— А в честь чего? — не без интереса спросил Петр,
произнося слова громко и с расстановкой, чтобы облегчить взаимопонимание до
предела.
— А ф честь н-ничего, — объявила Наденька. —
Имею право. — Она через плечо покосилась на Петра, расплылась в широкой
пьяной улыбке. — М-мейн либер фатер? Стебарь с-системы С-станиславского?
На «Ос-скара» метишь, м-мудак? — и завернула такое, что у Петра уши едва
не скрутились в трубочку, да и у остальных, думается, тоже.
От неожиданности Петр едва ее не выпустил, а юная
«падчерица», с пьяной непредсказуемостью впавшая в состояние буйного веселья,
запустила еще одну матерную тираду, сделавшую бы честь старому боцманюге.
Попыталась спеть что-то непонятное. развернулась к Петру и повисла у него на
шее, удивительно цепко сомкнув руки:
— Ты м-мудак, режиссер… Но мудак с фантазией..
Хх-очешь, я тебе прямо тут отдамся? А ты отдашь все н-немедленно? А? Ил-ли
одного минета будет достаточно?
— Да что ты городишь? — прямо-таки возопила Катя
со всем накалом извечного родительского заблуждения, при котором искренне
полагают, что воспитали ангелочка — а у него, оказывается, из-под белоснежного
хитона чертячий хвост торчит…
Цепляясь одной рукой за шею Петра с ловкостью позабытой
нынешним молодым поколением обезьяны Читы, Надя развернулась к матери,
свободной рукой похлопала ее по щеке:
— К-какая великая артистка погибает… сказал Нерон,
удавливая Клеопатру… Или не он? Или не ее? Режиссер, мы д-договорились? В
деталях?
На счастье, именно в этот момент по лестнице затопали, в
прихожую вторгся Земцов, без всегдашнего галстука, в сопровождении двух своих
мальчиков и седого субъекта в белом халате. Началась деловая суета, в которой
Петра с Катей как-то ухитрились оттереть в сторону. Появился еще один
белохалатник, молодой верзила, громко потребовал побольше теплой воды и
нашатыря. Наденьку уволокли в ее комнату и начали без излишней суеты бороться с
алкогольным отравлением организма. Судя до долетавшим звукам, боролись на
совесть, враз вызвав обильную рвоту.
Катя хотела пойти туда, но Петр удержал за локоть:
— Не мешай, они справятся…
— Бог ты мой, такого еще не было. Два раза приходила с
явственным запашком, но это по нынешним временам настолько безобидно…
— Хорошо хоть не наркотики, — удрученно сказал он.
— Хорошо… — слабым эхом откликнулась Катя. Петр усадил
ее на диван, прижал к себе. Конечно, никакие слова сочувствия тут не годились.
Он просто не мог найти нужных слов. Не мог встать на Катино место. Его дочке
сейчас было бы примерно столько же. Было бы. Если бы заливший глаза водитель
«ЗИЛа» не въехал, сука, на тротуар и не смел стайку первоклассниц. С тех пор
многое и пошло наперекосяк, а потом разбилось так, что склеить не удалось…
Из Надиной комнаты по-прежнему доносились громкие звуки,
сопровождавшие процесс насильственного очищения желудка. Катя всхлипнула, не
сдержавшись. Петр покрепче прижал ее к себе, совершенно не представляя, чем в
этой ситуации помочь.
— Я с ней потом поговорю… — пробормотал он.
— Боже мой, но это… Как гром с ясного неба… Легонько
покачивая прильнувшую к нему Катю, словно баюкая ребенка, Петр на миг
почувствовал себя настоящим мужем и отцом, вляпавшимся в нешуточные хлопоты со
взрослеющим чадом. Правда, охватившее при этом бессилие причудливым образом
смешалось с холодным анализом, основанным на кое-каких пьяных фразочках…
Они долго сидели под дверью. Потом вышел Земцов в
сопровождении врача, пожал плечами:
— Наши барышни играли в больших, Екатерина Алексеевна.
Надя, Лика Перова и Таня Капчиц.
Инициатива, если верить мадемуазели, исходила от нее… Это
ничего. Никаких посторонних, никаких поисков подхода, Павел Иванович…
— Да о чем вы?! — вскрикнула Катя. — С ней-то
что?
— Успокойтесь, — сказал седовласый врач устало. —
Завтра будет похмелиус вульгарно, только и всего. А может, и не будет —
организм молодой, крепкий, излишествами не подточен. Вообще-то, лучшим
средством авторитеты полагают хороший ремень… Я ей ввел легонькие транки, до
утра проспит. А утром, если все же решите проявить гуманность, попоите
рассольчиком. Данный случай никакой опасности не представляет…
…Когда квартира часика через полтора отошла ко сну, Петр
остался сидеть в кабинете. Зародившиеся у него догадки были, по совести,
чертовски неприглядными, но, размышляя холодно, отстраненно, полностью
укладывались в картину.
Аккуратно потушив окурок, он принялся методично, старательно
обыскивать кабинет. В незапертом письменном столе не оказалось того, на что он
рассчитывал наткнуться. И нигде не оказалось. Оставалось…
В дверь заглянула Катя, осунувшаяся, в ночном халатике:
— Спит, стервочка… Кажется, все нормально.
— Ты тоже ложись. — Петр подошел и поцеловал ее в
щеку. — Ничего страшного, как сказал доктор… А я посижу. Если что,
присмотрю. Иди поспи.
— Какой тут сон… — вздохнула она и вышла.
Петр открыл форточку — кондиционером он пренебрегал,
предпочитая естественную вентиляцию, — закурил очередную сигарету. И долго
сидел за столом, уставясь на высокий сейф прищуренным взглядом охотника.
Подозрения крепли.
Глава 10
В творческой мастерской
Неизвестно, что подумали о его действиях телохранители —
должны же они были что-то подумать, лицезрея, как на их глазах хозяин самолично
покупает в «Хозтоварах» разнообразные бытовые мелочи, главным образом сыпучие и
жидкие? Не исключено, решили, что дает о себе знать авария, вряд ли Пашка
когда-либо сам ходил по магазинам, да еще за этакими прозаическими вещами… Как
бы там ни было, они оказались достаточно вышколены, чтобы не переглядываться с
понимающим видом. Молча ходили за ним из отдела в отдел — хваткие ребята,
спокойные и неприметные, самые обыкновенные на вид, ничуть не похожие на
киношных амбалов, от которых в реальной жизни толку — чуть. Вовсе не
расталкивали плечами окружающих — просто двигались рядом в ритме походки Петра,
так что многие и не сообразили, в чем тут фокус… Если не знать заранее, пожалуй
что, и не определишь, что это господин новый русский с охраной…
После ужина — успел уже привыкнуть к сей церемонии и почти
прижился — Петр заперся в кабинете, сказав Кате, что собирается поработать.
Разложил на столе, на газетке, все потребное для более тесного знакомства с
сейфом, отсыпал на отдельную бумажку сыпучего, сколько было необходимо, налил в
рюмки из бара жидкого, приготовил все остальное. Не спеша выкурил сигарету,
стоя у сейфа и приглядываясь к цифровым колесикам. Они сияли, как медяшка на
корабле, где наличествует строгий боцманюга. Должно быть, Марианна постаралась.
Ничего нельзя утверждать наперед, хватка уже не та, но с аналогичными моделями
доводилось вступать в интимные отношения, так что будем посмотреть…
