Пираты уже было прошли мимо, по направлению к площади Двух Колодцев, как старший оглянулся на заграждение. Повелительно кивнул вертлявому типу с длинной, не по росту алебардой. Алебардщик рысцой кинулся к баррикаде, полез на неустойчивые бревна. Из-за телеги поднялся стражник. Пират отскочил, вскидывая алебарду. Стражник почесал лысеющий лоб и мирно сказал:
— Не ушибитесь, господин хороший. У нас здесь все гнилое, так и сыпется. Сплошная нищета. И брать нечего. Вы не поверите, все до медяка на королевские налоги ушло.
— Что ты на него как сопляк уставился? — закричал своему алебардщику бородатый пират. — Ткни его в брюхо, чтобы знал, как врать.
Алебардщик решительно полез на заграждение. Побледневший стражник попятился:
— За что ж меня тыкать? Я же с полным уважением к Флоту.
— Уважение себе оставь, — хохотнул бородач. — А нам серебро отдай. Дочка, если не сильно на тебя похожа, тоже подойдет. Тебе, лысун, так и так умирать. Как насчет дочки? Если девица сообразительная и с выдумкой, еще поживет. Веди, пока кишки не выпустили.
— Да пошли вы… — стражник плюнул, ловко угодив в щит алебардщика.
— Вот лысый недоумок! — заорал главарь пиратов. — Хочешь, чтобы шкуру с живого содрали? Мы люди короля Эшенбы, — бородач потряс желтой повязкой, — от нас даже стурвормы враз дрыщут. Подстрелите его. На доме за мотню повесим.
Долговязый пират вскинул арбалет, но Эле выстрелила из лука раньше. Пират запрокинулся со стрелою в груди, арбалет в его руках щелкнул, засадив «болт» в ляжку ни в чем не повинного ослика. Животное завопило, кособоко рванулось по улице, сбитые с ног пленницы поволочились следом. С крыш в пиратов посыпались стрелы и камни. Камень, брошенный Мином, сшиб с ног главаря. Полукровка, завопив, что камни неправильные, подбил еще одного пирата. У баррикады лысый стражник с товарищами добивали незадачливого алебардщика. Из-за дома выскочила группа ополченцев, возглавляемая доктором Дуллитлом. Двое пиратов, оставшихся на ногах, смело пытались противостоять атаке. Их оттеснили к стене покосившегося домика на противоположной стороне улицы. Пираты отчаянно отбивались тесаками-шеунами, тот, что повыше, успевал прикрыть щитом и себя и товарища. Ополченцы, вооруженные короткими ножами, секачами и топорами, рисковать не спешили. Один из мужчин уже присел на корточки, зажимая разрубленную руку. Но тут на помощь товарищам подоспели горожане от баррикады. Ругань и боевые призывы разнеслись над улицей с новой силой. Доктор Дуллитл зацепил своим топором щит ловкого пирата. Лысый стражник тут же ударил пришельца алебардой. Пират со стоном отлетел к стене. Костяк прыгнул вперед, поймал на дагу удар тесака. У Даши замерло сердце. Но лохматый уже вцепился в горло пирата, увлек на землю. Они упали. Схватку заслонили кинувшиеся на помощь ополченцы. Доктор закричал, что нужно брать живым, но через мгновение с пиратом было кончено.
— Аша, осел нужен! Весь город соберет, — зарычала Эле, кидаясь к краю крыши. Даша кинулась следом, но женщин опередил полукровка. Слетел с крыши, подпрыгивая, кинулся по улице. Раненый осел, шатаясь и оглушительно ревя от боли, упорно волок пленниц по пыли. Бедняжки вопили не хуже несчастного животного. Мин ухватился за веревку, останавливая ослика. Тот замотал головой, полукровка и сам чуть не свалился в пыль. Тут странный караван догнала Эле. Ткнула осла кулаком в морду, выхватила из ножен меч…
— Не нужно, Эле! — закричала Даша, пытаясь перекричать истошный рев перепутанного животного.
