— Вряд ли она была его подругой. Подруги обычно
улыбаются в объектив своим бойфрендам. А она на него ни разу не взглянула. Это
раз. Да и он не приближался к ней больше чем метров на десять. Это два. И
потом, с этими трупами тоже не так все просто.
Метелица подскочил со стула и плюхнулся на колени перед
лежащими на полу снимками. Спустя секунду и Дергапут, и Сойфер присоединились к
нему.
— Возьмем не все снимки, а хотя бы вот эти четыре. Под
порядковыми номерами пять, шесть, семь и восемь…
Метелица аккуратно разложил снимки друг под другом.
— Теперь что мы имеем?
— Интересное кино, — бухнул Арик.
Кино действительно было интересным, во всяком случае —
законченным. Небольшая короткометражка из жизни самоубийц.
— Вот, смотрите. Снимок номер пять. Девушка стоит на
улице, задрав вверх голову, как будто кого-то высматривает в окне. Или просто
наблюдает за окном. Теперь снимок шесть. Та же композиция с небольшим смазанным
вкраплением в верхней части. Вопрос: что это за вкрапление?
— Если изображение смазано, значит, объект движется с
определенной скоростью по отношению к снимающему. Это и арабу понятно, —
хмуро, как бы нехотя, бросил До-дик. Он уже понял, куда клонит Метелица.
— И не просто с определенной скоростью, а именно с 9, 8
м/с. — Метелица вовсе не был уверен в этой школьной цифири, но надеялся,
что его сотрудники еще тупее, чем он сам. — То есть — тело движется к
земле.
— Какое тело? — спросил Арик.
— Обыкновенное. Будущий труп, — ответил за
Метелицу Сойфер. — Арабу понятно.
— Все верно. На следующем снимке мы видим сам труп.
Теперь уже труп настоящий, а не будущий. И, наконец, последний, восьмой снимок.
Девушка уходит.
— Ну и что? — Арик решил вступиться за
Барби. — Что в этом предосудительного? Ну, посмотрела соска, как человек
из окна выпал. И пошла себе своей дорогой. Не век же возле трупа околачиваться.
— Вот! — почему-то обрадовался Метелица. — Ты
это верно заметил: “посмотрела и пошла”. Это как в театре. Спектакль закончен,
актерам спасибо, можно отправляться в гардероб. И что из этого следует?
— Обыкновенное человеческое любопытство. — Теперь
голос Арика уже не звучал так уверенно. — Вы бы небось тоже губы
распустили, патрон.
— Не отрицаю. Смерть, как инородное тело, всегда
вызывает желание рассмотреть ее поближе. Но разница в том, что Барб… что
девушка оказалась не просто случайной свидетельницей. Она ждала этой смерти.
— Ну да?!
— Более того, это ожидание ее забавляло. Видите, на
пятом снимке она улыбается. Она знала, где и когда произойдет происшествие, и
специально приехала, чтобы посмотреть на него. Спе-ци-а-льно!..
— С чего вы взяли, что специально? — вступился за Барби
Арик. — Она, конечно, соска последняя, тут я не спорю. Но мало ли что
бывает… Может, она рядом живет и никуда специально не приезжала. И вообще —
смотрел человек на облака, думал о своем, улыбался, радовался жизни, а тут
пожалуйста — труп на голову. Никто от этого не застрахован. Мог бы и вам
свалиться.
— Я бы с тобой согласился, Аркадий, если бы не одно
“но”. Это, как ты называешь, “интересное кино” прокручивается на пленке не
единожды. То же развитие событий мы наблюдаем на снимках двенадцать, тринадцать,
четырнадцать. И — косвенно, правда — на снимках шестнадцать, семнадцать,
восемнадцать…
— И охота ей была каблуки ломать, по разрушенному дому
шастая, — недовольно добавил Додик.
— Вот! Вот именно! Приличные девушки в одежде от
Версаче по руинам не бегают. А она даже бинокль захватила, чтобы получше
рассмотреть.
— А что рассмотреть? — снова вклинился
Арик. — Что рассмотреть-то? Ведь никто из окна не вываливался!
— А необязательно из окон сигать. — Теперь и Додик
стал на сторону Метелицы. — Можно и газовые конфорки открыть до упора. И
голову в петлю сунуть. И вены испохабить.
— Ну что за мрачный взгляд на жизнь? А если она просто
наблюдала за… за каким-нибудь своим возлюбленным? Такое ведь тоже не
исключается, — не сдавался Дергапут.
— Это за каким возлюбленным? — поинтересовался
Додик. — Которого потом в пластиковом мешке вынесли?
— Ас чего ты взял, что именно его, дядя?
— Из предыдущих снимков, — Сойфер потрепал Арика
по щеке. — Из номеров пять, шесть, семь, восемь и так далее.
— С этим ясно. — Метелица волевым усилием прервал
полемику родственников. — Будем подводить черту. К какому выводу можно
прийти, исходя из этой пленки? Додик?
Додик собрал все снимки с Барби и принялся тасовать их, как
карточную колоду.
— Лично я так скажу: не знаю, кто эта девушка, но не
хотел бы, чтобы она возле меня отиралась. Стоит ей только появиться, как
следующим пунктом программы следует мертвое тело.
— Вот! — радостно подхватил Метелица. —
Именно! Ты, Додик, сказал, что “парень снимал свою подругу на фоне трупов”.
Думаю, это не совсем верно. Парень снимал девушку в предвкушении трупов! В
предвкушении! Она эти трупы ждала, как ждут любимый сериал. Наслаждалась
зрелищем и уходила! Как ни в чем не бывало!
— Даже бинокль с собой брала, соска, — поддержал
старших товарищей Арик.
— Хотите сказать, что она каким-то образом узнавала,
что с кем-то должно случиться несчастье? — Додик славился умением задавать
неудобные вопросы. — Но несчастье это не предупреждала, а, наоборот,
смаковала?
В комнате на несколько мгновений воцарилась тишина. Все
усиленно переваривали услышанное.
— Кукла бессердечная! — не выдержал наконец
Метелица.
— Ага. Соска ненормальная! Дурдом по ней плачет, —
поддакнул Арик.
— Тюрьма по ней плачет, а не дурдом! Электрический
стул, — с пафосом закончил Сойфер. — Ну, что будем делать со всем
этим?
— Будем ждать Анастасию. Она должна объяснить…
— Ну-ну. — Додик изорвал в клочки все купленные
розы, и перспектива “ждать Анастасию” уже не казалась ему такой волнительной.
Сам же Метелица такой глупости не допустил, и его розочки
(все девять!), гордые и непреклонные, как ракетный комплекс “Тополь”, стояли
сейчас на кухне в трехлитровой банке. Самое время проверить, как там они
поживают.
Метелица оставил Арика и Додика, живо обсуждавших проблемы
электрического стула вообще и электрического стула “для этой соски” в
частности, и выскользнул на темную кухню. Ни одна из роз не опустила головку, и
Метелица почувствовал себя счастливым.
Хорошо все-таки, что рев “Kawasaki Ninja ZX-7RR” взорвал
почти кладбищенскую тишину их богадельни. И такой же прыщавый, как Дергапут,
цветок алоэ она реанимировала. Подыхал пыльный и никому не нужный, окурки в
него сбрасывали, а теперь — пожалуйста…
