Кривоносого Паррота девушке было жалко. Вполне нормальный парень. С Сомом Даше и поговорить толком не пришлось, но вроде тоже ничего парнишка. Даша подумала и решила спросить:
— У вас драка была, да?
— Ну, была, — неохотно признался Костяк. — С ребятами Хава стакнулись. У них тоже парень пропал. Они на нас его подвесить удумали. Побеседовали крепко. Хорошо, до полной «свинины» не дошло. Отлежится Паррот.
— Ой, иногда проще с Вас-Васом о поэзии подискутировать, чем твой рассказ понять, — прошептала Даша. — А куда Сом пропал? Загулял?
Костяк посмотрел на подругу как на идиотку:
— Пропал — значит пропал. Если бы он с бабами был или подрезанный в канаве валялся — я бы знал. Я не башмачник бесприхватный, я здесь десятником сижу.
— Извини. — Даша поджала губы.
Тоже, номенклатурный пост — ответственный менеджмент кучкой вороватых беспризорников.
В комнату влетели запыхавшиеся Малыш и Мааре.
— На Южном двое пропали! — объявил Малыш и плюхнулся на лавку.
«Деловые» оживленно забубнили вполголоса. Мааре мимоходом хапнула стакан Даши, в два глотка перелила содержимое в себя и, пробормотав: «Ну и жуть на улицах!» — подсела к друзьям.
До Даши долетали обрывки разговора: названия кварталов, таверн, бандитские клички. Вот они, трудовые будни мелких местных гангстеров. Разборки, предательства, провокации полиции. В смысле, городской стражи. Кто из этих мальчишек доживет хотя бы до двадцати лет? А Лохматого даже жалко. Сразу видно — ужасно переживает. Бывают воры с повышенным чувством ответственности?
Судя по обрывкам разговора, дела в Каннуте шли из рук вон плохо. Кроме пропавших в разных районах города воров умирали и пропадали и обычные люди. По пути в «Треснувшую ложку» Малыш и Мааре видели два трупа. Это при том, что едва успело стемнеть. Даже для беззаконного Средневековья многовато.
Обсудив ситуацию, «деловые» принялись мрачно пить пиво.
— Дарки! — сказал в тишине Малыш. — Больше некому. Целое нашествие!
— Но зачем? Зачем? — коренастый Виг поднялся на ноги. — Они не жрут, кровь не пьют. Ладно, у Дровяных ворот из бабы кровь высосали — здесь согласен. Пусть еще двое-трое мертвяков у нас в сомнениях. Хотя ноги и все остальное им уже дохлым могли отгрызть. Но мертвецов каждую ночь все больше. Неужто к нам дарки табунами прут? Так только в сказках бывает.
— Говорят, третьего дня стражники йиену зарубили, — сказал Утбурд.
— Да стражники что угодно наплетут. — Виг фыркнул. — Они уже с месяц из башен по ночам носа не высовывают. Когда вы в последний раз ночной патруль видели? Если кто хочет сказать, что война с дикими дарками начинается, — ни в жисть не поверю. Хватит с нас войны с Флотом.
— Об этом все и болтают, — Мааре потыкала куда-то в потолок стаканом с пивом. — Флот впереди себя дарков пустил. Чтобы шпионили, страх наводили и колодцы отравляли.
— Это вряд ли, — пробормотал Костяк. — От воды еще никто не помер. А разведку Флот к нам запускал. Только не дикую, а вполне человеческую. Мы с Ашей убедились.
Все посмотрели на Дашу, и девушка почувствовала себя совсем лишней.
— Скажешь что-нибудь? — Лохматый склонил голову к плечу. — Тебе, может, со стороны виднее.
— Что мне виднее? — Даша пожала плечами. — Я в убийствах ничего не понимаю.
— Давай-давай, красавица, — неожиданно поддержал командира Утбурд. — Ты интересно говоришь. Неожиданно. Давай, не ломайся.
— Чего это я ломаюсь? — Девушка вздернула нос. — В нашем городе что-то похожее бывало. Руководство города формировало тайный отряд по борьбе с преступностью. Чтобы без законов, без приговоров и тюрем. Называли — «эскадрон смерти». В общем, где вор попался — там и смерть.
— Сурово, — Виг поскреб в затылке. — У нас все же, если живьем взяли, сам король под приговором закорючку поставит.
— Да, мерзопакостный у вас, Аша, городишко был, — Утбурд ухмыльнулся. — Но у нас, слава богам, что-то другое. Не думаю, чтобы ваши эскадроны смерти на торговок пирогами охотились или на шлюх дешевых. Но мысль твоя неглупая. Мы ее, правда, уже думали.
— Осторожнее нужно быть. — Костяк тяжело вздохнул. — Ходить только по трое. Мааре, отправляй своих сестер на хутор. И мать Малыша тоже с ними пусть убирается. Повозку завтра найдем. Чую, просто так эта возня не кончится. Где это видано, чтобы мы не могли сообразить, что в городе происходит? Может, хоть Гвоздь концы нащупает?
— А если Флот подойдет? — Малыш смотрел жалобно. — Что моя мамка на хуторе делать будет? Мы здесь, родичи там?
— На Пустых хуторах спокойно. Пираты в такую даль не попрутся. И там какая-никакая охрана есть. Частокол высокий, от местных дарков отобьются. Пусть и Паррот туда едет. Зачем он нам однорукий? Зарастет рука, тогда вернется. Мааре, если хочешь, езжай со своими, спокойнее будет.
— Я что, уже не гожусь ни на что? Овца я, что ли? — Мааре презрительно выпятила челюсть.
— Только у тебя и Малыша родичи имеются, — Костяк пожал плечами. — Как хочешь. Ты здесь очень даже пригодишься. Ладно, сейчас пиво допиваем, кто хочет спать — валите наверх. Комната свободна. Завтра денек еще тот будет…
Мааре с Малышом и Виг сразу ушли спать. Костяк сел рядом с Дашей.
— Невесело сегодня?
Даша хмыкнула:
— Зато в прошлый раз я здорово хохотала. Пока утром башка не отвалилась.
Выглядел Костяк уставшим. Надо думать, прошлую ночь не спал. А может быть, и не только прошлую.
— Тебе отдохнуть нужно, — неожиданно для себя сказала Даша. — Шел бы ты спать.
— А ты пойдешь? — Лохматый смотрел мрачно. — Кровать есть.
— Там у тебя всегда кровать свободна? — поинтересовалась Даша, краем глаза следя за Ресничкой.
Девица сидела за столом, поджав ноги, и откровенно наблюдала за разговором. У, сучка!
— Я, когда спокойно, дома ночую. С бабкой. В соседней комнате, — очень подробно объяснил Лохматый. Его тоже беспокоил пристальный взгляд Реснички.
— Неужто в соседней? А бабка одиночество легко переносит? — обеспокоилась Даша.
Сучка Ресничка встала, играя стройными бедрами, обошла стол и нагло уселась рядом с Лохматым. Даша с изумлением смотрела, как бесстыдница устраивается щекой на плече Костяка. Девка ответила вызывающим взглядом и прошептала в ухо парню:
— Она тебя не хочет. Она — как лягушка, холодная да липучая. Только что штаны красивые натянула.
Шепот был достаточно громким, чтобы не только Даша расслышала каждое слово, но и хлебающий пиво Утбурд догадался, кто именно здесь лягушка.
Даша почувствовала, как у нее начинают гореть щеки. Лохматый молчал как истукан.
— Хочешь, поднимемся втроем? — мурлыкала сучка. — Сравнишь. Да ты и так знаешь…
