Так я разделила свою жизнь на две половины. И удивительное дело: разделив одну неполноценную жизнь, я получила две вполне полноценные. Я была счастлива вдвойне тем, что обрела Федора и не потеряла Гришу. И даже то обстоятельство, что мне приходилось постоянно прятаться, обманывать, ловчить, не отравляло мою жизнь, напротив, придавало ей некую будоражащую, нервную ноту.
Дорожные пробки стали теперь моими лучшими друзьями! Я могла задержаться в «Березовой роще», в номере, который бронировал и оплачивал Федор на деньги, вырученные от переезда в более дешевую квартиру, на три, на четыре часа дольше возможных терпимых сроков. Правда, чтобы не вызвать подозрений, иногда я вообще не выходила из квартиры и вела себя как пай-девочка – что-то упорно мыла-чистила-гладила, готовила трудоемкие блюда или просто лежала под пледом, поеживаясь от тоскливых звуков завывавшего холодного, какого-то осеннего, несмотря на весну, ветра за окном, и поджидала возвращения Григория.
От моей совести практически ничего не осталось. Я и сама не знаю, как я могла такое допустить – чтобы Федор продал родительскую квартиру на Цветном бульваре. Понимаю, я не должна была этого позволить, потому что страсть страстью, но квартира – единственная ценность, оставшаяся от его родителей. Получалось, что я, перезревшая сладострастница, страшная и опасная эгоистка, играла на чувствах сироты, разоряла его во время каждого нашего свидания. Тысячу раз я пыталась порвать с Федором, но все мысли на эту тему посещали меня почему-то исключительно дома, где меня окружали Гриша и Алик и где я чувствовала себя преступницей. Поэтому мне хотелось что-то вернуть, исправить, как-то загладить… Когда же я вновь видела Федора, от этих мыслей оставалась лишь тень.
Деньги. Тема денег в любовных историях подчас играет роковую роль. Будь у Федора столько же денег, сколько давал отец Алику, не было бы никаких проблем. Но у них были разные жизни, разные условия, разный уровень. Брать деньги у Гриши, чтобы оплатить наши свидания (оплату номера в «Березовой роще», наших обедов-ужинов, бензина и прочего), – уж на это я точно никогда бы не решилась. Сколько раз я пыталась отговорить Федора от этой «Березовой рощи», говорила, что дешевле будет встречаться в его квартирке в Кузьминках. Но Федор всегда отвечал однозначно и твердо: нет, это невозможно, там нужен ремонт, и он не хочет, чтобы наши встречи происходили на этом убогом, жутком фоне… Он хотел, чтобы все было красиво. Вероятно, он считал, что только таким образом удержит меня возле себя. Сколько раз мне хотелось рассказать ему о себе, о своем прошлом, о том, что я не всегда носила драгоценные меха и ездила в дорогих машинах… до встречи с Григорием я была практически бомжихой! У меня не то что не было бриллиантов – носила тогда недорогую польскую бижутерию, покупала вещи на рынках или в подземных переходах, ела суп из просроченной курятины и изнывала под тяжестью долгов. У меня не было жилья, я пребывала в постоянной зависимости от своих сожителей, а для них на первом месте всегда была выпивка. Быть может, имелась у меня слабая надежда, что после моего рассказа Федор поймет, почему я не могу бросить Григория, пожалеет меня и отпустит… Или же так меня запрезирает, что наша любовь покажется ему пошловатой связью.
Между тем я знала: деньги Федора таяли. Он всегда был щедрым, часто дарил мне цветы, которые заполняли почти весь номер в пансионате, и горничные, тихо улыбаясь, собрали и отдали нам почти все имевшиеся в пансионате вазы!
Я стала плохо спать. Постоянно думала, к чему может привести наш с Федором роман. И что будет с нами, когда он, молодой человек, забросивший свою учебу и подрабатывающий менеджером в компьютерной фирме, потратит свои последние деньги? Ограбит банк? Или все же смирится с реальностью и пригласит меня жить в свою скромную квартирку?
