Наталья опустила руку и — совершенно неожиданно для себя —
наткнулась на рюкзак. Ярко-рыжий предмет сегодняшних вожделений. В прихожей
стоят ботинки — как раз в масть, такие же рыжие и вызывающе благополучные.
Наталья подняла рюкзак и поставила его на колени. В конце концов, если она уже
рылась в холодильнике и в шкафу, почему бы не заглянуть в рюкзак?..
Она расстегнула пряжку замка и запустила руку вовнутрь.
Да, здесь есть чем поживиться — рюкзак оказался набитым вещами.
Наталья переместилась на ковер и вытряхнула содержимое рюкзака. Косметичка,
несколько блокнотов, записная книжка — в тон рюкзаку, такая же рыжая; два
паспорта, яркий прямоугольник авиабилета…
Стоп.
Наталья затрясла головой. Два паспорта и билет.
Два паспорта — один заграничный и один общегражданский.
Билетная книжка. Она выложила перед собой паспорта и раскрыла один из них:
РАДЗИВИЛЛ ГЕРМАН ЮЛИАНОВИЧ, шенгенская виза. Если верить датам в паспорте,
Герману Юлиановичу стукнуло сорок шесть лет. Солидный кавалер.
Другой паспорт принадлежал Дарье Анатольевне Литвиновой.
Год рождения — 1975 (всего лишь двадцать четыре, а так
упакована, надо же!).
Место рождения — г. Апатиты Мурманской области (неплохая
карьера к двадцати четырем годам!). Не замужем, детей нет.
Зато есть компьютер, собака и любовник. Или любовники. Во
всяком случае, в окружении этой женщины, кроме несчастного Дениса, появился еще
один мужчина — Радзивилл Герман Юлианович. Будь объективной, Наталья, —
Денис выглядит предпочтительнее. И моложе.
Наталья машинально пролистала паспорт. За обложку был
заткнут сложенный вчетверо железнодорожный билет. Наталья развернула его и,
поражаясь пустоте, которая растеклась по всему телу, прочла: «21 ск. С. —
Петербург — Мурманск. 8 Купейный. Место 014».
Отправление из Питера — 4 февраля. 17.50.
Билет был выписан на имя Литвиновой Дарьи Анатольевны. И
номер паспорта тоже совпадал.
Негнущимися пальцами Наталья взяла второй билет — авиа.
«Эйр Франс». 4 февраля. Время вылета — 10.25. Время прилета
в Париж — 11.55.
Рейс АР2657.
Владельцем билета и места в самолете авиакомпании «Эйр
Франс» числился все тот же Радзивилл.
Два билета — и никто никуда не отбыл. Не помахал ручкой и не
сказал последнее «прости»
Два билета. Один — Литвиновой. Другой — Радзивилла. Почему
эти билеты и паспорта валяются в рюкзаке? Билеты с датой 4 февраля?
Четвертого февраля. А сегодня уже девятое.
И почему таинственная Ленусик из телефонной трубки так
уверена в том, что Дарья Литвинова улетела в Париж и Ниццу, зажав отвальную.
Почему? И при чем здесь Мурманск?..
Билет и паспорт Литвиновой лежат перед Натальей, значит, ни
о каком Мурманске не может быть и речи. Но если она не появляется дома — во
всяком случае, целые сутки (те сутки, которые Наталья торчит здесь с ее собакой),
тогда где же она?
Наталья начала бесцельно сортировать содержимое рюкзака по
кучкам: авиабилеты, паспорта, рыжая записная книжка, портмоне, мелочь,
несколько лежащих просто так сотенных бумажек, компакт-диск с какой-то
компьютерной игрой, проспекты отеля Раlais Maeter-linck, сводного брата
приморского Negresco, она почти угадала… Сотовый телефон. Дорогая вещичка,
ничего не скажешь.
Тума ткнулась холодным носом ей между лопаток, и Наталья
вздрогнула. Черт возьми, милая квартирка, ничего не скажешь, больше всего она
напоминает росянку, растение-убийцу.
Точно.
Росянка и есть. Миловидное пристанище для беспечных
насекомых.
Наталья отползла от разложенного на ковре содержимого
рюкзака и взяла телефонную трубку. Ей нужен свежий взгляд. Нинон, вот кто ей поможет.
Даже после трех тарелок эклеров и нескольких порций коньяка она способна здраво
соображать.
— Это я! — выдохнула Наталья, когда Нинон сняла
трубку.
— Приключение продолжается?
— Слушай… Я нашла ее паспорт.
— Чей?
— Дарьи Литвиновой. Хозяйки квартиры.
— Ну и слава богу. Как она выглядит?
— Прекрасно. Но ты не понимаешь. Паспортов не один, а
два.
— И все на разные фамилии? — Коньяк с таким
успехом расширял сосуды Нинон, что по ним безболезненно курсировало ее
тяжеловатое чувство юмора.
— Нинон! Нинон, ты слышишь меня?! И еще два билета.
Один — на рейс «Эйр Франс». Другой — железнодорожный, в Мурманск. Она никуда не
уехала, ты понимаешь?!
На другом конце провода воцарилось молчание.
— Ну и что ты хочешь этим сказать? — через паузу
спросила Нинон.
— Что она никуда не уехала и…
— А с чего ты взяла, что она вообще собиралась уезжать?
— Телефонный звонок о Ницце, я говорила тебе. Пакет
молока…
— Что-то припоминаю.
— И потом, вместе с ее паспортом был еще один паспорт,
заграничный. С открытой визой… Какой-то хмырь по фамилии Радзивилл. И еще я
нашла билеты. Черт, я уже говорила об этом… Один авиабилет в Париж. На
четвертое февраля. Опять же с фамилией Радзивилл. Ничего тебе не говорит? Ну,
Нинон, напряги свою могучую память!
— Радзивиллы? Подожди, так это преданья старины
глубокой! Княжеский род в Речи Посполитой… Ну да.
— Боюсь, это не тот случай. Радзивилл Г.Ю., сорок шесть
лет.
— Ну и что?
— Как-то странно… Она носа домой не кажет, а дома
валяются просроченные билеты во Францию и в Мурманск.
— Какой паспорт ты нашла? Общегражданский или
заграничный?
— Общегражданский…
— А заграничный? — совершенно здраво спросила
Нинон.
— Нет… Заграничного нет…
— Деревня! Для того чтобы выехать из страны,
общегражданский не нужен. Ты же говоришь, она богатая. А у богатых свои
причуды. Может, она уже давно во Франции. Может, она туда просто за лифчиками
катается. Или за тесьмой на бикини… Я же говорила тебе, Наташка, не нравится
мне вся эта история…
Прижав трубку к уху и усевшись среди разложенных на кучки
мелочей, Наталья раскрыла внушительного вида портмоне. И присвистнула. И
надолго замолчала.
— Ты что молчишь? — взволновалась Нинон. —
Нашла расчлененный труп в салатнице?
— Три тысячи… — выдохнула Наталья.
— Три тысячи трупов?
— Три тысячи, — она понизила голос. — Три
тысячи долларов. У нее в портмоне лежат три тысячи долларов.
Теперь надолго замолчала Нинон.
— Надеюсь, ты… — наконец осторожно начала она.
