Она говорила слишком торопливо, слишком энергично. Значит, она хочет что-то скрыть, подумал он. Его взгляд переметнулся на Тома Эшберна, и серые глаза графа спокойно встретились с глазами Патрика Бурка, не говоря ему ничего и тем не менее все объясняя. Будь он проклят, этот ублюдок! Будь он проклят!
— Вы могли бы принести мне свежего мяса, запах которого я улавливаю даже отсюда, — резко бросил лорд Бурк.
— Мы принесли, братишка, — ответил Мурроу, спокойно принимая все на себя. Эта троица на его мирном корабле была бурей, готовой нарушить покой.
Валентина смотрела на Патрика с нарастающим гневом. Как он осмеливается вести себя подобным образом? Даже если она и занималась любовью с Томом, какое до этого дело Патрику! Разве он спрашивал у нее разрешение, когда тащил к себе в постель эту цыганскую потаскуху из Сан-Лоренцо? Нет!
— Позвольте мне проводить вас в вашу комнату, божественная, — сказал граф.
— Разве вы не имеете в виду ее постель? — прорычал лорд Бурк.
— Нет, он не имеет это в виду, — взорвалась Валентина, — и как ты осмеливаешься намекать на подобное? — Она яростно швырнула в него охапку цветов и умчалась.
Он чуть было не свалился на палубу и, усыпанный яркими разноцветными маками, выглядел очень комично. Два его спутника захохотали.
Пытаясь встать на ноги, Патрик взорвался.
— Черт бы ее побрал! Она сводит меня с ума! — Он сморщился от боли в ноге, и, увидев это, граф и капитан подскочили к нему с двух сторон, чтобы помочь спуститься в каюту.
— Если вам станет легче от этого, — сказал Том Эшберн, — я в самом деле пытался заняться любовью с Вал, но она не захотела этого.
— Она не захотела?
Мурроу подумал, что брат сказал это совсем невесело.
— Она говорит, что страсть без любви не то, что могло бы удовлетворить ее, и что она не примет решения относительно наших предложений, прежде чем ее поиски не будут завершены. Я бы не сказал вам этого, если бы вы не были ранены. Я не хочу, чтобы вы сделали какую-нибудь глупость, мой друг. Вы, да поможет вам Бог, похожи на меня. Вы влюблены! Сейчас я желаю вам спокойной ночи, — сказал граф и удалился.
Помогая своему младшему брату раздеться, Мурроу спокойно сказал ему:
— Она не принадлежит тебе, Патрик, и ты потеряешь ее, если не будешь вести себя, как положено мужчине. Слава Богу, тебе за тридцать! Если бы ты сказал ей о своих чувствах раньше, ты бы давно мог жениться на ней. Но ты этого не сделал, поэтому теперь тебе надо просто стараться играть как можно лучше, чтобы суметь соединить ваши судьбы.
— Она однажды уже была моей, — тихо сказал лорд Бурк своему сводному брату.
— Что? — Мурроу был удивлен.
— Да. Прошлой осенью. Я ничего не смог с собой поделать. Я решил, если я сделаю так, она, может быть, прикажет Тому уехать и забудет об этой своей сумасбродной затее. Выйдет за меня замуж. Даже после того как я взял ее, она сказала мне, что это не имеет значения и что ее силой не загонят под венец. — Патрик раздраженно провел рукой по своим черным волосам. — Боже, Мурроу, я люблю ее! Мысль о том, что она может выбрать Тома, сводит меня с ума! — Он глубоко вздохнул. — Неужели все мужчины чувствуют себя такими дураками из-за женщин, которых любят?
Мурроу задумался над вопросом Патрика. Разница в возрасте между ним и его старшим братом Эваном едва равнялась десяти месяцам. Мать обручила их, когда они были еще мальчиками, с дочерями-близнецами ее третьего мужа от первого брака. Мурроу и Эван одновременно женились, когда им исполнилось семнадцать и восемнадцать соответственно. Для Мурроу никого не существовало, кроме Джоан, так же как и для Джоан никого не существовало, кроме Мурроу. Ласковая Джоан, его маленькая английская птичка с ее красивыми золотисто-каштановыми волосами. Если бы он был на месте Патрика и речь бы шла о Джоан, разве он позволил бы вести себя по-дурацки? Да, решил он, позволил бы, потому что любил свою Джоан так же, как его младший брат любил Валентину.