Конечно, будь я понастойчивее – не довела бы его до полного кризиса. Но мне так не хотелось выступать в роли мамочки-наставницы, контролирующей его расходы! Мне нравилось играть роль его шикарной, дорогой любовницы. Только так я могла чувствовать себя по-настоящему роковой женщиной, только так я получала максимум удовольствия. И ведь знала, знала, что рано или поздно мне придется за все заплатить, что так нельзя – это преступление, а я – тварь последняя…
Однажды утром, когда мы прогуливались с Федором по лесу, дышали прохладным березовым воздухом неподалеку от нашего пансионата, мне пришла в голову гениальная, как мне тогда показалось, мысль! Спрашивается: почему мы прятались именно в «Березовой роще»? Потому что это далеко от дома и еще – романтика, да и цены не кусаются.
– Федор, я знаю, что нам нужно сделать! Я попрошу Гришу купить дом в деревне! Вернее, даже не в деревне, где все всё знают и видят, а в каком-нибудь тихом месте, где никому ни до кого нет дела… На окраине, на отшибе, чтобы дорога не просматривалась и никто из соседей не видел, кто входит или выходит из нашего дома! Дом в лесу!!!
Федор пожал плечами и отвернулся. Понятное дело, что он-то купить такой дом не смог бы. И мы оба пожалели в тот момент, что раньше до этого не додумались – на разницу в стоимости квартир купить загородный домик.
Я так увлеклась этой идеей, что целые сутки просидела за компьютером в поисках подходящего места. Мой выбор остановился на одном поселке, расположенном, что было важно, в лесной зоне неподалеку от поселка Академии наук, буквально в нескольких километрах от Звенигорода!
Я подбила на эту авантюру Алика, ставшего мне настоящим другом-единомышленником, и мы отправились с ним осматривать поселок.
Это было чудесное место! Просто райское! Настоящий огромный лес, а вдоль дороги – утопающие в зелени огромных елей новенькие дома. Да такие уютные, беленькие, с коричневой отделкой и шоколадного цвета черепицей. Вокруг домов – добротные заборы, между старинными елями – зеленые свежие газоны. И все это тонуло в молочном тумане и казалось призрачным, как и моя мечта – когда-нибудь поселиться здесь…
– Алик, я справлялась о цене, она заоблачная! Предлагаю продать мою машину, а взамен купить мне что-нибудь подешевле и попроще.
– Да не беспокойся, у отца есть деньги. В крайнем случае он возьмет кредит и спокойно потом его погасит…
– Алик!
Мне хотелось его обнять, как понятливого и ставшего уже таким родным сыночка, но что-то в его взгляде вновь напрягло меня. Мне показалось, что он смотрит на меня как-то особенно, словно пытается прочесть мои истинные мысли. Вот если бы он умел их читать, то прочел бы следующее: «Алик, дружочек, помоги мне купить этот дом, где я буду встречаться с твоим лучшим другом, с ласковым нежным Федечкой…»
– Не переживай, я и сам не прочь иметь такой дом. Я поговорю с отцом. Уверен, он согласится. Проку-то, что его деньги лежат в банке? А так они будут вложены в недвижимость. Да и вообще, место и в самом деле дивное, и не так уж далеко от Москвы… Я с ним поговорю, не переживай…
И он в каком-то порыве, словно поддерживая мою мечту, поцеловал меня в щеку: – Все будет тип-топ, мамулька!
Я в этот же день позвонила Федору (у меня на этот случай была другая, только для связи с ним припасенная сим-карта) и рассказала, захлебываясь от восторга, о том, что присмотрела загородный дом. Федор что-то буркнул в ответ. Я понимала его, но все равно чувствовала – все его сомнения улетучатся, когда он увидит этот дом и, главное, когда поймет, что большую часть времени он будет пустовать, поскольку мои «домашние» мужчины заняты повседневной жизнью, так что единственными гостями (посетителями, жильцами, квартирантами) будем мы с ним.