Эле что-то сказала, Даша, ничего не слыша, обхватила шею ослика руками. От длинноухого пахло пылью, навозом и страхом. Мыслей у него, в обычном понимании этого слова, не было. Только испуг и обида. Еще неопределенная тоска по хозяину, оставшемуся лежать в дворике своего дома.
Ослик замолчал. Шея его сильно вздрагивала, и длинноухий пытался попросить маленькую девушку убрать боль. Эле довольно дико смотрела на Дашу. Девушка показала подбородком на визжащих и рыдающих пленниц:
— Да уйми ты их!
Хозяйка двумя оплеухами заставила девиц прийти в себя. Бормоча ругательства, обрезала веревку.
От тишины Даша слегка оглохла. У баррикады возбужденно и неразборчиво ругались мужчины. Ослик косил налитым кровью глазом.
— Что он говорит? — поинтересовался полукровка.
— Ничего. Разве не видишь? Ему больно, и он клянет всех двуногих, — Даша посмотрела на стрелу, торчащую из серой ляжки. — Мин, помоги…
Полукровка понятливо ухватился за короткий черенок «болта». Даша тоже вцепилась изо всех сил в окровавленное древко. Осел зажмурился, предчувствуя боль.
— Раз, два… — отсчитала Даша.
Стрела с натугой, но поддалась. Осел задергался, всхрапнул. Кровь полилась ручьем.
— В кость попала, — довольным тоном сообщил Мин, осматривая стрелу. — Крепкие эти ослы. Нам бы кость вдребезги разнесло.
— Аша, убери осла, — пробормотала Эле. — Нельзя торчать на виду.
Даша повела ослика к ближайшей калитке. Бедняга сильно припадал на ногу, но шел покорно. Кровь струилась по ляжке. Калитка оказалась запертой. Сжав зубы, Даша ударила ногой. Хлипкий запор легко поддался. Двор оказался просторным и жутко грязным. Даша успела скинуть со спины страдальца поклажу, залепить рану куском глины. Ослик только вздыхал. Кажется, благодарно. На улице разъяренно зарычала Эле.
Даша поспешно выскочила из калитки. Мин горстями пыли засыпал лужицу крови.
— Бегом прячьтесь, — зашипела Эле. — Ашка, если ты будешь в старости заботиться обо мне хуже, чем об этом длинноухом, боги тебе такого не простят.
— Скажешь тоже, — обиделась Даша.
Они побежали к баррикаде. Эле подталкивала всхлипывающих бывших пленниц.
На перекрестке пришлось задержаться. Тела пиратов уже убрали, но следов боя оставалось предостаточно. Даша принялась помогать засыпать кровавые лужи.
— Дашечка, возьми, — Костяк держал кожаный, усыпанный заклепками шлем и кольчужную безрукавку.
— Спасибо, но ты себе оставь, — Даша улыбнулась. — Мне в рукопашную нельзя — меня сшибут и даже не заметят. Ты мне лучше щит дай. Мы за ним спрячемся.
Эле всех загнала за баррикаду. Перекресток принял прежний вид. Как будто ничего и не произошло. Даша отряхивала руки. Помыть бы. Рядом возник Костяк. На этот раз с треугольным щитом в руках.
— Держи. Только осторожно. Лишний раз не высовывайся. И шлем возьми.
— Он мне на глаза налезет.
— Не налезет, — категорично возразил лохматый. — Это с того алебардщика. У него башка маленькая была.
— Хорошо, — вздохнула Даша и принялась косынкой вытирать кровь с подкладки шлема. — Костя, а ты доктора вооружил? А то он с этим топором на лесоруба похож.
— Кажется, доктор сразу раненого увел, — неловко пробормотал лохматый.
— Ты ему тесак передай, — Даша поспешно сдернула с пояса ножны. — Мне он только мешает. Сечь капусту, наверное, нескоро придется. А если что, у меня два ножа есть. И дубинки. Нужно было их из дома взять. С ними удобно.