— Думаю, — сказал он Патрику, — что мы все превращаемся в дураков, когда дело доходит до любви. Но это дела не меняет. Валентина не ребенок. Она взрослая женщина, и, как у всех женщин этой семьи, у нее сильная воля. Она настоит на своем, братец, и тебе предстоит научиться покоряться ее настроениям, иначе ты не выживешь перед болезнью, называемой любовью, которая причиняет тебе столько страданий. — Мурроу положил руку на плечо сводного брата. — Спокойной ночи, Патрик, — сказал он. — Женщина, которую ты любишь, — божий дар. — Он ушел.
Патрик Бурк беспокойно ворочался в кровати. Иллюминатор был открыт, и через него была видна яркая луна.
Воздух был теплым, и в нем чувствовался слабый, едва уловимый аромат, доносимый ласковым ветром, наполнявшим паруса» Архангела «. Он чувствовал легкое покачивание корабля, скользившего по волнам. Неожиданно дверь в его комнату распахнулась и тут же закрылась.
— Кто там? — спросил он, увидев тень, которая быстро проскользнула внутрь.
— Это я, — сказала Валентина, проходя через каюту и садясь на край его кровати. — Ты успокоился, Патрик?
— Да, — сказал он, радуясь ее приходу.
— Ну, если с тобой все в порядке, я пошла спать, — сказала она спокойно, поднимаясь, чтобы уйти.
— Вал! — Его рука поймала ее пеньюар. — Том сказал мне, что между вами ничего не было.
— И я сказала тебе, что ничего не было, Патрик, — ответила она, и голос ее был спокоен.
— Я не могу ничего поделать с собой, голубка! Я так страстно хочу тебя!
— Ты хочешь меня, Патрик? — В ее тоне слышалось раздражение. — Если это все, что ты хочешь от меня, тогда возьми меня! — Она скинула с плеч пеньюар, и тот, шурша шелком, скользнул на пол и упал у ее ног.
Она стояла перед ним обнаженная, а луна заливала серебристым светом ее роскошную фигуру, делая ее похожей на какую-то богиню.
Он чувствовал, что его тело откликается на эту картину точно так же, как откликнулось бы тело любого мужчины.
— Вал! — голос его срывался.
— Что, сэр? Ты больше не хочешь меня? — с насмешкой спросила она.
— Оденься, черт возьми! Сию же минуту, мадам! Ты позоришь нас обоих своим поведением, — прошипел он.
Валентина лениво потянулась, подняв руки над головой, чтобы ему были лучше видны ее изумительные груди. Потом с насмешливой улыбкой она наклонилась и подняла свой пеньюар, просунула руки в длинные широкие рукава и плотно завязала на шее розовые ленты.
— Я сама себе хозяйка, Патрик Бурк, — сказала она. — Даже если я соглашусь однажды стать твоей женой, я не буду ничьей собственностью. Помни об этом! — Дверь открылась и закрылась, и он остался один.
» Архангел» прокладывал свой путь сквозь залитую луной ночь, плавно скользя по атласным водам, и вышел в Дарданеллы, когда за его правым бортом небо над темными горами Малой Азии начало окрашиваться в розовый цвет восхода. К концу дня они вошли в Мраморное море, и по обоим берегам над темно-синей водой стали видны турецкие крепости. Следующий день Валентина провела на палубе под полотняным тентом, который защищал ее белую кожу от яркого солнца. Она с любопытством наблюдала за многочисленными кораблями, в разных направлениях пересекавшими Мраморное море. Среди них были большие военные корабли оттоманского султана и корабли, принадлежавшие его вассалам, корсарам с берберийского побережья. Торговые корабли из Лондона, Марселя, Генуи, Амальфи [38]
, Мальты, Тулона, Алжира, Танжера, Александрии и Венецианского Леванта проплывали мимо бесконечной вереницей. Это был очень оживленный водный путь.
