Лучше бы он этого не делал.
Шаги приблизились, задышали ему в затылок, в шею, в лопатки,
в душу гроба мать, и на Егора обрушился первый сокрушительный удар. Затем
последовали еще и еще. Как сквозь вату он услышал звук разбившегося стекла — и
этот звук был единственным. Его били молча и остервенело, отрывали от
искореженного мокрого асфальта — и снова били. И уже перед тем, как потерять
сознание, он услышал чей-то придушенный, невыразительный, плоский голос:
— Если будешь продолжать совать нос в чужие дела, то
очень скоро можешь его лишиться!
…Когда Пацюк пришел в себя, то даже не сообразил, где
находится. Во рту было солоно от набежавшей крови.
Встать удалось только с пятой попытки. И сразу же под ногами
хрустнуло стекло.
Бедная “Грешница”!
— А женщина при чем, сволочи? — заорал Пацюк. Ему
никто не ответил.
До выхода из арки было не больше десяти метров, но Егор
преодолевал их добрых полчаса. Тело ныло, голова раскалывалась от невыносимой
боли, да и костей оказалось больше, чем нужно: они мешали ему двигаться, их
осколки выпирали из всех щелей. Странно, что он вообще идет… Сам. Без
посторонней помощи, только кровавая пелена в глазах. А Кибела… Стоило ему попасть
в месилово, как давно забытые вещи вернулись сами собой… Кибела, Мать Всех
Богов, кровожадная, страшная, бесконечно плодородная… И без жертвоприношений
она не обходится… Будем считать, что он и совершил… свое маленькое…
персональное… жертвоприношение…
Выбравшись наконец из западни, Пацюк без сил рухнул на
ступеньки ближайшего подъезда и затих.
Аи да Вася, аи да сукин сын! Что ж вы так все взволновались,
сволочи?!
В том, что именно чукча возглавлял шайку ночных головорезов,
у Пацюка не было никаких сомнений. Вот только терпения им не хватило — неужели
не могли прищучить на нейтральной полосе? Дешевле бы обошлось. И еще угрожали,
сволочи! “Если будешь продолжать совать нос в чужие дела, то очень скоро можешь
его лишиться!”
Где-то он уже слышал подобное. Вот только где? Большие
корявые буквы, мятый листок… Слева направо, справа налево, все равно смысл не
меняется…
"ЕСЛИ БУДЕШЬ ПРОДОЛЖАТЬ СОВАТЬ СВОЙ НОС В ЧУЖИЕ ДЕЛА,
ТО ОЧЕНЬ СКОРО МОЖЕШЬ ЕГО ЛИШИТЬСЯ”.
Ну, конечно, письмо, которое ему показывала сестра покойного
Лангера, деревенская тетеха… Как же ее звали?.. Да и неважно, как ее звали,
черт с ней…
Пацюк лег на спину и постарался прикрыть глаза. Но заплывшие
веки и не думали опускаться, а прямо над ним, на покачивающейся стене дома,
реяла табличка: ИЗДАТЕЛЬСТВО “БЕЛЬТАН”
* * *
Предсказания Д. Корзун сбывались. Во всяком случае, два из
четырех:
— …“в ближайшее время вам стоит опасаться
представителей противоположного пола. Их появление в состоянии нарушить хрупкое
равновесие вашей жизни”;
— “чрезмерная доверчивость может обернуться
невосполнимыми потерями. Новые знакомства на данном этапе — верный путь к
крушению благополучия”.
Никто из широко разрекламированных пророков — от святого
Ильи до Збигнева Бжезинского — не высказался бы точнее.
Именно об этом подумал Метелица, стоя над просохшими
фотографиями.
— Что скажешь? — спросил Додик, меланхолично
обрывая лепестки с роз.
Для большего эффекта Метелица совместил оба пророчества, тем
самым обостряя их звучание:
— Новые знакомства с представителями противоположного
пола на данном этапе — верный путь к крушению благополучия…
— Старые знакомства были не лучше. Тоже мне, открыл
Америку через форточку! — Додик даже сплюнул от досады.
Утренние сцены с роскошной “Kawasaki Ninja ZX-7RR” потрясли
воображение Метелицы — даже в бледном изложении Арика они выглядели
фантастично. Готовые вклейки к шпионскому боевику, да и только! Известие о
смерти Кирилла Лангера (так и не заплатившего за международные переговоры) даже
не оцарапало его душу.
А вот их новая сотрудница — совсем другое дело.
Еще совсем не факт, что она является сестрой покойного.
Доверчивому, потерявшему со своим компьютером чувство реальности Арику можно
втюхать все, что угодно. Только одно не вызывает никаких сомнений: девушка
появилась здесь не случайно. И то, что она попросила Арика проявить фотографии,
возможно, является частью какого-то дьявольского плана.
По дискредитации их маленького дела.
По дискредитации несчастного, открытого всем ветрам
агентства “Валмет”.
По дискредитации их самих. Со всеми вытекающими… И если
сейчас сюда ворвется спецназ и заставит их лечь на пол и раздвинуть ноги
(извращенцы!), доказывай потом, что эти фотографии оказались в их руках по
недоразумению!
И почему только они не выбросили проклятую коробку?!
Но девушка!
При мысли о красотке сердце Метелицы заухало филином. Ведь
если разобраться, брат Валентин Куприянович, именно такой она и рисовалась тебе
в самых потаенных уголках воображения. А окажись она другой, ты бы сильно
разочаровался. Льняные волосы, загорелое лицо, дерзкие глаза, единоборства и
владение холодным оружием — разве это не женщина твоей мечты? Шпионка
экстракласса, вольный стрелок, римская волчица!.. И когда она появилась — ты
оказался к ней не готов. Не побеспокоился даже о лосьоне против облысения!
Метелица (совершенно машинально) попытался прикрыть
предательскую проплешину пучком волос, но под ироническим взглядом Додика
отдернул руку. Вот уж кому не приходится беспокоиться о волосах, так это
мохнатому, войлочному Сойферу! А сам Метелица согласился бы даже на обрезание,
если бы оно автоматически влекло за собой такую густую поросль…
Пока патрон предавался мыслям о красотке-ниндзя и волосяном
покрове, Сойфер и Арик закончили сортировку фотографий. В результате этой
сортировки выделились три магистральных направления, три основных объекта
съемки:
1. Мальчик.
2. Девушка.
3. Трупы.
Иногда объекты даже соседствовали друг с другом на одном
снимке: это касалось девушки и трупов.
Мальчик стоял особняком, что было правильно. Ребенку ни к
чему кровавые кошмары.
Собственно, сама пленка с мальчика и начиналась. Его
фотографий было немного, и все они носили идиллический характер.
Крошечная фигурка мальчика в окне;
Мальчик сидит на скамейке в каком-то дворе;
Мальчик ест кашу;
Мальчик клеит воздушного змея;
Мальчик запускает воздушного змея.
На вид пацану было лет семь-восемь, черные волосы, черные
глаза, худенькие плечи. Мальчик как мальчик. Но что-то в его облике сильно
смущало Метелицу. Только перебрав фотографии по десятому разу, он понял, что
именно.
