Самое примечательное – скелеты валялись не просто так, их
былой покой был кем-то нарушен. Кто-то бесцеремонно сгреб костяки к стенам,
чтобы не мешали проходу. А это уже наводило на некоторые размышления...
Откинув капюшон, вновь сняв автомат с предохранителя, Мазур
сторожко крался дальше, прикидывая пройденное расстояние. Примерно три четверти
пути одолел... мать твою!
Он так и остановился с поднятой ногой, потом медленно-медленно
отвел ее назад, отступил на шаг. Смотрел вниз так пристально, что в глазах
защипало.
Ну да, конечно... Сантиметрах в десяти над скальным полом,
таясь за камнями, набросанными так хаотично, чтобы сошло за следствие
землетрясения, поперек дороги протянулась тонкая проволочка – натуральнейшая
растяжка. Качественно все устроено – человек с факелом или электрическим
фонарем, без прибора ночного видения, наверняка зацепил бы ее нижней
конечностью на свое невезение. К чему там у нас сие присобачено? Ага,
маленькая, кругленькая голландская осколочная граната, самое миниатюрное
противопехотное средство – но, несмотря на размеры, весьма убойное. Придумано
толково: незваный визитер, ненароком задев растяжку, ни за что не увернется в
туннеле от снопа осколков. А звук разрыва будет не особенно и громким,
подземный ход, толща камня его заглушат, наверху, в Киримайо, ничего и не
услышат...
Мазур двинулся дальше – и через полсотни метров обнаружил
еще одну растяжку с такой же гранаткой. Самого недавнего происхождения.
Предусмотрительные ребята...
Потом ход кончился. Вверх уходила лестница, трудолюбиво
высеченная в толще скалы теми же мастерами. Ширины достаточно, чтобы два
человека спускались или поднимались бок о бок. Вот з д е с ь уже гораздо
труднее было бы установить замаскированную растяжку – но Мазур, поднимаясь по
широким ступенькам медленно-медленно, со скоростью флегматичной улитки,
бдительности не ослабил – наоборот, удвоил. Поскольку начиналось самое
трудное...
Когда до конца лестницы оставалось четыре ступеньки, он
остановился вообще. Прижался к стене справа, держа автомат так, чтобы в любой
момент, рухнув ничком, полить свинцом коридор. Замер, как статуя.
Теперь, без дураков, все зависело от пяти человеческих
чувств – и того шестого, чье наличие современная наука отметает начисто, но
специфический народец, не входя в дискуссии с учеными мужами, все же
придерживается своего, особого мнения...
Секунды складывались в минуты, минуты накапливались,
тянулись, текли – а Мазур все так же стоял, прильнув к стене, так неподвижно и
беззвучно, словно стал частью скалы.
Там, за поворотом, в туннеле, ведущем в запутанные лабиринты
Киримайо, кто-то определенно б ы л сейчас. Кто-то бдящий, неподвижный, в чьи
обязанности как раз и входило стеречь подземный ход от таких, как Мазур. Он там
б ы л, и точка! Мазур слышал даже не звуки – тихое о т р а ж е н и е звуков,
тишайших, на пределе восприятия, когда часовой менял положение тела. Слышал о т
р а ж е н и е его дыхания. И вдобавок ч у я л чужое присутствие тем самым не признанным
наукой, зато признаваемым спецназом шестым чувством. Ага, вот этот звук
происходит оттого, что рука поправила оружие, изменив положение автомата или
винтовки. А этот – следствие того, что часовой то ли переступил с ноги на ногу,
то ли немного переместился, на шаг-другой.
Там засел кто-то опытный, не новичок в подобных играх. Он
умел затаиваться в засаде не хуже дикого зверя – но все же а б с о л ю т н о
бесшумным и бесплотным стать не мог. Как-никак, о н и тут торчат не менее трех
дней, за это время ни одна живая душа их не обнаружила, и в такой ситуации
человек подсознательно расслабляется, самую чуточку, капелюшечку – это в
человеческой природе, чего уж там...
