— Вот эта девушка, — прошептала она. — Давайте, быстро! Один из мужчин подхватил спящую девушку и понес к выходу, второй шел следом и наблюдал, чтобы никто их не заметил. Леди Рочфорд торопливо закрыла за ними дверь. Похитители быстро шли по полутемным коридорам дворца, выбирая те, где была наименее вероятна встреча с королевскими стражниками, на вопросы которых они вряд ли сумели бы ответить.
Эти двое были самыми доверенными из людей герцога Норфолка. Им приказали тайно перенести девушку в спальню графа Марча. Они понятия не имели, зачем это нужно, но им никогда бы и в голову не пришло этим интересоваться. Эти слуги никогда не задавали вопросов.
Войдя в спальню графа, где, казалось, никого не было, они, как им было ведено, опустили девушку на кровать и тут же удалились.
Когда дверь за ними закрылась, Вариан де Винтер выступил из ниши, где прятался, и подошел к кровати взглянуть на Ниссу. Она наверняка возненавидит его, а ему так этого не хочется. Он хотел бы открыто ухаживать запей и честно завоевать ее любовь. Он хотел бы, чтобы ее семья признала его достойным их дочери, но теперь это невозможно. Они будут вынуждены принять его, смириться с ним, потому что у них нет другого выхода. Ему придется завоевывать и их тоже. Если бы только ему удалось сделать так, чтобы Нисса не возненавидела его с первого дня! Скорее всего она никогда не полюбит его, но пусть хотя бы не презирает.
Девушку укутали в покрывало, очевидно, взятое с ее постели. Осторожно развернув, он стащил покрывало и спрятал его в один из стенных шкафов. Напротив кровати в покрытом изразцами камине слабо горел огонь. Подбросив в очаг дров, граф сбросил с плеч бархатный камзол и швырнул его на стул. Отблески пламени заиграли на его длинном стройном теле. Его любовницы частенько говаривали, что он похож на ожившую статую. Это и забавляло, и удивляло графа.
Подойдя к кровати, Вариан занялся необходимыми приготовлениями — у Генриха Тюдора не должно возникнуть сомнений в достоверности разыгрываемого спектакля. Склонившись над Ниссой, он развязал ленты на ее сорочке и, слегка приподняв девушку, начал стягивать сорочку с ее плеч. Нисса пошевелилась. Мягкая ткань легко скользила по ее нежной коже. Вариан вновь опустил девушку на подушки. Он старался не смотреть на нее, но у него не было сил удержаться. Она оказалась во сто крат прелестнее, чем любая из женщин, которыми он обладал до сих пор. Изящный удлиненный торс и отлично вылепленные ноги. Небольшие, но твердые, дерзко торчащие груди, кожа, казавшаяся еще более мягко»и гладкой, чем шелк ее сорочки. Темные волосы в сочетании с белоснежной кожей делали ее такой беззащитно-трогательной… В молодом человеке с новой силой вспыхнули угрызения совести, но отступать поздно. «Да поможет Бог всем нам, — мелькнуло у Вариана, — и мне, и Ниссе Уиндхем, и моей бедной кузине Кэтрин. Никто не в силах противостоять неукротимому и безграничному честолюбию Томаса Говарда».
Еще раз приподняв Ниссу, он вытащил из-под нее покрывало и быстро скользнул в постель рядом с ней. Она снова пошевелилась, беспокойно что-то пробормотав. С минуты на минуту герцог Норфолк и король должны появиться здесь. Приподнявшись на локте, Вариан наклонился над своей беззащитной жертвой. К его изумлению, сине-фиолетовые глаза Ниссы вдруг раскрылись. Их недоумевающий взгляд, скользнув по бархатным занавескам, остановился на нем.
— Я еще сплю? — прошептала Нисса, чувствуя, как тревожно забилось ее сердце.
— Я был бы рад, если бы это было так, моя дорогая, — тихо произнес Вариан.
