– Ты отчего так дрожишь-то? – спросил я, еще не разобравшись окончательно в своих чувствах к этой странной особе. К тому же в тот момент я и предположить не мог, что ей от нас ото всех понадобилось. Ледяная и острая, как стекло, мысль, что это она накануне подкинула под нашу дверь пятьдесят тысяч баксов, а теперь собирается забрать их обратно – мол, передумала она, – заставила меня занервничать.
– Я забыла, как тебя зовут, – сказала она, и в глазах ее я прочел боль.
Зоя, накинув халат, сварила кофе, приготовила бутерброды с сыром и колбасой. Ходила она по кухне молча, бросая на клацавшую зубами гостью подозрительные, недоверчивые взгляды.
Па тоже досталась чашка горячего кофе. И уходить из кухни он тоже, похоже, не собирался. В сущности, он целых восемь месяцев был центральной криминальной фигурой этих медленно, но неотвратимо разворачивавшихся событий…
– Они думают, что это я убила Витальку, но я его не убивала, я понятия не имею, где он и что с ним!
– Что тебя связывало с Федором, подруга?! – не выдержала Зоя.
Она уселась напротив «соперницы» с младенцем на руках и буквально убивала ее взглядом.
– Ладно. Расскажу все с самого начала. Мы трое – я, Виталик и Федор – из одного села: Ивановское, Ярославской области. Первыми в Москву приехали родители Федора, купили квартиру, взяли к себе мать, то есть бабушку Феди Маргариту Аркадьевну, к тому времени продавшую свой дом. Короче, они сложились и купили старую, но большую квартиру на Цветном бульваре. Потом родители Федора погибли в автокатастрофе, его воспитывала бабушка. Но вот и она умерла. А Виталик – сводный брат Феди, у них один отец, но разные матери. Мать Виталика спилась, он продолжал жить в Ивановском с бабкой, родной сестрой Маргариты Аркадьевны – Елизаветой Аркадьевной. И так продолжалось до тех пор, пока Елизавета Аркадьевна тоже не решилась переехать в Москву. Нашелся один человек, москвич, который захотел купить ее дом и дал хорошую цену. Ну вот она и решилась. Исключительно из-за Виталика, чтобы тот в Ивановском не спился совсем, не пропал. Купила она на вырученные от продажи своего дома деньги конуру одну, дворницкую, но тоже в хорошем месте, неподалеку от театрального музея на улице Бахрушина. Дворничихой устроилась, все пыталась Виталика, внука своего, на путь истинный наставить. Но ей не повезло. Думаю, она силы свои не рассчитала. Случился с ней удар, упала она на лестнице… Умерла. Виталик один остался. Но не растерялся: поделил эту дворницкую пополам, пустил туда квартирантов, сорок тысяч с них потребовал. Хотя поначалу они платили двадцать пять тысяч…
Я тоже в Москву подалась. Понятное дело, когда я приехала, Виталика разыскала – все-таки земляк. Думала, он поможет мне пристроиться куда-нибудь. Но, увидев его, я поняла, что зря с ним увиделась. Телефон свой ему дала, дура! Он же, как рыба-прилипала, прилип ко мне, постоянно денег у меня просил! Нигде подолгу не работал, разве что в Пущине время от времени помогал одному мужику с ремонтом дома, но это не считается..
– Где-где? – удивился я.
– В Пущине. Но это так, мелкая какая-то работа была, от случая к случаю… А так он околачивался на Павелецком вокзале, приворовывал, обманывал доверчивых граждан, просивших его проследить за их багажом… Раздобыл где-то куртку проводника, ходил по вагонам, собирал деньги за постель… Занимался разными мелкими махинациями, «разводил» граждан… Причем рассказывал мне об этом, был доволен, когда ему удавалось срубить деньжат таким мерзким способом… Все меня пытался научить, как обманывать кассу!.. Потом он подружился с одним парнем, тот ключи делает, у него специальная машина такая есть… Почти компьютер! Думаю, он и ключи своих знакомых подделывал, занимался квартирными кражами. У него иногда было так много денег, что он обедал в «Праге»! Он, безработный!
– Короче, Склифосовский! – не выдержал я. – Все это какое отношение имеет ко мне? К нам? К Федору, наконец?!
