Я смотрела на Карпика, широко раскрыв глаза: кто бы мог
подумать, что эта некрасивая крошка, бесспорная кандидатка в Христовы невесты,
занимается такими делами?! А может быть, именно поэтому она ими и занимается?..
В голосе Карпика мне послышался вызов, – давай, Ева, читай
мне проповеди о том, как нехорошо обворовывать магазины. Начинай, а я послушаю.
Ничего не выйдет, Карпик. Я и не подумаю возмущаться.
– Ну и как, удачно? – только и спросила я.
– Не совсем.
– Что значит – “не совсем”?
– Погорела на джинсовой рубашке.
– Та-ак… И что было дальше?
– Папочка заплатил крупный штраф, и все замяли. Я же
несовершеннолетняя.
– Послушай меня, девочка. Никакого ключа у боцмана ты
воровать не будешь.
– Это почему же?
– Ключ свистну я сама.
– Почему ты?
– Потому что ты уже один раз попалась, и я не могу
доверить тебе такую ответственную операцию.
– Вот здорово! – захлопала в ладоши Карпик. – Ева, я
тебя обожаю! Дай мне слово, что мы никогда не расстанемся.
– В ближайшие две недели – точно, – осторожно сказала
я. – Нужно идти, иначе мы опоздаем на обед, и это будет выглядеть
подозрительно.
Мы снова спустились вниз, в машинное отделение, чтобы выйти
тем же путем, которым пришли. Карпик снова потянула меня на место падения
Митько. И тут произошла совершенно неожиданная вещь.
Мы оказались не единственными, кто живо интересовался
машинным отделением. По полу, в точности повторяя то, что делала Карпик еще
полчаса назад, ползал человек Карпик ткнула меня кулаком в бок, и я вздрогнула.
Карпик же бросила быстрый взгляд на согбенную фигуру неизвестного посетителя и
приложила палец к губам: ага, что я тебе говорила, на ловца и зверь бежит.
Несколько минут мы наблюдали, как мужчина, лица которого пока не было видно,
что-то искал, методично обшаривая пол сантиметр за сантиметром. Спина его
настороженно подрагивала. Наконец Карпик не выдержала.
– Добрый день, – прощебетала она, сама кротость,
бессменная героиня всех святочных открыток сразу.
Человек вздрогнул так, как будто его застали на месте
преступления. Хотя, кой черт – “как будто”? Мы и застали его на месте
преступления. Ему хватило двух секунд, чтобы оценить ситуацию и обернуться к
нам с заранее заготовленной милой улыбкой на лице.
Это был губернатор Николай Иванович Распопов.
– Добрый день, – снова повторила Карпик, очень
воспитанный ребенок.
– Здравствуйте, девочки, – он поднялся и отряхнул
брюки.
– Надо же такому случиться, вчера здесь обручальное
кольцо потерял. Говорят, это плохой знак. Вы ведь тоже здесь были, – обратился
он ко мне, – ужасная история… И я еще кольцо потерять умудрился… Спохватился
только сегодня утром, всю каюту перерыл, – нет его. Я и подумал, может быть,
здесь оно.
– Нашли? – спросила Карпик, а я вдруг страшно
испугалась, что она может предъявить ему пуговицу и спросить в своей обычной
бесшабашной манере: “Вы случайно не это потеряли?” И если окажется, что
пуговица как-то связана с убийцей… А убийца стоит перед нами… У меня даже
подогнулись колени. Но Карпик оказалась умницей.
– Нашли, что искали? – снова переспросила она.
– Представь себе, деточка! – Теперь он позволил себе
торжествующе улыбнуться и показал нам кольцо, которое держал в руках. – Рядом с
этой махиной упало, или как это называется.
– Дизель-генератор, – подсказала осведомленная Карпик.
– Смышленая девочка… Слава богу, что нашел… У меня
молодая жена, очень ревнивая, я только два месяца как женился… Она бы меня не
поняла. Это кольцо сделано на заказ… Три бриллианта, видите? – Губернатор
водрузил кольцо себе на палец и перевел дух.
– Очень дорогое, да? – Карпик проявила живейшую
заинтересованность в кольце.
– В общем, недешевое. Но не это главное. Это подарок на
свадьбу, я бы ей ни за что не объяснил…
– Сказали бы, что потеряли, – посоветовала Карпик. –
Подумаешь, ущерб! У вас ведь таких колечек куры не клюют.
– С чего ты взяла, деточка?
– А вы губернатор. Значит – власть. А власть всегда
ворует. Так папа говорит. На то, говорит, она и власть, чтобы пожить всласть.
– Так и говорит? – деланно удивился Николай Иванович и
приподнял брови.
– Угу. А еще он говорит, что от трудов праведных не
наживешь палат каменных.
– Твой папа очень не прав, деточка.
– А я думаю, что он очень прав.
– Как тебя зовут, деточка?
– Лариса.
– Вот что, Ларочка, никогда и никого нельзя обвинять
огульно.
– А я не огульно. Папа говорит, что всегда есть
доказательства, но нет политической воли. И честных людей нет. Вы вот наверняка
не очень честный человек.
– Я поговорю с твоим папой.
– Сделайте одолжение.
– Оригинальная у вас девочка, – потеряв всякую надежду
воздействовать на Карпика, губернатор обратился ко мне.
– Что есть, то есть, Николай Иванович.
– Должно быть, дочка бедного работника бюджетной сферы,
который не сводит концы с концами, – Николай Иванович тоже умел показывать
зубы. – А теперь разрешите откланяться.
Не удостоив Карпика и взглядом, Распопов ретировался из
машинного отделения.
– Что это он имел в виду? – озадачилась Карлик.
– Он имел в виду, что ты маленькая богатая стервочка, и
твой отец так же обирает народные массы, как и он, – донесла я до Карпика общий
пафос последней реплики губернатора.
– Сволочь! Как он смеет!
– А ты как смеешь?
– Ты на его стороне, Ева? – Карпик взяла мою руку,
нашла указательный палец, пострадавший во время церемонии посвящения в сестры,
и приложила его к своему указательному пальцу.
– Я на твоей стороне, девочка. Пойдем отсюда. Не
нравится мне это место.
– А мне нравится. Я люблю такие запахи. И еще, когда
пахнет краска. А тебе нравится, когда пахнет краска?
Мне всегда нравилось, как пахнет краска. Но я не стала
распространяться об этом, мы и так были ужасающе похожи. И эта похожесть
начинала серьезно пугать меня. Если так пойдет и дальше, то в скором времени я
начну прихрамывать на левую ногу.
Когда мы вышли из машинного отделения, я облегченно
вздохнула. Больше я туда не спущусь. Ни за какие коврижки. Поглощенная своими
мыслями, я не сразу заметила, что Карпик заметно поскучнела.
– Что с тобой? Ты расстроилась из-за папы?
