Из состояния глубокой задумчивости его вывел голос Бадер:
— Я готова. Идемте?
Скромное длинное пальто, легкий шарф, непокрытая голова: в
Регине не было ничего от вызывающей роскоши Ксении Никольской. И все же, все
же… Безжалостно забытая Никольская по сравнению с Региной показалась
следователю деревенской выскочкой.
В Бадер было главное — стиль и ничего не знающая о себе
естественная красота. Должно быть, подобная естественность приходит с долгими
годами работы над собой. От Бадер за версту несло другой жизнью — не настоящей,
но и не рекламной тоже. Она занимала свою собственную нишу.
Леля поднялся.
Если привстать на цыпочки или подложить несколько пар стелек
в ботинки… Если самой Регине сойти, как с пьедестала, со своих каблуков…
Возможно, тогда они уравняются в росте. Но это не имеет никакого значения.
Рядом с такой девушкой ничто не имеет значения. И пока он будет пастись
неподалеку от манекенщицы, на него никто и внимания не обратит.
Он последовал за Бадер к выходу, осторожно шурша рукой во
внутреннем кармане пальто. Три сотенные бумажки и мелочь. На кофе — даже самый
дорогой — хватит.
Леля был готов к тому, что на улице их встретит какая-нибудь
навороченная иномарка, в крайнем случае — средней руки внедорожник. Но Регина
оказалась владелицей красного двухдверного «Фольксвагена» спортивной модели.
Весьма скромно, если судить по тому, с какими агентствами она сотрудничает и
какие деньги зарабатывает.
— Это машина Виолетты, — пояснила Бадер. —
Пользуюсь, когда приезжаю в Питер.
— У вас, я смотрю, очень доверительные отношения.
— Очень. Куда мы поедем?
Скромница Бадер сама предлагала ему выбрать забегаловку, в
отличие от Ксении Никольской. И, в отличие от Ксении Никольской, она тактична,
черт возьми. Понимает, что какую-нибудь мексиканскую кухню и марьячи
низкооплачиваемому следователю-бюджетнику не потянуть.
— Есть здесь одно местечко. Недалеко от Пяти Углов…
— Тогда вперед.
— Вперед.
Леле стало неожиданно легко. Мертвый Радзивилл, мертвым
грузом висевший на нем, Саня Гусалов, придурки-угонщики Маклак и Рябоконь и
даже любимая племянница Симочка — все это отошло на второй план. Впрочем,
Симочке он все же отсалютовал: у Пяти Углов находилась ее любимая кафешка «Доктор
Ватсон», знаменитая тем, что там иногда выступала суперпопулярная шоу-группа с
тем же названием и изредка собиралась секция детектива местного Союза
писателей. Симочка, несмотря на юный возраст, таскалась в «Доктор Ватсон»
регулярно, особенно в те дни, когда там заседала пресловутая секция. Она свято
верила, что рано или поздно секцию почтит своим вниманием САМ ВОРОНОВ. Она была
убеждена, что Воронов проживает в Питере: иначе и быть не может, все его книги
связаны именно с Санкт-Петербургом.
Но Воронов так ни разу и не объявился, а кофе в «Докторе
Ватсоне» готовили весьма приличный.
— Это здесь, — сказал Леля, когда в лобовом стекле
появилась вывеска кафе.
Регина лихо припарковалась у самого входа. Через несколько
мгновений они уже входили в двери заведения.
В «Докторе Ватсоне» стоял дымный полумрак, а над столиками
столбом взвивался неясный гул голосов. Но как только Леля и его спутница вошли
в кафе, гул моментально смолк и головы посетителей повернулись в сторону вновь
прибывших.
Даже приезд английской королевы в сопровождении звезд
экрана, шоу-бизнеса и австралийских аборигенов произвел бы на них меньшее
впечатление.
Черт возьми, девушка была слишком хороша. Слишком хороша для
этого кафе, этого города и этой страны. Да и всех других стран тоже. Леля с сожалением
подумал: ничто рядом с ней не выдерживает никакой критики. Попытаться добиться
благосклонности у такой девушки все равно что попытаться добиться
благосклонности у камней Стоунхенджа, а переспать с ней (и какие только
крамольные мысли не лезут к нему в голову!)… Переспать с ней — все равно что
переспать с мелким морским песком лагуны: все равно уйдет сквозь пальцы.
Леля усадил девушку за единственный свободный столик и
направился к стойке.
— Два кофе.
— А даме? — спросил бармен, вытягивая шею в сторону
Регины.
— И даме.
— Может быть, что-нибудь еще?
— Больше ничего не надо.
— Я подам.
Это было что-то новенькое. Леля неоднократно бывал в
«Докторе Ватсоне», и до сих пор здесь процветало кондовое социалистическое
самообслуживание.
Он вернулся к столику и присел напротив Регины.
— Ну, — сказала она, — а где же обещанный
кофе?
— Сейчас принесут.
— Очень хорошо. Ну что, расскажете мне, что
произошло?.. — Она вопросительно посмотрела на Лелю.
— Леонид.
— Леонид. Очень хорошо. А меня зовут Регина. — Она
с удовольствием рассмеялась. — Впрочем, это вы уже знаете.
К столику подскочил бармен. Но, кроме двух чашек кофе, на
подносе у него стояли две рюмки коньяка. Очевидно, коньяк шел сверх программы.
— От нашего заведения, — придушенным голосом
сообщил бармен. — Приятно, что такая красивая девушка… Мы польщены.
— Спасибо, — Регина была сама
доброжелательность. — Я тронута.
Бармен, казалось, даже не думал уходить. Он отирался рядом
со столиком, безуспешно пожирая манекенщицу глазами. Ситуация явно выходила
из-под контроля, и это не понравилось Леле.
— Вы разве не слышали? Девушка поблагодарила.
Что-нибудь еще?
— Ничего…
— Вы свободны. Если что-нибудь понадобится, мы вас
позовем.
Бармен нехотя пошел к стойке, а Регина снова засмеялась.
— Ловко у вас получилось, Леонид.
— Я вам сочувствую…
— Мне? — Она положила локти на стол и пристально
посмотрела на Лелю. — Интересно.
— Постоянное внимание, иногда такое вот… навязчивое…
Глупые реплики, сальные глаза. Не устаете?
— Устаю. Но пока я не устала и не свалилась с ног
окончательно, давайте вашу историю, Леонид.
— При одном условии.
— Каком?
— Вы расскажете мне все, что знаете о Литвиновой.
Девушка нахмурилась, и между бровей у нее залегла трогательная беззащитная
морщинка.
— Какого рода информации вы от меня ждете?
— Понятия не имею, — честно признался Леля. —
Я вообще не знаю, стоит ли связывать имена Литвиновой и покойного банкира.
— Покойного банкира? — Морщинка между бровями
Бадер стала глубже.
— Радзивилл, Герман Юлианович… Банк «Ирбис».
