– На первом этапе, – сказала я, – вот именно, потому
что потом был и второй, и третий…
– До этого мы тоже дойдем. А пока подобьем бабки. Убили
несчастную старуху, и никто не проявил простого человеческого участия.
– Я с самого начала была против этой затеи. –
Оправдываться не имело смысла, в циничном изложении Бориса это выглядело еще
более циничным, чем можно было себе представить. – Я не хотела всего этого.
– Кто же хотел? С Братны все понятно, для него
существует только кино, – и кино для него единственная мораль. Все, что мешает
кино, – аморально и уже по одному этому не имеет права на существование. Теперь
съемки будут прекращены, и всю сегодняшнюю ночь мы проговорили с мертвецом, он вполне
мог сказать, что сам убрал актрис, он мог бы подмахнуть любую составленную нами
бумажку, – ему было абсолютно все равно… Все остальные другое дело.
– Особенно Андрей Юрьевич Кравчук, – не удержался
Лапицкий.
– Да. Андрей Юрьевич во втором акте трагедии становится
главным действующим лицом. Вообше-то, это подопечный Кости… – Борис
вопросительно взглянул на капитана.
– Да рассказывай, чего уж там. Здорово у тебя
получается, мать твою.
– Тогда тоже начнем с предыстории. Ты никогда не
задавалась вопросом, Ева, что связывает Кравчука и Братны и почему вообще
Кравчук пристроился к нему директором, хотя имел свой собственный, вполне
солидный бизнес?
– Не знаю. – Я вспомнила горы антиквариата,
сомнительные записи в еженедельнике Митяя, мальчиков, погружающих какие-то
ящики в “Газель”, обштопывание несчастных московских старух с их последними
фамильными драгоценностями, но сдавать Братны не хотелось. Тем более что
Лапицкий и так знал гораздо больше, чем я сама.
– Ладно тебе. Кое-что ты знаешь, – заступился за меня
Костя, – и даже кое в чем помогла. Был у Кравчука заезд и с оружием, и с
антиквариатом, но это пробные шары, поставить все на широкую ногу у него просто
не хватило времени.
– Все дело в деньгах, – перебил Лапицкого Борис, слегка
недовольный тем, что кто-то вмешивается в его стройный рассказ. – Дело в том,
что на фильм Братны мог достать фантастические деньги…
И я вспомнила все то, что говорил мне в свое время дядя
Федор: “Братны гигантский пылесос по всасыванию денег…"
– Он их и доставал. У него была масса спонсоров, причем
в основном зарубежных. Вливания исчислялись миллионами долларов, этот Братны
мог охмурить кого угодно. Тем более у вас планировались съемки за границей –
Флоренция, Венеция, Люцерн, Барселона, – я читал режиссерский сценарий Братны,
одна из вещей старухи приводит героя в Барселону. Братны очень художественно
описал небо и дома из известняка. Говорят, что такой архитектуры, как в
Барселоне, нет нигде…
Я помнила этот эпизод сценария… “Небо Барселоны – лучшее,
что есть на земле…” А ты уже никогда не попадешь в Барселону, Ева, ты бы и не
попала, человек без документов, с сомнительным прошлым и не менее сомнительным
будущим.
– На это-то Кравчук и клюнул. И поставил на денежный
клапан своего человечка, некую Регину Мстиславовну Мухаметшину. И поскольку для
Братны главным было достать деньги для кино, а отнюдь не заниматься их учетом и
распределением – здесь он всецело доверял Кравчуку, – то директор с Региной
развернулись в полную силу. Не буду утомлять слушателей унылыми мелочами в виде
двойной бухгалтерии, массы счетов в массе банков… Схема была простой: Братны
договаривался с финансистами в принципе, а переговоры вели Кравчук и
Мухаметшина, они же прорабатывали технические детали сделок. В общем, собрали
по крохам приличную сумму, но это, конечно, было ничто по сравнению с общей
сметой суммы.
– Сейчас дожимаем эту сучку Мухаметшину, она уже многое
рассказала относительно некоторых махинаций со счетами. Не все, конечно,
надеется, что Кравчук ее вытащит… – снова встрял Лапицкий.
