И его не опознали.
Ни я, ни Алик – он тоже не опознал друга.
– Одежда его, но это не он, – услышал я словно сквозь пелену, когда Алику показали куртку и шапку, снятые с трупа. – Федор покрупнее, хотя волосы у этого парня светлые, как и у Феди… Это совсем другой человек!
Я подтвердил слова Алика. Больше того, я и сам уже почти поверил, что это вовсе не Федор, тем более что разложившаяся, дурно пахнувшая масса вообще никак не походила на человеческие останки…
Однако одежду мы с Аликом узнали – сразу. И если куртку такую можно было купить на рынке, то шапку – приметную, ручной вязки – ни с чем спутать было невозможно. Это была та самая бело-зеленая лыжная шапка с прорезями, бывшая на голове у Федора в день убийства.
– Вы можете позвать всю университетскую группу для опознания, и все вам скажут, что это не Федор, – уверенным тоном сказал Алик. – Говорю же – он жив! Вы сказали, что девушку, опознавшую труп, зовут Таня? – вдруг вспомнил он. – Мою бывшую девушку тоже зовут Таня. Татьяна Никифорова. Случайно, не она опознала тело?
– Нет, фамилия свидетельницы совсем другая: Тихонова…
– Так позовите мою Таню… правда, мы с ней уже давно не общаемся, но она была хорошо знакома с Федором. Она тоже подтвердит, что это не он. Интересно, кто же это такая… ваша Таня?.. Знакомая Федора?
Седов записал фамилию, адрес и телефон подружки Алика – Татьяны Никифоровой, после чего оставил нас с Аликом в коридоре морга дожидаться ее приезда.
Она приехала через два часа. С мороза, раскрасневшаяся, а глаза – испуганные.
– Алик, что случилось?! Кто-то умер?! Мне ничего толком не объяснили!
Седов, подхватив ее под руку, повел девушку в секционный зал. Мы с Аликом замерли, прислушиваясь к доносившимся оттуда звукам. Но почему-то было очень тихо… Потом послышались шаги, и Таню буквально вывели под белы рученьки.
– Ну и сука же ты, Алик! – прошипела она, рухнув без сил на узкую скамью рядом. – Не мог предварительно позвонить, предупредить?!
– Ну? Что?
– Я сказала, что не знаю этого парня… Одежду знаю, а его самого – нет… Кто это такой, а?
– Они считают, что это Федор! – сказал Алик. – Скажи им, что это не он, ведь Федор намного выше, крупнее…
– Я так и сказала! Это не Федор! Алик, в какую историю ты вляпался?! Что произошло?
– Ни во что я не вляпался. Просто они нашли чей-то труп, посмотрели по заявлениям о пропажах, кто исчез примерно в марте – апреле, вышли на какую-то Таню – я ее не знаю, – она и опознала нашего Федора!
– А… Понятно. Поэтому и вас сюда притащили… Ну, ничего, теперь отпустят. Я вообще-то слышала, что Федор в армии.
27. Следствие
В списках сургутских вахтовиков нашелся Федор Белов – восьмидесятого года рождения. А интересовавший Седова Белов был двадцатилетним парнем, то есть родился в девяностом году. Конечно, бывали случаи, когда желающие устроиться на работу прибавляли себе возраст и трудовой опыт. Возможно, то же самое произошло и с другим Беловым, но это следовало проверить. Игорь приказал оперативникам до-звониться до Сургутского ремонтно-строительного управления или до следственного управления и выяснить – тот ли это Белов или однофамилец?
Он сидел за рабочим столом, пытаясь представить картину убийства.
В дверь постучали:
– Можно?
Вошла девушка, и в его сером скучном кабинете сразу же запахло свежим кофе, да и все вокруг словно осветилось оранжевым светом каминного огня. Это была Маша – хозяйка загородного дома, расположенного неподалеку от леса, где бродячая собака выкопала тело Белова. Маша, чьи друзья давали свидетельские показания, связанные со страшной лесной находкой.
– Присаживайтесь! – обрадовался ее появлению Седов. – Что-нибудь вспомнили?
– Да. Я помню эту куртку и шапку! Парень, одетый таким образом, работал в Пущине у наших соседей – чинил крышу. Вернее, чинил мастер, а парень помогал ему – поди, принеси, отнеси… Разнорабочий, короче. Потом он мусор убирал. Наш сосед хотел немного расширить свой участок за счет ничейной земли, так вот этот парень вырубал кусты. Лицо его я вспомнить не могу, но одежду помню хорошо. Особенно эту шапку.
– Когда это было?
– В марте. Мы приехали в Пущино с мамой, хотели посадить тюльпаны и гладиолусы. Я немного приболела, мама отпаивала меня травами, я с температурой пролежала два дня… У нас окна до самого пола, французские, и я от нечего делать наблюдала за этим парнем. Знаете, есть люди, за которыми приятно наблюдать, а есть такие, на которых смотришь как на движущиеся предметы… Вот и этот тоже был чем-то вроде предмета… Все время курил, озирался, дремал, укрывшись мешковиной… Лентяй, одним словом.
– Имя его вы, конечно, не знаете?
– Нет, не знаю. Но могу его описать. Невысокий, с очень светлыми волосами, с курносым носом, полными губами… На Иванушку-дурачка из сказки похож.
– Вы можете назвать фамилию ваших соседей?
– Да, я все записала – и их фамилию, и номера телефонов, и адрес. Мы и в Москве поддерживаем с ними хорошие отношения. Мама дружит с тетей Лизой. Они в прошлом году вместе в Египет летали. Вот, держите.
– Спасибо!
Седов хоть и обрадовался визиту Маши, но, с другой стороны, еще не понял, поможет ли ему эта информация или, наоборот, запутает начавшееся было проясняться дело. Если этот парень – Федор Белов, что позволило бы зацепиться за любовный треугольник в семье Семеновых (и прижать «ботаника»-Григория), то с какой стати ему подрабатывать в Пущине, если у него и без того было чем заняться в Москве? Мало того что он был студентом, причем успешным, хоть и заочником, он к тому же примерно в это же время продал свою шикарную квартиру на Цветном бульваре, оставшуюся ему от родителей. То есть у него были деньги, и уж точно он не стал бы выкорчевывать пни в Пущине… Получается, что погибший парень – не Федор Белов?
– Вы нам очень помогли, – сказал Игорь девушке.
Седов позвонил Татьяне Тихоновой и назначил ей встречу в кафе.
В пять часов вечера было уже совсем темно, Москву присыпал сверкавший в свете фонарей чистый сахарный снежок. Игорь, поджидая свидетельницу, заказал два стакана чая, ей и себе. Татьяна опоздала на четверть часа. Выглядела она какой-то неуверенной в себе и пыталась не смотреть Седову в глаза.
– Значит, вы говорите, Федор был человеком порядочным, интеллигентным, денежным? Тогда скажите, Таня, зачем он устроился помощником мастера и ремонтировал чью-то крышу в Пущине, занимался грязной работой?
– Не знаю… Может, я и ошиблась.
– Вы когда-нибудь слышали, что Федор собирался уехать в Сургут?
– Да, слышала, – оживилась она. – Он сварщик, курсы в Мытищах закончил.
– Так, может, это и не он в лесу был похоронен?