– Да самое прямое. – Она сощурила свои небольшие, покрасневшие от слез глаза. – Как вы думаете, раз он постоянно пасся у меня, что ему мешало клянчить деньги у Федора? Но Федор – это не я, он-то умеет отбривать нахальных людей. Так скажет, так посмотрит! Витальку потом можно было долго искать по всей Москве. Но, с другой стороны, Федор – вы ведь должны это знать, раз вы его друг, – человек настроения. Когда у него бывали деньги, он всегда ему давал. Иногда он даже приглашал нас с Виталькой к себе, вернее, не к себе, а куда-нибудь в «Штолле» – угощал пирогами – или в пиццерию. Он так обнимал нас с Виталькой, крепко обнимал и почему-то плакал… Думаю, он ужасно одинокий человек, Федор…
Я заметил, как из правого глаза Зои выкатилась крупная прозрачная слеза и упала на кружевной чепчик маленького Федора.
– Иногда, когда ему было что-то нужно, он звал нас. Когда переезжал, к примеру, в Кузьминки. Я, честно говоря, очень удивилась, когда узнала о его переезде. Это вообще ни в какие ворота не лезло! Я предположила, что он собирается какой-нибудь бизнес замутить, пыталась расспросить его, но он четко дал мне понять, что это его личное дело…
– Дальше!
– Виталька подслушал его телефонный разговор с каким-то человеком, не знаю только, с кем… Из разговора следовало, что какие-то его знакомые собираются купить дом, дорогой, продавец требует наличные, и эти деньги находятся в квартире…
Зоя метнула на меня быстрый взгляд, и я словно бы увидел внутренним зрением Зою и Федора, весело щебечущих о предстоящей покупке, и Федор… Так. Стоп! Я знал Федора: он должен был предупредить Зою, что это очень опасно – держать в квартире миллион с лишним евро! Возможно, он так и сказал ей, попытавшись как-то отвести от себя надвигающийся роковой соблазн… Деньги, ключи от квартиры и сейфа (!) в кармане… Бери не хочу!
– И что?
– А то, что Виталька лично сказал мне, что скоро он разбогатеет: он в курсе, где Федор хранит ключи от квартиры этих своих знакомых… И знает точно, что дома никого не будет.
Мне показалось в ту минуту, что Татьяна обо всем догадалась, все поняла, и, чтобы сбить ее, я готов был вылить ей на голову остатки кофе!
– Так что же все-таки случилось с твоим Виталием и какое отношение это имеет к Федору?
– Понимаете, он был уверен в том, что у него все получится, у него так загорелись глаза… Я испугалась! Поняла, что это подстава! Он тупо собирается подставить Федора, своего брата, который ему столько хорошего сделал, поддерживал в трудную минуту… Ну, я и решила предупредить Федора, позвонила ему и все рассказала: мол, останови Витальку, как бы он что-нибудь эдакое не натворил… Деньги большие, солидным сроком пахнет это дело… Федор сказал, что все это фантазии, у Витальки кишка тонка, он не сможет… И тут, на этих моих словах, наш разговор и прервался. Думаю, Федор решил проверить, на месте ли ключи… Вот, собственно, и все!
– Что значит – «все»?
– А то и значит, что после этого разговора по телефону они оба пропали! Я звонила Федору, Витальке – все было бесполезно… Никто не поднимал трубку. Я выжидала какое-то время. Приезжала в Кузьминки к Федору, была и на улице Бахрушина… Оба как в воду канули! Вот я и решила – надо как-то действовать, искать их. Я понимаю – еще Виталик. Он неблагополучный, его вполне могли замести… Но Федор-то? Куда он делся? Вы-то хотя бы видели его в апреле? Может, он и на самом деле отправился на заработки в Сургут? Вот он-то точно мог туда поехать, он такой – предприимчивый, заводной, трудолюбивый, он вообще классный!.. Знаю, он вроде бы жениться собирался, Виталька мне об этом говорил, из Федора-то и слова не вытянешь, так что это неясно… Но Виталька в Сургут точно не поехал бы. Ему там делать нечего. Таких, как он, там не потерпели бы.
