И Распопов торжествующе швырнул на стол свежий, пахнущий
типографской краской номер какой-то газеты.
– Дайте-ка сюда! – Макс протянул к листку свою лапищу.
– Неплохо, неплохо… Оперативно работают, вот и пресса пошла косяком.
Я подошла к Максу и заглянула в газетный лист через его
плечо. То, что я увидела, поначалу не произвело на меня никакого впечатления.
Газета была английской, называлась “ВЕСТНИК ПЛИМУТА” и датирована была…
двадцать седьмым апреля 1929 года.
На первой странице, сразу же под шапкой, была напечатана
фотография корабля с хорошо просматриваемым названием.
"EXCALIBUR”
Прямо под фотографией располагалась заметка, но прочесть ее
я так и не смогла. Во-первых, мой английский оставлял желать лучшего…
Во-вторых, буквы просто поплыли у меня перед глазами.
– Ну что там? – нетерпеливо спросил губернатор. За то
время, что я не видела его, он взял себя в руки и теперь имел вполне достойный
для руководителя области вид: тщательно уложенные волосы, командный взгляд и
тяжелая бюрократическая челюсть.
– Вы так волнуетесь, дорогой Николай Иванович, как
будто это касается вашей избирательной кампании. И на вас напечатали компромат,
– тихо сказал Лаккай Даже сейчас он не упускал возможности отточить на
Распопове свое остроумие и продемонстрировать стиль поведения на ближайших
выборах.
– Ничего я не волнуюсь Меня дата не устраивает! Дата.
– А что дата? Двадцать седьмое апреля. Сегодня двадцать
пятое апреля, – вовремя вспомнил Муха. – С годом, правда, лажа. Но с другой
стороны – семь десятков лет туда, семь сюда. А так, судя по всему, газетка-то
послезавтрашняя.
– Что же там все-таки написано, Макс?
– Подождите… Значит, в общих чертах, гак: “Двадцать
первого апреля от северо-западного причала порта Плимут отправилось новое
экспериментальное прогулочное судно “Эскалибур” с пятнадцатью пассажирами на
борту. Все они – члены местного охотничьего клуба Плимута, изъявившие желание
участвовать в новом, экзотическом виде охоты на тюленя . Маршрут судна
предполагает.. ”
Альберт Бенедиктович всхлипнул.
– Все. Не стоит дальше продолжать. Я не хочу
участвовать в этом бреде. Я ухожу к себе в каюту.
– А как же ужин, Альберт Бенедиктович? – спросил Муха.
– Сыт по горло!
– Да это просто липа! – неуверенно сказал Филя. – Они
нас просто запугать хотят!
– Кто “они”?
В возгласе Антона не было ничего нового. Этот вопрос витал
по всему кораблю с самого утра. Вот только – с какого именно утра?
– Ну, подумаешь, вышел корабль. Ну, пятнадцать
пассажиров… Охотников, мать их. А дальше-то что?
– Думаю, мы еще узнаем, – что дальше. Похоже, что
кто-то собирается и в последующем снабжать нас информацией. – Слова Антона,
такие обычные, показались зловещими.
– Улыбочку, Альберт Бенедиктович! – В тишине
кают-компании застрекотала камера. Позабытый всеми оператор Вадик Лебедев решил
вернуться к выполнению своих профессиональных обязанностей. За то время, пока
все в кают-компании препирались и искали выход из заведомо безвыходного
положения, он успел сбегать за камерой и вернуться.
– Тоже нашли время, молодой человек! – запротестовал
адвокат.
– Да не суетитесь вы, плохо выйдете. Лысина-то бликует!
– Голос Вадика, звучавший нарочито весело, вступил в явное противоречие с общим
похоронным настроем в кают-компании.
– Прекратите снимать! – не унимался адвокат.
– Отличные кадры получатся.
– Что-то вы уж больно веселитесь, – не выдержал даже
Макс.
– А я не вижу поводов для грусти. – Вадик раздул
ноздри, и я вдруг почувствовала, что сейчас наступит его звездный час. Жаль,
что в кают-компании не было Клио (они с Сокольниковым проигнорировали
импровизированное общее собрание актива корабля. Должно быть, им было куда
более любопытно изучать друг друга, а не обстановку на брошенном судне).
Сейчас, именно сейчас Клио оценила бы его по достоинству.
– Знаете, Вадик, у вас такая рожа, как будто вы
проникли в суть всех вещей, – неприязненно сказал Филипп.
– Может быть. – Камера оставила в покое адвоката и
переместилась на фотографа.
– Выкладывай, – хмуро сказал Макс.
– Она знает. – Вадик вместе с камерой повернулся ко
мне. Можно только представить себе, как я буду выглядеть на пленке! – Она знает…
Мы говорили об этом. Об американской действующей тюрьме для туристов… Может
быть, нам тоже решили устроить что-то вроде этого… Экстремальный тур,
экстремальный вид охоты… Вы же имели на руках путевки, значит, согласились с их
условиями… Пошевелите мозгами. Все так и выходит. Это игра. Обыкновенная игра.
И весь набор к игре: страшилки, пугачки для нервных “новых русских”. Так бы и
тряслись, здесь сидя, если бы… Если бы не я.
Все недоверчиво засмеялись. Даже запуганный обстоятельствами
Альберт Бенедиктович позволил себе хихикнуть.
По лицу Макса пробежала тень: он не мог смириться с тем, что
какой-то болван оператор попытался проанализировать то, что пока еще никому не
удавалось проанализировать. Никому за сегодняшний длинный день.
– Во всяком случае, это хоть какое-то объяснение, –
задумчиво сказал Антон. – Какое-то реальное объяснение. Его можно взять за
рабочую гипотезу. Почему нет?
– Ну, хорошо. А что дальше? – Филипп обратился к
Вадику. За ним повернули головы и все остальные.
– Не знаю, – просто сказал Вадик. – Поживем – увидим.
Или в газетке почитаем. Хорошо, что некоторые из нас владеют иностранными
языками…
И он многозначительно посмотрел на Макса, который все еще
изучал английскую статью.
– Подождите, тут еще кое-что написано… Сразу не понял,
подзабыл английский-то…
– Ну, давайте, что там еще? – нетерпеливо сказал Антон.
– Сейчас… Попробую адекватно перевести… Ага! “К
сожалению, с самого начала корабль преследовали неудачи… Была утеряна связь…”
Вот! “А в ночь на двадцать шестое, как нам сообщил капитан корабля, с судна
бесследно исчез преподобный сэр Оливер Бейли, глава…”
– Ну, все, хватит! – Альберт Бенедиктович зажал руками
мясистые уши. – Хватит!
– Ладно. – Макс спокойно сложил подметный листок
вчетверо. – Хватит так хватит.
– Ночь на двадцать шестое, – заметил Муха. – Это как
раз сегодня.
И обвел всех нестерпимо блестящим взглядом:
– Ну, признавайтесь, кто хочет быть преподобным сэром
Оливером Бейли!
– Поживем – увидим, – сказал сразу погрустневший Вадик
и опустил камеру. Перспектива стать пропавшим Оливером Бейли не прельщала
никого.
