— Геометр хренов, — проворчала девушка.
— Не ругайся, — обычным безмятежным тоном сказал Костяк. — Я тут немного гвоздей принес.
— Я тебя просила?
— Да я их не покупал. У моста нашел. Смотри, какие гнутые.
Рядом с Дашей звякнули переброшенные через забор гвозди. Действительно — закорюки. Явно и не купил, и не спер.
— Мерси, — неохотно поблагодарила девушка. — Дверь открывать не буду. Обещала. Сам понимаешь…
— Понял, — Костяк был отлично осведомлен, что подружка никогда не врет хозяйке и целиком выполняет то, что обещала. Впрочем, парня запертая калитка не слишком смутила.
— Ты гвозди пока выпрямляй потихоньку. Я сейчас…
Даша только головой покачала и принялась колотить по гвоздю. Избавиться от Костяка было решительно невозможно. Он был упорен и приставуч, как репьи далекой досмертной родины.
Даша уже справилась с двумя гвоздями, когда в сарае недовольно хрюкнул потревоженный Вас-Вас, и едва слышный шум оповестил о том, что лохматый поганец проник на частную территорию. Как он умудряется это делать, Даша так и не могла понять — со всех сторон двор Эле плотно обступали лачуги обитателей Западного угла. В двух дворах даже обитали редкие в Каннуте собаки. На редкость криволапые и злющие зверюги. Шуму от них бывало побольше, чем от целой своры нормальных барбосов, известных Даше по старому миру. Но Костяк перебирался через заборы и крыши так бесшумно, по-хозяйски, что не только псы, но и многочисленные любознательные соседи ничего не видели и не слышали. Вообще-то, перескочить через забор с улицы и сразу оказаться во дворе парню ничего ни стоило. Но он благородно не желал компрометировать упрямую Дашку. Заботится, чудак.
— Привет, Даша, — вежливо поздоровался Костяк, приседая на корточки рядом с девушкой.
— Вчера, значит, я от тебя отдыхала. А сегодня — хватит, да? — пробурчала Даша, косясь на гостя. Костяк выглядел как обычно — торчащие дыбом седовато-пыльные волосы, узкое лицо. Мосластые руки обманчиво бессильно свисают на колени. Рубаха с оборванными рукавами, дырявые штаны, стоптанные мягкие башмаки…
— Ну и видик у тебя, багдадский вор. Вокруг города бегал, что ли?
— Багдадский — это где? — хладнокровно поинтересовался Костяк.
— Далеко, — буркнула Даша и принялась лупить обухом неуклюжего топора по гвоздю.
Костяк не мешал, сосредоточенно наблюдал. Лишь в перерыве Дашиного звяканья посоветовал сдвинуть гвоздь на край камня. Девочка послушалась. Костяк глупых советов не давал — это хорошо проверено. Он вообще был, кажется, самым сдержанным и молчаливым человеком, которого знала Даша и до смерти, и после.
Костяк объявился еще весной. Даша тогда даже не поняла, на кого Эле так орет у калитки. Скандалов в Западном углу хватало. Даша тогда прожила у Эле всего дней десять и еще всерьез побаивалась резкую хозяйку. К тому же сильно текла крыша, и Даша возилась с глиной и соломой, пытаясь заделать щели. Дня через два Костяк подстерег девочку, когда Даша возвращалась от бассейна у колодца с купленной водой.
— Привет, Даша, — лохматый голодранец старательно выговорил ее имя.
Девочка шарахнулась, и парень ловко подхватил слетевшую с ведра крышку.
— Ты меня знаешь, — сообщил злоумышленник, возвращая крышку на место. — Мы из-за реки вместе возвращались.
— Да? — Даша вроде бы вспомнила это костлявое лицо, но спокойствия это не прибавило. — А, спасибо за сухарь. Очень вкусный был. Я пойду?
— Конечно, — парень пошел рядом. Он был на голову выше девочки, и Даша чувствовала себя обреченным цыпленком.
Что этому дураку нужно?
— Меня Костяк зовут, — сказал Лохматый. — Я чего хотел спросить — твоя подружка совсем исчезла?
