Бультерьер Реджи ворохнулся в своем закутке, сонно заворчал.
Остановившись совсем рядом, Петр негромко и весело произнес:
— Помолчи, мышь белая, не запугаешь…
Пес, как ни удивительно, заткнулся.
Глава 5
Конторские будни, Инкорпорейтед
За завтраком он подметил, что Катя временами бросает на него
быстрые испытующие взгляды. И без труда догадался, в чем дело. Но за столом, в
присутствии малолетней «падчерицы» и проворно порхавшей Марианны, конечно же,
говорить об этом не стоило. И он, поскольку никогда не жаловался на отсутствие
аппетита — особенно за этим столом, — старательно притворялся, будто
ничего не замечает, наворачивая бутерброды с икоркой и копченой осетринкой.
Потом уже, когда снизу брякнули Марианне по ее персональному
— понимать надо, чья горняшка! — мобильнику и доложили, что экипажи
хозяина и его супруги поданы к подъезду, а охрана уже бдит у двери, Петр улучил
подходящий момент, когда посторонних в пределах прямой видимости не оказалось.
Ловко притиснул Катю к стеночке — как, бывало, в отрочестве на танцплощадках —
и сказал:
— Дорогая супруга, я ведь заметил, как ты меня за
фуршетом дырявила пытливыми взглядами… Пыталась сообразить, не спьяну ли
наобещал изменений в жизни?
Она кивнула, глядя с надеждой.
— Не доверяешь, — грустно сказал он. —
Повторяю на трезвую голову, что не спьяну. Что сказал, то и будет.
Женщина, с которой он провел прошлую ночь в роскошной постели
самым целомудренным образом, смотрела на него снизу вверх с такой доверчивой
надеждой на безоблачное будущее, что у него внутри поднялась настоящая буря,
потянулся было ее поцеловать, благо такое впечатление, что именно этого она и
ждала, но черт некстати принес в прихожую горняшку с персональным мобильником.
Пришлось отпрянуть и степенно сопроводить супругу на лестницу.
У подъезда наличествовали все три вчерашних тачки. Еще на
лестнице он решил, что посадит Катю на «мерс», а сам сядет к Елагину, чтобы
потолковать по душам, но оказалось, что Елагин как раз и сидит за рулем
германского битюга. Тем лучше, зверь бежит прямехонько на ловца…
Машина еще не выехала со двора, когда Елагин безразличным
тоном сказал:
— Хозяин всегда садится на заднее сиденье…
— Сегодня особый случай, — ответил Петр. —
Потолковать надо, Митенька. Не люблю смотреть в затылок собеседнику — в тех
унылых случаях, когда нет в руках ствола.
— Надо же, как отставные штабисты духарятся… — с тем же
нахальным безразличием бросил Елагин, не отрывая взгляда от дороги.
— Как выражается генерал Лебедь — слушай сюда, я тебя
говорить буду, — тихо, недобро произнес Петр. — Чересчур ты что-то
обнаглел, мальчишечка. Катю оставь в покое. Усек?
— Точнее? — как ни в чем не бывало бросил
плечистый.
— Не прикидывайся целкой, — сказал Петр. —
-Она мне жаловалась. Все эти навязчивые прикосновения, причем на публике… И не
врала она, вышел я из того возраста, когда не умеют правду от вранья
отшелушивать.
— Ну, в таком случае ты чертовски счастливый человек, командир,
вот что я тебе скажу…
— Не виляй. Уяснил, что от тебя требуется?
— Ты ее хоть трахнул?
Петр постарался не заводиться:
— Сказал, слушай сюда. Ты ее с этого момента оставишь в
покое, Гульфик Лундгрен доморощенный. Понял?
— Допустим. Вот только не возьму в толк, зачем ты,
дубликат, впрягаешься в чужие отношения. Твое дело простое — старательно
изображай оригинал и не задирай хвостик.
— Чего-то ты, я вижу, упорно недопонимаешь, —
пожал плечами Петр. — Хорошо, что она мне пожаловалась. А если бы оригиналу?
Хорошо я его знаю, не стал бы он с тобой душеспасительные беседы беседовать…
— Спаситель ты мой… Что, Катюшу распробовал и настолько
она тебе тянулась?
— За словами следи, падло, — сказал Петр
металлическим голосом. — Уж если зашел разговор об оригиналах и
дубликатах, позволь тебе напомнить, что дубликат еще до-олгонько будет
изображать оригинала. Пару месяцев, знаешь ли. За это время можно столько дров
наломать…
— Например?
— Например, выкину тебя сейчас из машины и прямо
посреди проезжей части навешаю по чавке, — сказал Петр спокойно. —
Вон те ребятки, — он показал большим пальцем за спину, на видневшийся в
зеркальце заднего вида бежевый «пассат» с охраной. — ни о каких таких
подменах не подозревают, моментально подключатся. А в конторе прикажу тебя
уволить к кузькиной матери. Через пару месяцев, может, и восстановишь
справедливость — хотя, насколько я знаю своего братца, он, узнав о твоих
поползновениях, из чистого принципа яйца тебе шлюпочным узлом завяжет… И
вообще, что мне стоит в нынешнем своем обличье позвонить знакомым из областного
УВД и наябедничать, что мой шофер на рабочем месте из горлышка самогон жрет и
анашу под сиденьем держит…
Он бил наугад — ну не могло у Пашки при его положении не
оказаться добрых знакомых среди местных силовиков в чинах… Видимо, так оно и
было: Елагин, дернувшийся было сказануть что-то хамское и обидное, захлопнул
клювик. Помолчал с минуту и уже совершенно другим тоном произнес:
— Давай считать, что — проехали?
— Коли ты от нее отвяжешься, — сухо сказал Петр.
— Заметано.
— Слово?
— Ну, сказал же…
— Смотри у меня.
— Да ладно тебе, — покаянным тоном произнес Митя,
явно стараясь нащупать пути к примирению. — Я же не железный, понимаешь…
— В роль «палача» вошел?
— Что, разузнал уже? Мое дело маленькое, командир.
Ежели босс хочет, чтобы я сыграл рольку на театре, отказываться как-то и
неловко. Полицедействовать пять минут за дополнительные бабки на фоне нынешней
безработицы — очень даже неплохое занятие…
— Вот только в роль входить за пределами театра не
следовало, — сказал Петр, уже остыв.
— Да ладно, говорю ж — заметано… А теперь ты послушай.
Инструкции. Вон там, в бардачке, возьмешь больничный, его тебе добрый доктор
Айболит аж на три недели выписал, понятное дело, босс так распорядился. Никакой
отсебятины, все, что я говорю, велено передать в точности и незамедлительно…
Короче, у тебя все еще позванивает башка и заниматься ежедневной конторской
рутиной не стоит. Косарева нет в городе, а кроме него никто не знает про… вас с
боссом. Когда он приедет и займешься делом. А пока — заедешь на фирму на
полчасика. Чтобы своим бодрым цветущим видом опровергнуть всякие сплетни — одна
наша бульварная газетенка уже печатнула, сучка, что у господина Савельева,
якобы, полный паралич и он, по слухам, совершенно недееспособен. Тут подъедет
одна морковка с ти-ви, наши «паблик-рилейшен» договорились и проплатили, дашь
ей кратенькое интервью — мол, жив-здоров и весел-бодр, правда, рекомендовали
отдохнуть недельку, но это, в принципе, пустяки… Потом можешь ее трахнуть, босс
ей пару раз вставлял черта под кожу, так что не удивится… Сосет, говорит,
виртуозно, так что пользуйся моментом.