Ее глаза расширились. Встрепенувшись, она мгновенно натянула на себя покрывало.
— Ох-х! — задохнулась она от ужаса, заливаясь краской. В это мгновение граф услышал шаги за дверью спальни. Потянувшись к ней, он смело запустил руку в ее волосы и, пробормотав: «Прости меня, Нисса Уиндхем!», прижался губами к ее губам. Тут же распахнулась дверь и послышался голос герцога:
— Вы видите, ваше величество! Меня не ввели в заблуждение, это правда!
Генрих Тюдор не мог поверить своим глазам. Действительно, она лежит здесь с выражением крайнего удивления на красивом личике, одна точеная грудь бессовестно открыта для всеобщего обозрения, алые губы распухли от поцелуев. Нисса Уиндхем! Дочь его милой деревенской девочки, столь же распутная, сколь скромной и порядочной была ее мать! Нет никаких сомнений в том, что здесь происходит. Это ясно как день!
— Мадам! — взревел король. — Я хотел бы услышать, как вы объясните свое постыдное поведение! Хотя вряд ли вам удастся придумать что-то, что могло бы оправдать ваше распутство!
— Ваше величество, — пролепетала Нисса, давясь слезами. Во имя Господа, где она? Как она сюда попала? Почему ей приятно ощущение ноги графа Марча, прижавшейся к ее ноге? Этого вообще не должно быть!
— Помолчи, девочка! — приказал герцог Норфолк, обращая грозный взор на внука. — Вариан! Я возмущен и оскорблен тем, что ты осмелился посягнуть на честь добродетельной девушки с незапятнанной репутацией да к тому же знатного рода! Боюсь, на этот раз ты зашел слишком далеко! Есть только один способ предотвратить скандал и спасти остатки доброго имени этой леди.
— В Тауэр их обоих! В Тауэр! — прорычал король.
— Одну минуту, ваше величество, — примиряюще заметил епископ Гардинер, показавшись из-за спины герцога. Рядом с Гардинером стоял архиепископ Кентерберийский. — Вы же понимаете, в данный момент при дворе не должно быть скандалов такого рода, в особенности если станут болтать, что вы сами симпатизировали этой юной даме.
— Симпатизировал Ниссе? — возмутился король. — Конечно, я симпатизировал ей — ведь она дочь моего близкого друга, Блейз Уиндхем. Я обещал родителям Ниссы, что буду присматривать за ней, как за собственной дочерью. Господи помилуй, Гардинер! Уж не думаете ли вы, что я сам питал к ней нежные чувства? Если так, то вы просто идиот! — выкрикнул король.
— Нет-нет, что вы, ваше величество, — в замешательстве возразил епископ. В который раз король поставил его в тупик. И как это ему всегда удается?..
— Я не знаю, не понимаю, как я здесь очутилась! — рыдала Нисса, но никто, кроме архиепископа Кентерберийского, не слушал ее.
Томас Кранмер видел, что отчаяние девушки непритворно. Заметил он и плохо скрытую тревогу на красивом лице графа и теперь был уверен, что здесь кроется какая-то интрига. Но поскольку он не мог понять, в чем дело, то предпочел держать свои подозрения при себе. Однако следовало защитить доброе имя леди Ниссы Уиндхем. Архиепископу было ясно, что девушка ни в чем дурном не замешана, но он понимал, что бесполезно пытаться убедить в этом короля. Генрих Тюдор будет упорно верить в то, что видел собственными глазами.
— Ваше величество, есть только одно средство исправить положение, — мягко, успокаивающе произнес архиепископ. Король вопросительно взглянул на него.
— Леди Уиндхем и лорд де Винтер должны быть обвенчаны нынче же ночью, прежде чем по дворцу ползут слухи об этом инциденте. Я уверен, что епископ Гардинер и герцог согласны со мной, не так ли, милорды? — Архиепископ подбадривающе улыбнулся обоим вельможам.