Расширенными ноздрями Мазур втянул несомненный запах
человеческого тела – можно сказать, о т г о л о с о к запаха. Но ошибиться
невозможно. Свежий запах человеческого тела. Возможностей для личной гигиены
тут никаких, да и одежду не сменишь, так что после трех суток неминуемо будешь
попахивать. Хотя... наличествует едва уловимый запах и с к у с с т в е н н о г
о происхождения – что-нибудь вроде салфеток с ароматической пропиткой, которые
они с собой, конечно же, прихватили, как и Мазур сделал бы на их месте: чтобы
не попахивать вовсе уж г у л к о.
Невероятно медленно, чертовски осторожно Мазур попятился,
нашарил пяткой следующую ступеньку и принялся спускаться обратно в туннель с
той же скоростью ленивой улитки. Не оставалось больше никаких недомолвок и
неясностей – в Киримайо кто-то засел, и не было нужды гадать, зачем. То ли они
отыскали потаенную комнату, ускользнувшую от внимания спецназа... нет, не
похоже. Ротный достаточно умен и выучен, чтобы сразу применить простейший ход:
поставить по человеку в каждом окне, а потом, если обнаружится п у с т о е,
принять меры к поиску н е о х в а ч е н н о й комнаты. Гораздо более вероятен
другой вариант: потайная комнатка есть, их в Киримайо хватает, но она глухая,
без окон или хотя бы бойниц, однако человеку хваткому ничего не стоит в самый
последний момент тихонечко проделать щель. Для опытного снайпера не нужен проем
размером с полноценное окно.
Расклад ясен: если не принять срочных мер, жить президенту
Кавулу осталось всего ничего, стоит ему выйти из вертолета, тут и придет
катурадж, как выражались герои одного занятного фильма...
Ну, а Мазур-то здесь для чего? Так что не кажите «гоп»,
хлопцы, не перепрыгнувши...
Глава 15
Экспонат несуществующего музея
Несмотря на волшебный комбинезон, пот лил с Мазура градом,
когда он тем же маршрутом вернулся в деревню. Причины тут уже были чисто
психологические, сказалось сумасшедшее напряжение. Ради любопытства следовало
бы потом взвеситься – на таких вот недолгих вылазках, случается, теряешь пару
килограммов живого веса, а уж нервных клеток сгорает безвозвратно столько, что
лучше не прикидывать количество...
А самое грустное – рабочая ночь еще не кончилась. Смело
можно сказать, что он на половине пути – если только подозрения не беспочвенны,
и сейчас начнется веселуха...
К своему домику Мазур добирался едва ли не так же сторожко и
медленно, как шел по туннелю. Зашел со стороны противоположного входу окна, где
заранее ослабил крепление противомоскитной сетки. Положил свернутый комбинезон
и автомат под стену, присел на корточки под окном, прислушался.
Залитая лунным светом деревенька была погружена в тишину, словно
ни единой живой души тут не осталось. Только в отдалении слышались тихие шаги
обходивших периметр часовых – проморгавших и уход Мазура, и его возвращение, за
что их вряд ли следовало винить: ну не могли они выше головы прыгнуть, не с
Мазуром им тягаться...
Он привычным движением проверил револьвер. На корточках
передвинулся вправо, прижался к стене и, плавно подняв руку, негромко стукнул
костяшками пальцев по стене. Замер, как статуя.
Ага! Совсем рядом с ним лежал бледный прямоугольник лунного
света, п р о н и з а в ш е г о домик, – уходя, Мазур специально оставил
шторы незадернутыми. Тот, кто подошел к окну, был, несомненно, человечком
битым, он выглядывал осторожненько, прижавшись к стене рядом с оконным
проемом, – но все же вынужден был малость высунуться, ровно настолько,
чтобы чуточку изменилась лежавшая на земле полоса лунного света, левый ее край
из безукоризненной прямой на несколько секунд превратился в ломаную линию. И,
между прочим, судя по контуру этой линии, там стоял кто-то другой, не прилежный
Мбопа...