– Ну, эти производственные моменты опустим, – перебил
Лапицкого Борис. – Не будем утомлять благодарных слушателей техническими
подробностями… Так вот, все эти сотни тысяч долларов не стоили крупной игры. А
Кравчук в какой-то момент решил подставить Братны по-крупному, тем более что ни
съемки, ни финансирование фильма не были подотчетны ни Госкино, ни каким-либо
иным финансовым структурам… Все держалось только на Братны и на его какой-то
феноменальной популярности, каком-то фантастическом влиянии на людей. Он умел
завораживать и увлекать своим кино, я сам чуть не попросился в, вашу съемочную
группу, когда только с ним познакомился. Причем был согласен на все, даже
объективы промывать. Этим Братны вообще должны заняться психиатры, я так думаю.
Или специалисты по паранормальным явлениям.
– Во-во, агенты Малдер и Скалли
[20]
, –
снова не выдержал Лапицкий.
– Придется их выписать, – вздохнул Борис и продолжил:
– Но на Андрея Юрьевича вся эта груда обаяния
совершенно не действовала. А вот сумма денег в несколько миллионов долларов
очень даже действовала. И тогда он решил эти денежки прикарманить, подготовить
себе плацдарм для выезда в третью страну. Не будем называть какую, у нас, к
сожалению, не подписан с ней договор о взаимной выдаче преступников… Регина
даже успела перевести кое-какие суммы через подставных лиц, в свое время они
уже проделывали подобные аферы с цветными металлами в Эстонии… Так вот, пока
Кравчук ломал себе голову над проблемой умыкания всех бабок, ее решение
приплыло к нему само собой. И как раз в ту самую ночь, когда убили
Александрову. Думаю, мы все узнаем подробно от самого Андрея Юрьевича…
– Когда прихватим его за жабры, – добавил Лапицкий.
– Неужели сделал ноги? – спросила я.
– Сукин сын, из-под самого носа ушел со своим
прихвостнем Вениамином. Почуял, сволочь, что мы финансы трясем и можем задницу
ему подпалить… Это, конечно, упущение. А при его хватке и возможностях
затеряться на диких просторах Европы проще простого…
– Ну, это дело техники, – высокомерно сказал Борис, –
главное – изящество замысла. Кравчук получает на руки труп и вместе с ним –
головную боль. Но при ближайшем рассмотрении оказывается, что этот труп и есть
сильнодействующий анальгетик. Да такой, что аспирину УПСА и не снилось. Думаю,
что именно в ту ночь у Кравчука и созрел план, как подставить Братны. Братны
сам дал ему подсказку, когда сказал, что на группу, где произошло убийство,
будут смотреть косо. А на группу, в которой произошло не одно убийство, а, к
примеру, два? Или три? Да ее просто закроют к чертовой матери! А если не
закроют, то сами люди откажутся работать, какие бы деньги ни сулили, – ведь в
каждом человечке силен мистический элемент. И нет никаких гарантий, что этим
трупом не окажешься ты. Кроме того, Кравчук хорошо изучил психологию Братны и
мог голову дать на отсечение, что тот будет снимать кино с маниакальным
упорством. Пока ему будут давать это делать. Или пока люди будут соглашаться
работать с ним… Я не знаю деталей, но можно предположить, что Кравчук решил
пожертвовать актрисами и к тому же придать убийствам почти мистический
характер. Пропадает актриса. На ее роль берут другую актрису, и эту актрису
убивают. На вахту заступает третья – и опять тот же казус… Бог троицу любит. Я
думаю, расчет Кравчука был прост: фильм просто закрывают под давлением
возмущенной и напуганной общественности. И никто из актрис не соглашается
больше выступать в роли агнца на заклании. А если какая-нибудь дура и клюнет по
незнанию, ее сразу же просветят доброжелатели. Тем более что следствие топчется
на месте, ничего сказать нельзя, почерк убийств вызывает нехорошие мысли о
маньяке. Скорее всего орудовал кто-то из людей Кравчука, в окружении у
добропорядочного бизнесмена таких головорезов хоть пруд пруди. Они взяли за
основу первое убийство – как оно было совершено. И просто тупо скалькировали
его. Изучили орудие преступления – изготовить такое же или примерно такое не
составляет особого труда. Словом, пошла гулять губерния, пером в бок. В общем,
Андрей Юрьевич Кравчук своего добился. Три трупа в группе, вакханалия на
телевидении и в прессе, на Братны смотрят как на прокаженного, того и гляди
Каннский фестиваль откажется, а вместе с ним и все остальные. Репутация –
великая вещь. Никто не будет работать с режиссером, даже гениальным, если за
ним тянется шлейф необъяснимых смертей.
