и всего. Теперь этот человек был мне ясен до конца. И как
только за Лещом захлопнулась дверь, я сразу же выкинула его из головы.
Альфафэтапротеин – вот что меня волновало по-настоящему. Это
по-дурацки длинное название гвоздем засело в моем мозгу и ни на секунду не
отпускало. Я где-то слышала его, я уловила это химическое сочетание букв у
самой кромки сознания… Может быть, еще в клинике?.. Последние два месяца я и
думать забыла о ней, новая жизнь так увлекла меня, что пребывание там, полная
беспомощность, стираный халат и амнезия казались постыдной тайной. Чтобы хоть
как-то избавиться от всех этих навязчивых мыслей, я сняла трубку и набрала
номер Лапицкого. Это был один из телефонов, который он дал мне в последнюю нашу
встречу на Тверской. Только бы он оказался на месте, не объяснять же все его
мальчикам…
Мне повезло. Лапицкий сам снял трубку.
– У меня для тебя новости, – с ходу начала я.
– У меня тоже, – не остался в долгу капитан.
– Это касается нашего друга, – уточнила я. – А у тебя?
– Ты умница, – Костик нашел нужным похвалить меня вот
так, с ходу. Значит, моя подача в дальний угол поля удалась. – Ты просто
умница.
– Это и есть твои новости? – Мне неожиданно стало
весело.
– Почти. У нашего друга есть подруга. А у подруги есть
хвост. И этот хвост мы сейчас собираемся прищемить.
– Оперативно! – Я даже присвистнула. – Нужно
встретиться.
– Откуда ты говоришь? – наконец-то догадался спросить
Костик.
– Из дому.
– Из дому? – Он озадачился.
– Только не вздумай сказать, что мой дом тюрьма.
– Именно это и собирался. – Он помолчал, а потом
спросил осторожно:
– А где надзиратель?
– Отбыл по делам.
– И оставил козлицу в огороде? Отчаянный мужик.
– Лиса в курятнике меня устраивает больше…
– Встречаемся через полтора часа у меня. Только будь
осторожна, за тобой приглядывает один тип из близкого окружения нашего
приятеля. Пасет не очень профессионально, зато вдохновенно.
– А-а, – я улыбнулась в трубку, видел бы сейчас Лещ мое
самодовольное лицо. – Это Андрей. Что-то вроде карманного телохранителя. Любопытный
мужичок, бывший спецназовец, прими к сведению. Да и еще «верный Руслан» по
совместительству. Кажется, привязался ко мне как собака.
– Скорее пристал как банный лист к заднице… Чувствую,
что у нашей девочки есть одна маленькая штучка, заставляющая серьезных мужчин
делать серьезные глупости. Ну-ка, скажи, что у тебя за штучка?..
– Тебе скажу по секрету, друг мой. Сия штучка
называется скребок: вычесываю им шерстку, вытаскиваю репейники и насекомых. Вот
они и благодарны…
Интересно, как оценил бы со стороны наш необязательный треп
уехавший Лещ?
* * *
…Я снова сидела на маленькой кухне Лапицкого, на той же
пластиковой табуретке, и даже с той стороны стола, с которой в феврале пыталась
выстрелить в него. Сейчас ситуация кардинально поменялась: за немытыми окнами
логова капитана уютно расположился московский май, а мы уже знали, что нам
ждать друг от друга.
Лицо капитана сияло, а может быть, это было только слабое,
прихотливое отражение моего собственного сияющего лица?
– Ну, что ты там нарыла, Мария Медичи? – весело спросил
капитан.
– Кое-что, что должно вас порадовать, герр капитан. Вы
оказались правы, никто не может поручиться за свою безупречную репутацию. А тем
более за нее не может поручиться господин Меньших.
– Неужели она так сильно пострадала, с тех пор как ты
поселилась в его апартаментах?
– Она пострадала еще раньше. В Свазиленде. Свазиленд,
кажется, фигурировал в вашем досье…
– Что-то припоминаю. Действительно, фигурировал. Вместе
с еще полусотней стран и населенных пунктов, включая Тринидад и Тобаго и город
Харцызск Донецкой области.
– Лещ кое-что привез оттуда. Кое-что, что позволит тебе
взять его за скользкие жабры. Он серьезно болен. Капитан хмыкнул.
– Если это правда, то ты заставишь меня усомниться в
профпригодности моих людей. Они изучили этого типа вдоль и поперек. Никакого
намека на нездоровье, за три последних года только недельная ангина и
растяжение связок на внутреннем чемпионате компании по волейболу.
– Ты смотри, а я даже не знала, что он увлекается таким
демократичным видом спорта. А как же гольф и виндсерфинг?
– Это тоже имеет место быть… Ну и чем же болен наш
влиятельный друг?
– СПИД, – коротко сказала я.
– Что? – Он лениво не поверил мне и на некоторое время
затих. – Какой такой СПИД? Что-то ты заговариваешься, душа моя. Признайся, сама
это придумала?
– Нет. Он рассказал мне об этом.
– Сам?
– Представь себе.
– Ты, я смотрю, очень специфически действуешь на людей.
Притягиваешь их пороки как магнит. Только это как-то выглядит.., уж больно
опереточно. Неужели ты думаешь, что такую вещь, как СПИД, такому человеку, как
Михаил Меньших, удалось бы скрыть от бдительного ока широкой общественности?
– Было, по крайней мере, два места, ущучить в которых
Леща было практически невозможно: Свазиленд и Югославия. Свазиленд – начало
истории, а Югославия – ее трагическая кульминация. Его протестировали и
поставили диагноз именно в Югославии, в каком-то полевом госпитале возле
Вуковара. Его приятель юг, кажется, его звали Марко. При том, что тогда
творилось, отследить проблемы Леша было практически невозможно, так что твои
птенчики не виноваты.
