– Дома, во Франс, меня пугали, что здесь совсем соваж…
дикий страна, гран криминалите… Но я не обижатенный… не обиженный доехал до
префектуры, совершенно. Преувеличенные страхи, весьма.
«Ты еще по городу вечером не гулял, голубчик, –
подумала Даша. – Даже не по Ольховке – по Киржачу или Солнечному…»
– Я понимаю, вы заняты определенно, мадемуазель Дария,
криминальная полиция всегда есть занят, и надоедать вам чрезмерно не имею в
намерении. Я был бы счастлив, найди мы случай совсем немного поговорить после,
когда вы будете свободное время. Рассказать немного та работа милиция, что не
станет служебная тайна. Вы можете?
– Могу, – сказала Даша. – Ничего трудного
(она невольно старалась говорить короткими, несложными фразами). – Только
сегодня я ужасно занята, трудный день…
– О, понимаю! Вы мне коротко объяснить, как дорога
ближайший приличный отель, и я туда исчезать.
– Ну что вы, – сказала Даша. – Отвезем, у нас
есть машины…
– Ги Дюруа говорить, что у вас мало бензин и очень
плохо с автомобиль…
– Сейчас стало лучше, – сказала она чистую правду,
не уточнив, что нынешняя роскошь ее группы – временная. – У нас большие
успехи…
Надо ж хоть кофеем напоить, решила она, уже смирившись со
свалившимся как снег на голову импортным сюрпризом. В конце концов главную
работу с плеч спихнули, а новой пока что не видно, можно и посодействовать
развитию французской литературы…
– Знакомьтесь, орлы, – сказала она, пропустив
француза вперед (что далось не без короткой галантной возни у двери, так как он
вознамерился было пропустить даму). – Вот вам знаменитый французский
детективщик. О нашей мафии прибыл писать. Если ему понравитесь, он вас точка в
точку изобразит, будете, как Шварценеггер в «Красной жаре»… Мсье Слава, кофе
мне, как из пушки, если у нас кончился, свистнуть у соседей. Из буфета ничего
не надо, еще отравится… Конфет раздобудьте, что ли. Федя, куда? Я тебе
покажу – комки трясти. «Сникерсы» он и дома видел. Славка, все равно груши
околачиваешь, роди мне кофе и езжайте с Федей в «Лакомку», – она лихо
вытрясла из кошелька последнюю наличность. – Прикиньте там, какие сласти
для него будут экзотикой… Марш!
Мсье Флиссак тем временем добыл из сумки две пухлые книжечки
карманного формата, в ярких обложках, непринужденно уселся за Славкин стол и с
вдохновенным лицом принялся украшать первые страницы автографами.
Вошел Косильщик, протянул Даше лист сероватой бумаги,
удивленно покосился на француза:
– Что, еще одного сатаниста приволокли?
– Т-ш! – Даша сделала ему страшное лицо. –
Потом объясню, сядь в уголок и притихни…
«Шантарск, уголовный розыск, Шевчук. На ваш запрос от…
сообщаем. По данным паспортного стола, Шохин Игорь Степанович в Томске не
значится. Указанные вами номер и серия принадлежат паспорту Рабаева Николая
Владимировича, 1944 года рождения. Частное сыскное агентство под названием «Ахерон»
в Томске не зарегистрировано, о существовании такового нам неизвестно.
Подполковник Науменко».
– Надо же, в руках у меня был… – сказала Даша.
– Говорил я? – с ноткой укоризны промолвил
Косильщик.
– Ну да, враги и происки… – рассеянно кивнула
Даша. – Мотай во вневедомственную, копай там, сколько понадобится, потом
делай что хочешь, но нынче же узнай, есть ли у старшего Шохина вообще брат…
Ничего не понимаю, подумала она смятенно. Ради чего весь
этот спектакль был затеян? Так называемый Шохин вынырнул, как чертик из
коробочки, нешуточно рисковал… чтобы только привлечь внимание к шлюшке Анжеле?
Именно так и выходит. Неизвестно, конечно, чем он занимался еще, но Даше он
натурально подставился, чтобы навести на очередную птичку из усачевского
гнезда… Нужно срочно составить фоторобот и перешерстить агентуру, частных
сыскарей, вряд ли самозванец – томич, не исключено, что он не иногородний,
моментально якобы освоившийся в Шантарске, а самый натуральный шантарец… Но
зачем? Какие-то частные потаенные игры? Разборки вокруг усачевского заведения?
Поди отгадай, нынче мимо зоркого ока милиции проскальзывает масса «неучтенки»,
на которую иногда не обращают внимания, если она не задевает интересов простого
обывателя и не пересекается с серьезными статьями уголовного кодекса…
Она подняла голову. Француз выжидательно молчал, смекая, что
произошло нечто сложное.
– Это называется – рабочие будни, – сказала она с
вымученной улыбкой. – Дела…
– Я вам мешать?
– Ну что вы, – отмахнулась Даша. – Нисколько,
честное слово. Каждый день головоломки подсовывают, работа такая…
– Имею честь вам презентовать… Простите, больше у меня
нет, для ваших подчиненных не хватить…
– Ничего, они все равно по-французски не читают, –
сказала Даша. – Я, правда, тоже, но все равно польщена подарком…
На обложках красовался полный набор – грудастые красотки,
сверкающие автомобили, мрачные гангстеры и отутюженные ажаны. Обе с портретами
мсье Флиссака – одно и то же фото, писатель при галстуке, с прямой трубкой а-ля
Мегрэ, вид у него крайне интеллектуальный и загадочный, задумчивый взгляд
устремлен куда-то сквозь зрителя. Что ж, дареному коню в зубы не смотрят, Даше
еще ни разу писатели не дарили книги с автографами, а для Глеба пригодится,
непременно обрадуется…
– Когда я приходить и стоял возле дежурный, ваши люди с
автоматами кого-то привезти в наручниках и говорили про атомная бомба. Это есть
террорист? Они отчего-то смеяться…
– Это есть хохма, – сказала Даша. – Как бы
вам… комический случай. Значит, поймали юмориста? Потом я вам расскажу, вам,
как французу, эта будет интересно…
Значит, задержали. Терроризмом там в самом деле не пахло,
равно как и рэкетом с применением взрывчатых веществ. Просто-напросто кандидату
исторических наук Фухсену, лидеру областного общества сибирских немцев
«Феникс», трижды в ночное время подкладывали под дверь весьма объемистые
коробки, спутанные паутиной разноцветных проводов и украшенные трехлепестковым
значком радиоактивности (в последний раз адская машина даже тикала и была
снабжена огромной надписью АТОМНАЯ БОМБА). И всякий раз оказывалось, что
это – грозно выглядевшие пустышки, заряженные кирпичами и макулатурой.
Поначалу кандидат Фухсен обивал пороги милиции и ФСБ, уверяя, что стал жертвой
психологического прессинга красно-коричневых. Однако после второго случая подоспели
кое-какие оперативные данные, и выяснилось, что с кандидатом, вероятнее всего,
балует кто-то из сокомпанейцев по «Фениксу». В немецком обществе неделю назад
произошел грандиозный внутренний скандальчик – один дотошный старикан с истинно
германской педантичностью заинтересовался биографией самого горластого немца
Шантарска, демократа горбачевского призыва и ярого борца за очищение страны от
последствий сталинского тоталитаризма (то бишь за восстановление республики
немцев Поволжья, основанной верными ленинцами и закрытой на переучет Сталиным).
