Теперь же, щелкая ножницами над ухом беспомощного и
спеленатого простыней Воронова, Наталья искренне надеялась, что все будет
нормально.
И, черт возьми, стрижка удалась и облагородила постную
физиономию Воронова. А вороновский череп оказался на удивление совершенным.
— Поздравляю. Теперь вы не выглядите таким… — «Записным
уродом», — хотела добавить Наталья, но тут же прикусила язык. —
Теперь вы не выглядите таким мрачным… Улыбнитесь!
— Еще чего!
— Теперь осталось избавиться от китайской щетины, и все
будет в порядке. У вас есть какой-нибудь одеколон? Или туалетная вода?
Наталья вдруг вспомнила любимый Джавин «Хьюго Босс» и
погрустнела. Интересно, на чьем диване сейчас лежит ее бывший любовник? Или он
нашел себе молодящуюся завлита какого-нибудь театра и сделал сногсшибательную
карьеру? Удивительно, но уход Джавы вдруг показался ей таким далеким по
времени, что вполне мог конкурировать с крестовыми походами на Иерусалим или
англо-бурозулусской войной 1838 года. Неужели все это было всего лишь пару
недель назад? А сегодня она стрижет знаменитого писателя Воронова, как
какую-нибудь овцу породы меринос, и руки ее не дрожат, и сердце не опускается в
область селезенки? Удивительно.
— Так что с одеколоном, Владимир Владимирович?
— Я не пользуюсь одеколонами. Считаю, что у человека
должен быть свой собственный запах.
Ага. Запах запылившихся клавиш «Ундервуда», соевых
бифштексов, камфарного спирта и давно не стиранной рубашки. Впечатляющий букет,
ничего не скажешь.
— Свой собственный. Как у мускусной крысы… — заметила
она.
— Хотя бы.
Воронов не обиделся, сдернул простыню и отправился в ванную
— смотреть на стрижку. Уже из ванной он неожиданно крикнул:
— Послушайте, Наталья! Вы видели ее фотоальбомы?
— Чьи?
— Литвиновой?
— Нет. Как-то не попадались в руки.
— Ну, конечно, вы интересовались только шмотками! Мне
удалось кое-что посмотреть. И знаете, что меня удивило?
Наталья вошла в ванную вслед за Вороновым и прислонилась к
косяку. Писатель недоверчиво разглядывал себя в зеркало. Что ж, стрижка
получилась неплохая, разве что затылок можно было снять больше. Но в общем и
целом— ничего…
— И что же вас удивило?
— Я не нашел фотографий ее .парня. Того самого, чью
карточку вы умыкнули.
— Правда? А может, он забрал их, когда уходил? Что бы,
так сказать, ничто не напоминало…
— А одну оставил — в рамке и на видном месте…
— Может быть, он забыл про нее! — Ну да бог с ним,
с этим парнем. А вот девушки на другой фотографии — это занятно, это навевает
на мысли. У них тоже не так много совместных снимков. Есть, правда, несколько,
и довольно любопытных. Например, где они изображены только вдвоем: Регина Бадер
— красавица со шрамом. И вторая девушка, подруга, уж не знаю, как ее зовут…
Тоже ничего себе. Я вытащил эту фотографию и посмотрел надпись на обороте… Я
вообще люблю заглядывать за фасад и все выворачивать наизнанку.
— Я заметила.
— Так вот, знаете, что там было написано? —
Воронов замялся. — «СУКИ!»… Каково, а? Сама называет их суками, и сама же
ставит их совместную фотографию на стол.
Нет, стрижка получилась. Определенно получилась…
— Вы и понятия не имеете о женщинах! — сказала
Наталья. — Их настроение переменчиво. Я сама столько раз рвала фотографий,
а потом их склеивала. И проливала над ними слезы.
— По какому-нибудь мальчишке, моложе вас лет этак на
пять! — неожиданно недовольным голосом протянул Воронов.
Наталья едва удержалась на ногах от такой прозорливости. Но
все же взяла себя в руки.
— С чего вы взяли?
— Да потому что это у вас на лбу написано! Обожаете
вешаться на шею подонкам, а в финале удивляетесь, что они пристраивают пистолет
у вас между глаз…
Все ясно. Даже общаясь с ней, Воронов продолжает писать свой
роман. И хочет видеть свою героиню именно такой: недалекой инженю, которая кочует
по постелям второстепенных злодеев и сворачивается калачиком на подушке у
самого главного.
…Марголис появился через два часа с двумя огромными
пакетами. Увидев Наталью, он многозначительно повел носом и подмигнул Воронову.
— Кажется, эту девушку еще несколько дней назад звали
Дарья! Ты не находишь, Володенька? — Марголис выронил пакеты и присвистнул
при виде кардинально изменившегося Воронова.
— Да какая разница — Дарья, Наталья или Софья, —
пожал плечами Воронов. — Дело ведь не в имени, а в тех неудобствах,
которые оно доставляет.
— Но тем не менее… Женщина оказывает благотворное
влияние на мужчину. Я всегда это утверждал. Держи.
И Марголис принялся вытряхивать содержимое пакетов на
кресло.
Воронов проявил к обновкам завидное равнодушие, чего нельзя
было сказать о Наталье. Она принялась разворачивать вещи и придирчиво их
осматривать. Марголис же, воспользовавшись установившейся паузой, бросился к
пачке бумаги, на которой были отпечатаны первые главы романа, и надолго затих.
— Это великолепно, — выдохнул Семен Борисович
после первой же страницы. — Это божественно, Володенька! «Он лежал в самом
углу багажника, скорчившийся и никому не нужный, как брошенная в урну обертка
от карамельки. Череп его украшала маленькая застенчивая дырка, а залитые кровью
ресницы, казалось, удивлялись такому удручающему соседству…» Какая экспрессия!
Какое легкое перо! Помяни мое слово, тебя внесут в список гениев.
— Точно. Внесут. Вперед ногами. — Воронов стоял
посреди комнаты, неловко переминаясь с ноги на ногу и прижимая к груди обновки.
— Что же вы стоите, Владимир Владимирович? —
подстегнула его Наталья. — Берите вещи и марш в спальню. Переодеваться.
Воронов проявил неожиданную покорность и скрылся в спальне
вместе с ворохом вещей. Марголис и Наталья остались одни. Запасливый литагент
метнулся в прихожую и вернулся оттуда с маленькой плоской бутылочкой коньяка.
— Что происходит, объясните мне, пожалуйста! Или я уже
совсем выжил из ума и не запоминаю имен? Откуда взялась Наталья?
— С Петроградки, — отрезала она.
— Заметьте, я не задаю лишних вопросов. Давайте-ка
выпьем… Наталья. Кажется, вам удалось приручить этого аморфного опоссума!
Поздравляю. До вас этого не удавалось еще никому. А уж каких я женщин к нему
приглашал, не вам….
«…Чета», — мысленно добавила Наталья и отправилась в
кухню за стаканами. Марголис поплелся за ней и плотно прикрыл двери.
— А теперь объясните мне, что здесь происходит? Что за
срочные покупки, которые не могут подождать до завтра? И что за частная
встреча? У Володеньки за последние три года частные встречи происходили лишь с
врачами. И с работниками санэпидстанции по поводу травли тараканов.
