* * *
Мария Семеновна уезжала надолго, если не навсегда. Но вещи были собраны как на юг – чемодан и сумка. Все это стояло в холле рядом с входной дверью, напоминая немногочисленным гостям, что предстоит прощальный ужин.
Елизаров шутил со всеми, но было заметно, что он очень нервничает. Бегал по квартире, суетился, поглядывал на часы и каждые двадцать минут проверял в сумочке жены наличие заграничного паспорта, билетов и денег на первое время. Потом все это он передал Олегу, который и должен был сегодня сопровождать Марию Семеновну почти до трапа самолета.
Чтобы запутать вероятного противника, решили оставить Елизарова дома. И вообще – никаких провожатых. Только Олег… Выехать надо было заранее на неприметной серой «Волге» детективного агентства «Сова», покружить по городу, провериться и лишь после этого рвануть в аэропорт.
До выезда, до часа икс оставалось три часа – то самое время, которое следовало провести за столом, восхищаясь кулинарными способностями хозяйки, постепенно пьянея и снимая стресс.
Мария Семеновна готовила сама. Она знала многих своих богатых подруг, которые заводят приходящих кухарок или обеспечивают застолье ресторанной едой. Этого она не признавала.
Знала Елизарова и то, что там, за бугром не очень принята наша манера принимать гостей. У них стол не ломился от десятков салатов, мясных, рыбных и прочих закусок. От всего этого соленого, маринованного, копченого и печеного. И объемы должны быть такие, чтоб большая часть всего этого осталась на месте к тому моменту, когда хозяйка на огромном блюде торжественно внесет горячее. Не какие-нибудь тонюсенькие листочки постной говядины, а гору дымящейся золотистой свинины, или гуся, или баранью ногу.
Чувствуя, что это ее последнее русское застолье, Елизарова расстаралась. Несмотря на запреты мужа сама поехала на Черемушкинский рынок. Основная задача – ничего импортного. Только наше, исконное: маринованные боровички, соленые огурчики и квашеная капуста с брусникой, домашняя буженина, тамбовское сало с чесноком и все в таком духе. А на горячее – огромные ломти осетрины поджаренный в сухариках… Напитки тоже соответствовали: от ледяной водки до петровского кваса с хреном.
Елизаров усадил Олега по левую руку от хозяйки. Это был намек на его ответственную роль в сегодняшнем вечере. Не отпускай, мол, жену ни на шаг.
Знакомых за столом не было. Олег, правда, перекинулся парой фраз со вдовой Балабановой, с которой он недавно встречался. Роман же кроме самого Елизарова вообще никого здесь не знал. Да и ему не очень это надо было. Так получилось, что он пришел с Наташей. Хозяин настоял… Елизаров, вероятно, испытывал чувство неловкости, вспоминая, как он первый раз встретил Романа и Наташу. Не просто встретил, а, можно сказать, грубо вторгся в их личную жизнь. И в самый неподходящий момент. В полутемном подъезде на Фрунзенской.
Тосты произносились самые разные – от веселых грузинских до простых печально – прощальных. Особенно Роману запомнился спич соседки слева, Татьяны Балабановой. Она говорила долго, хотя ее почти никто не слушал. Застолье уже перешло в ту стадию, когда гости образовали несколько междусобойчиков и вели свои беседы, лишь для приличия поглядывая на тостующего и стараясь не пропустить его последней фразы с призывом выпить.
Татьяна Игоревна сначала пошутила по поводу смелости своей подруги Маши Елизаровой – уехать в неизвестность и оставить мужа без присмотра. Потом она не менее ехидно поинтересовалась таинственным конечным пунктом. Где обоснуются Елизаровы? Куда им письма писать? Или боятся, что мы к ним в гости заявимся? Дальше шла заготовочка: «Если решите в Америке проживать, советую купить домик в штате Канзас. Тогда я обязательно к вам приеду. Мы с Машей начали дружить в городе Каунас, а продолжим в штате Канзас. По звучанию похоже и почти одно и тоже. Заграница!»
Это была кульминация сумбурного тоста и Татьяна Игоревна предложила выпить за то, чтоб не рвались дружеские связи, чтоб никто не исчезал навсегда.
Роману эта речь запомнилась еще и потому, что сразу после нее изрядно захмелевшая Балабанова стала откровенно к нему клеиться. Можно было бы и поддержать ее фривольные разговоры, если бы не ряд обстоятельств. Во-первых, очень трудно вести подобные беседы со свеженькой, трехнедельной вдовой. Опять же – разница в возрасте. Татьяна Игоревна явно знала поговорку, что в сорок пять баба ягодка опять. Знала, восприняла ее дословно и изображала из себя даму не более тридцати, а значит, Роман был ее ровесником.
Главное, что тревожило Романа, это присутствие сидевшей справа Наташи. Она могла и обидеться. И правильно бы сделала… Балабанову это только раззадоривало, подогревало ее азарт. Ей было приятно видеть и растерянного Романа и его смущенную подружку. Миловидна, но уж очень молода. Что они умеют в двадцать пять лет? Только и гордиться, что возрастом… Ни шарма, ни опыта, ни желания настоящего. Да у них любого можно отбить.
Роман чувствовал, что отвязаться от Балабановой он может сейчас только в очень грубой форме, почти со скандалом. Но не хотелось обижать Елизарова. Да и нельзя портить отношения с потенциальным свидетелем. И, судя по ее намекам, очень информированным. Напряжение чуть-чуть спало, когда Роман почувствовал как Наташа незаметно поймала его правую руку и осторожно сжала в своей ладони. Потом отпустила, потом еще раз сжала. Очень похоже на азбуку Морзе. Но Роман ее не знал, а Наташа подавно. При этом сообщение было понято верно: «Я не обижаюсь. Работай! Потом обсудим…»
Все гости спустились к машине провожать Марию Семеновну. Олег уже сидел за рулем и очень нервничал. Это не входило в его планы. Если уж линять незаметно, то зачем устраивать карнавал около подъезда… Как только Елизарова села, он сам захлопнул дверцу и медленно двинулся вперед, распихивая возбужденных провожающих.
Часть гостей собиралась подняться к Елизарову и продолжить так успешно начатое. Роман же, подхватив Наташу и кивнув хозяину, собирался улизнуть английским манером. Но не удалось!
Оторвав взгляд от уходящей машины, Балабанова перевела его на Романа и, сделав несколько неуверенных шагов, повисла на нем, изображая полнейшую беспомощность.
Елизаров с тоской смотрел на эту картинку. У него было два выхода: приятный и пристойный. Первое – оставить Татьяну ночевать у себя. Должен же он позаботиться о подруге жены, когда та в таком романтическом состоянии. Второй выход – еще раз нарушить уединение Романа и Наташи и поручить перебравшую гостью им. Ненадолго, только на момент ее доставки до дома.
Вздохнув, Станислав Ильич выбрал второй путь. Не так весело, но надежно… Самолет еще не взлетел. Тем более – не пересек границу… Вдруг что-нибудь случится, вылет притормозят и жена вернется ночевать. Риск есть, а Елизаров этого не любил. За свою жизнь он много шалил, но никогда не попадался… Обратился он почему-то к Наташе:
– Даже неудобно вас просить. Вы, Наташенька, извините, что опять отвлекаю вас от личных дел, но день сегодня такой суматошный. Проводите Татьяну Игоревну. К тому же, Роман сегодня, можно сказать, на работе…