— Совсем, — зло сказала Даша. — Не знаю, где она. Не видела, не слышала. Тебе от меня что нужно?
— Ничего. Ребята интересовались, где твоя подруга ту штуку блестящую взяла.
— У этих… у речников стащила. А у меня ничего такого нету, — Даша отчаянно вцепилась в веревки ведер.
— Я знаю, что у тебя ничего нету. Иначе чего б ты в «Ручье» от голода помирала. Только у речников тоже той шкатулки не было. Мы их… того, спросили…
Даша со страха поскользнулась в луже.
— Ты не бойся, — быстро сказал Костяк, — я без плохого тебя спрашиваю.
— Следили за мной тоже без плохого? — вздрагивающим голосом спросила девочка.
— Никто не следил. Только я интересовался. А насчет той шкатулки хитрой — дело прошлое. Странно, что твоя подруга, считай, нам ее просто подарила. Вещь-то ценная.
— Я ее и не видела, — решительно сказала Даша. — Мало ли кто чего сворует? Я и с той девкой случайно рядом оказалась. Сами ищите. И иди отсюда, меня хозяйка ругать будет.
— Понял. Я еще загляну, — сказал Костяк, повернулся и зашлепал по лужам.
Придя домой, Даша первым делом достала спрятанный под койкой плеер, тщательно завернула и перепрятала, закопав в сухую глину под стеной. Фиг кто теперь найдет. Хоть пытайте.
Костяк заявился тогда дней через пять. Подтянулся на заборе, спросил, как дела, и протянул свернутый фунтиком лист, полный сладких орешков. Осмелевшая за защитой забора, Даша немедленно швырнула кулек обратно и решительно заявила, что никаких угощений ей не надо, и вообще пусть Лохматый проваливает, откуда пришел, или Даша хозяйке пожалуется. Костяк спорить не стал. В щель Даша заметила, что орешки он умудрился поймать и спрятать под рубаху. Потом Лохматый вежливо приподнял ладонь в знак приветствия и, отсалютовав забору, неспешно пошел по улице.
В следующий раз Лохматый перепугал Дашу, оказавшись средь бела дня сидящим на крыше сарая.
— Уходи! — пискнула девочка, хватаясь за лопату. — Сейчас Эле позову!
— Не позовешь, — мирно заметил гость. — Она сейчас в своих банях. Бабищ моет.
— Ну и что. Я тебя сейчас сама… И стражников позову.
— Смелая стала, — с ноткой одобрения сказал Костяк. — Стражники, даже если припрутся, вряд ли меня догонят. А лопату ты об меня сломаешь. Зряшная трата.
— Слезь, — взмолилась Даша. — Крышу провалишь, кабана напугаешь. Мне потом чинить…
— Ты кабана умеешь чинить? — удивился Костяк, вмиг оказываясь на земле. — Ты из томте? Совсем не похожа.
— Идиот, — бессильно сказала Даша, ставя лопату на место.
— Это кто такой? — заинтересовался лохматый гость.
Долго он не задержался. Сказал несколько слов насчет прохудившегося ведра, с которым так долго мучилась девочка, и исчез. Ведро, как ни странно, Даше удалось потом заделать.
Заглядывал в гости Костяк неаккуратно. Очевидно, у него хватало и собственных дел. Подарков и угощений больше не носил, рук не распускал, никаких пошлых намеков не делал. Да и странно было бы ждать от него намеков. Не из уклончивых дипломатов был лохматый гость. С Эле парень никогда не пересекался. Лишь как-то раз Дашу после рынка остановила соседка, красноносая жена сторожа с зерновых складов. Долго и с удовольствием расписывала, как Эле кого-то била во дворе. Даша ничего не поняла. Хозяйка выглядела как обычно, разве что на службу ушла раньше. Через два дня явился Костяк. Синяков на нем хватало, а на ухе все еще виднелась запекшаяся кровь. Не зная, посмеяться или посочувствовать, Даша поинтересовалась — ничего ему не сломали? Парень, не вдаваясь в излишние подробности, кратко объяснил, что зазевался. Сам виноват. Поговорили о кабанах и жаре, и Костяк ушел.
