Я немного подумала. Перспектива болтаться по пивным не особо радовала.
– Давай на Почаевскую, – скомандовала я.
Берсеньев заложил адрес в навигатор, мы выехали со двора и направились в спальный район. И тут на смену неудаче повалило везенье. На пешеходном переходе стояли три мужичка, то есть стояли только двое, третий колыхался между ними, как осенний лист на ветру. Товарищи кое-как его поддерживали, но чувствовалось, запасы сил и терпения у них на исходе, тем более что держались они тоже весьма неуверенно. Берсеньев притормозил, пропуская страдальцев, и в одном из них, отчаянно матерившемся, я узнала Леху.
– Звезды сошлись, – хмыкнул Берсеньев, проехал вперед и развернулся.
Когда мы вновь поравнялись с троицей, они все еще были вблизи пешеходного перехода. Слабый на ноги товарищ обнимал фонарный столб, двое других пытались его от фонаря отлепить. Вцепился он намертво, видя в фонаре последнюю надежду, осоловело поглядывая и рыча. Леха рванул его за плечо, поскользнулся на снегу и рухнул, поминая маму упрямого собрата. Берсеньев остановился, вышел из машины и, опираясь на открытую дверь, крикнул:
– Лимузин заказывали?
– Иди ты… – ответил Леха, все еще барахтаясь в снегу, но тут в лице его наметилось волнение. – Мужик, – чуть ли не со слезой завопил он. – Ну, надо ж, опять ты… ведь только сегодня тебя вспоминал добрым словом.
– Садитесь, – усмехнулся Берсеньев. – Подвезу…
Если любитель фонарей никак на это не отреагировал, сильно занятый делом, то второй собрат к предложению отнесся с опаской, справедливо подозревая, что никто в здравом уме его в свою машину не посадит, тем более в такую, как у Берсеньева. Он что-то глухо возразил, но Леха наконец смог подняться на ноги и заверил его, что Берсеньев друг, причем близкий. Они вновь ухватились за сопротивлявшегося товарища и вновь не преуспели. Леха, боясь, что Берсеньев уедет, терял терпение и готов был бросить приятеля, на что второй полутрезвый укоризненно ему выговаривал. Точку в затянувшемся споре поставил Сергей Львович, утомившись ожиданием, он направился к фонарю, рванул на себя мужика, тот отпал, как засохшая ветка, Берсеньев поволок его к машине, точно нашкодившего кота, и легко забросил на заднее сиденье. Двое сели сами. В Лехиной душе боролись разные чувства, отражаясь на физиономии: гордость, что в друзьях у него тип вроде Сергея Львовича, и легкая паника.
– Куда? – спросил Берсеньев, и гордость в Лехе перевесила. Он начал путано объяснять, заодно поведав о превратностях этого дня, в результате которого они оказались в столь бедственном положении. Берсеньев слушал и поддакивал, Леха, видя такое расположение, решил рискнуть:
– Слушай, у тебя деньжат не найдется… взаймы?
Берсеньев взглянул из-под очков, и Леха тут же заинтересовался пейзажем за окном.
Мы доставили их к типовой пятиэтажке, Леха рассыпался в благодарностях и полез из машины.
– Сидеть, – скомандовал Берсеньев и обратился ко мне: – Покажи ему фотографию.
Я достала снимок и протянула Лехе.
– Узнаешь?
– Узнаю, – обрадовался он, бережно взяв лист бумаги двумя руками. – Это Верка, царство ей небесное… убили Верку-то… – вытаращил он глаза. – Вот так… теперь родня ее нагрянет и квартиру, и машину – все отберут, а мне только кредит останется, выплачивай, Леха, как знаешь…
– Тебя менты допрашивали?
– Почто мне с ними встречаться, я вот у Вовы пока поживу… мало мне кредита, еще и посадят неизвестно за что… Соседка мне позвонила, я сразу ходу… вот скажи, чего Верке было на даче делать в такую пору? А вы… – Тут в его пьяной голове что-то срослось, и он испугался по-настоящему, должно быть, заподозрив нас в злодействе. – Мужик, я – молчок, ни слова… никогда не видел, и все такое…
– Дурак, – с грустью констатировал Берсеньев и был, конечно, прав. – Отправляйся домой и не вздумай от ментов прятаться, а то и правда убийство пришьют.
– А ты?
– И я домой. Только не пойду, а поеду. И молчать обо мне никакой надобности нет, к Верке твоей мы приезжали по просьбе Одинцова, пригласить ее на сороковой день.
– Не дожила она, – простонал Леха, сглотнув слезу.
– Давайте вернемся к фотографии? – внесла я разумное предложение. Леха покорно на нее уставился.
– Верка, царство ей небесное, и Ирка тоже… вот она. Это надо ж, ни с того ни с сего…
– Больше никого не узнаешь? – спросил Берсеньев.
– Третью бабу ни разу не видел, и мужиков…
– Посмотри внимательней, он сейчас старше лет на семь…
– Ба… – ахнул Леха. – Да это ж чернявый… тот, что к Верке шастал…
– Точно он?
– А то… морда наглая…
– А я его знаю, – вдруг заявил приятель, уже некоторое время с интересом рассматривая фотографию в Лешкиных руках. – То есть, как звать, не помню, он у Викторыча работает, слесарем… вспомнил, Андрюхой его зовут.
– Смотри, Вован, тут дело серьезное, – некстати зашипел на него Леха.
– Что за Викторыч? – спросил Берсеньев.
– Так это… мужик… держит автосервис возле старой пожарки…
– Как ее найти?
– А чего искать-то? Едешь прямо, на светофоре свернешь, и вот она, пожарка… а дальше вывеска «Автосервис».
Я взяла фотографию из рук Лехи, тот шустро выпорхнул, обежал машину и принялся вытягивать успевшего уснуть товарища. Через минуту оба опять кувыркались в снегу. Вова степенно вышел сам, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Досматривать представление мы не стали и отправились в указанном направлении. Свернули на светофоре, увидели старое здание пожарки с каланчой и, проехав еще метров триста, уперлись в одноэтажное сооружение с надписью «Автосервис». Ворота были приоткрыты, что меня порадовало. Мы подошли и заглянули внутрь. Двое мужчин в промасленных комбинезонах возились с темно-синим «Опелем». Тут я слегка забеспокоилась. Предположим, Андрей здесь, как мы объясним свое появление? А оно его, безусловно, насторожит, если бывшему однокласснику есть что скрывать.
Я потянула Берсеньева за рукав, с намерением уединиться и выработать план действий, но он уже громко произнес:
– Здорово, мужики.
Оба без особого интереса посмотрели в нашу сторону и кивком поздоровались. Андрея среди них не было. В тот момент я не знала, является ли это безусловной удачей или, напротив, следует огорчиться. Один из мужчин направился к нам, вытирая руки грязной тряпкой.
– Андрей Дыбенко здесь? – спросил Берсеньев.
– Зачем он вам? – вроде бы удивился мужчина.
– Компьютер в тачке барахлит, сказали, он в этом хорошо разбирается.
– Вот уж не знаю, – покачал головой мужчина. – А кто сказал-то?
– Знакомый.
– Андрюха тут больше не работает.
