– Как вы сказали? – отставив чашку в сторону, слегка подался вперед Бойко. – Разрыв сердца?
– Да.
– Почему вы так сказали?
– Не знаю, – растерялась Марина. – Все так говорят, когда происходит что-то ужасное. Вот я и повторила. А в чем дело?
– Так-так, – промурлыкал Юрий Иванович. – Значит, разрыв сердца. Понятно.
Быстрым движением он поправил очки и бодро поинтересовался:
– Ну-с, рассказывайте, что у нас произошло такого ужасного?
– Мы с этим и приехали, собственно, – сбивчиво начала Марина. – То есть я приехала. А Савелий меня, как всегда, опекает.
И Марина, нервно ломая пальцы, рассказала Бойко о том, что случилось. Тот внимательно выслушал рассказ, не перебив ее ни единым вопросом. Когда же девушка закончила повествование, он вдруг негромко хлопнул в ладоши и заявил:
– Вот значит как. Очень интересно.
Марина и Савелий молча смотрели на него. Бойко, не обращая внимания на их вопросительные взгляды, некоторое время сидел и что-то тихо бормотал себе под нос. Затем, спохватившись, взял чайник, наполнил стоявшие на столе чашки и громко сказал:
– Ну что ж, прекрасно.
– Простите, Юрий Иванович, что тут прекрасного? – удивленно спросила Марина. – Умер еще один человек. И снова там, где я работаю. И снова после стрессового интервью. Вы не находите это странным?
– Нет, – строго взглянув на нее, ответил Бойко. – Я не нахожу это странным. Напротив, вижу некую закономерность, которой мне не хватало при расследовании смерти Виктора Новокшанова.
– Вы считаете, что эти два события связаны между собой?
– Почти уверен в этом.
– Теперь вы думаете, что все из-за меня? Где я появляюсь, там гибнут люди.
– Вы тут ни при чем, – уверенно заявил Бойко. – Хотя интересно, почему все крутится в одной плоскости – новая работа, стрессовые интервью.
– А если простое совпадение? – спросил Васин. – Такое ведь бывает!
– Не думаю. Однако теперь, с учетом вновь открывшихся обстоятельств, необходимо все хорошенько исследовать. Савелий, реши, как нам попасть в этот банк и поработать со свидетелями, подумай, кто сможет помочь.
– Хорошо, Юрий Иванович, сделаю. Постараюсь сейчас же выяснить, у кого дело и все такое…
– Давай, иди ко мне в кабинет и начинай звонить, – распорядился Бойко, и Васин мгновенно исчез в глубине квартиры.
– А мне снова придется общаться с Гориным? – вздохнула Марина.
– Не думаю. Где находится ваш новый офис?
– На Плющихе.
– Нет, это совсем другой район, поэтому следователь будет другой. Однако нам это только на руку. Пока они догадаются объединить дела в одно, мы попробуем спокойно во всем разобраться.
– Так что мне сейчас делать?
– Сейчас я буду вас дотошно расспрашивать, а вы отвечайте мне как можно подробнее. Не удивляйтесь, если вопросы покажутся наивными, странными или даже дурацкими. Когда идет расследование, ни одна деталь не должна быть упущена. В общем, считайте, что я провожу с вами что-то вроде стрессового интервью. Только не вздумайте потом падать в шахту лифта. Я приставлю к вам Васина, и этот номер не пройдет!
Марина слабо улыбнулась шутке, поудобнее устроилась на жестком табурете и кивнула:
– Валяйте, спрашивайте.
В конце трехчасового интервью Бойко снял очки, потер глаза и удовлетворенно выдохнул:
– Кажется, все.
– Удалось выяснить что-то новенькое? – поинтересовалась Марина, у которой уже язык не ворочался от усталости. – Мне показалось, я вам все это уже раньше рассказывала. Ну, может, не столь подробно.
– Разве? – хитро прищурился Бойко. – А то, что вы до начала встречи с Новокшановым видели?
– Ну разве что это, – улыбнулась Марина. – Только при чем же тут я? Вы из меня своими хитрыми приемчиками все и вытянули. Мне кажется, это было не стрессовое интервью, а прямо допрос с пристрастием.
– Марина, а вы знаете, что такое – допрос с пристрастием? – неожиданно спросил Юрий Иванович.
– Читала в каком-то историческом романе или детективе. Кажется, очень строгий допрос, правильно? Когда на подозреваемого оказывается психологическое давление.
– На самом деле в старину это был допрос, сопровождавшийся пытками.
– Кошмар, я и не знала. Тогда беру свои слова обратно. Но, согласитесь, невозможно помнить такие мелочи, сутками держать их в голове. Без ваших усилий ничего бы я не вспомнила. И, между прочим, так и не поняла, какое все это может иметь значение для расследования.
– Вам, мадемуазель, пока ничего понимать не надо, – наставительно сказал Бойко. – Вам дали два дня отдыха? Вот теперь идите и отдыхайте. Надеюсь, новый следователь вас сильно донимать не станет. Во всяком случае обещаю, что ситуация будет под моим личным контролем. Ну и под контролем Васина, разумеется. Рады?
Марина нахмурилась.
– Если его контроль не будет переходить границы разумного. Савелию только дай волю, он всю мою жизнь попытается контролировать.
– Не волнуйтесь, – дружески улыбнулся Бойко. – Он будет очень занят на оперативной работе. Как я понимаю, события сейчас начнут разворачиваться стремительно. Вы что-то хотите спросить?
– Да. Юрий Иванович, а почему вы так отреагировали на мою фразу относительно разрыва сердца?
– Как – так?
– Необычно, как будто она имела второй смысл. Или я не права?
– Браво, Марина, вы очень наблюдательны. Сейчас я вам кое-что расскажу. Дело в том, что сегодня пришли данные комиссионной и комплексной судебно-медицинских экспертиз. Так вот, эксперты утверждают, что Виктор умер от разрыва сердца.
У Марины округлились глаза.
– Как такое могло быть? Ведь он под автобус попал.
– Новокшанов умер за несколько секунд до этого и под колеса угодил уже мертвым.
– А как же кровь на мостовой?
– Кровь из разбитой головы. Но не это стало причиной смерти.
– Отчего бывает разрыв сердца?
– Причины могут быть различные. Последствия сердечно-сосудистых заболеваний, инфарктов например. От глубоких переживаний, сильных эмоциональных потрясений, от страха и даже – от чрезмерной радости.
– Ну а в данном случае от чего?
– Неизвестно. Сердце у него, вроде, было здоровое, инфарктов не случалось. Короче говоря, это еще одна загадка, которую надо решать. Ладно, Марина, идите, уже поздно. Васин отвезет вас? Вот и хорошо.
Когда перед уходом они прощались в коридоре, Бойко на минуту зазвал Савелия к себе в кабинет и шепотом, чтобы не слышала Марина, сказал:
