Синтез Джин Сиберг и фильма «Матрица» снял очки и откровенно
зарыдал.
— Ну, что с тобой? — обеспокоенно спросил Леля.
— Я его люблю, — выдавила из себя
племянница. — Ты не знаешь, он женат?
— Офонарела, что ли?!
— Ты бесчувственный тип. Ты ничего не понимаешь! Это
такой человек… Я буду всю жизнь служить только ему…
Симка гибла у него на глазах, и он ничего не мог сделать,
чтобы предотвратить эту гибель. Правда, оставалось еще административное
воздействие.
— Не будешь, — процедил Леля.
— Это почему же?
— Потому что я его упеку. За растление малолетних.
— Дурак ты, дядя!
Серафима отвернулась к окну, прижала поганую вороновскую
книжонку к груди, и всю оставшуюся до дома дорогу они не разговаривали. Леля
высадил племянницу у подъезда, впервые в жизни не получил поцелуй на прощание и
рванул к себе на Ветеранов.
Там его уже должна была ждать Регина.
Должна была.
Должна.
Она действительно ждала его. Хотя и не слышала, как тихонько
он повернул ключ в замке и как тихонько вошел в дом.
Она сидела в полутемной спальне перед небольшим трюмо
красного дерева, доставшимся Леле от покойной матери (вся остальная
родительская мебель перекочевала к Алабиным-Митницким). Над трюмо неярко горело
бра, и он увидел лицо Регины.
Она внимательно рассматривала свой шрам.
Очевидно, достигнув статуса фотомодели, она все еще
стеснялась его и все еще не верила себе. Бедная девочка! Леля поймал в зеркале
отражение Регины и улыбнулся ему.
— Я не заметила, как ты пришел, — шепотом сказала
она.
— Я тоже, — ответил он.
— Как твоя встреча?
— Хуже не придумаешь… Я вывалил ему все — правда, не
называя имен.
— Он спрашивал тебя о версиях? — Регина потянулась
к нему и обняла за шею.
— Этот чертов писатель не нуждался в моих версиях.
Должно быть, у него самого их хоть отбавляй. Он потребовал полный перечень улик
и полный список действующих лиц, включая эпизодические.
— Я там тоже фигурирую?
— Опосредованно, девочка, опосредованно.
— Как возлюбленная главного сыщика? — она рассмеялась.
— А ты — моя возлюбленная? — с замиранием сердца
спросил Леля.
— А ты как думаешь? — Она не дала ему ни умереть,
ни воскреснуть — и продолжила:
— Звонил твой напарник. У него какие-то важные новости.
— Саня?
— Ну да… А знаешь, мне понравился этот твой писатель.
Настоящий книжный червь. Детективщик-ипохондрик. Ты не будешь возражать, если я
приглашу его на юбилей «Калипсо»? Намечается большая вечеринка… Послезавтра в
десять вечера. Самые лучшие девушки и самые стильные молодые люди.
— Буду. Буду возражать, — ревниво сказал
Леля. — Тем более что меня самого никто не приглашал.
— Разве? — рассмеялась Регина. — Я приглашаю
тебя. Позвони Гусалову, он просил.
То, что сообщил ему спустя несколько минут Гусалов, повергло
Лелю в шок. Не добравшись до Лели, с Саней связался один из официантов,
обслуживавших столик Радзивилла в «Диких гусях» в тот самый роковой вечер. С
опозданием в почти десять дней чертов идиот вдруг вспомнил одну характерную
примету спутницы Радзивилла.
Она довольно необычно курила: выпуская сразу несколько колец
и нанизывая их на струю дыма. Леля тотчас же вспомнил гримерку на «Ленфильме» и
кафе «Гейша». И безупречную латынь.
Так курить могла только Никольская…
14 февраля — 15 февраля
Наталья
Наталья догнала Воронова уже возле метро.
Воронов стоял перед входом и долго раздумывал: входить или
не входить. С одной стороны — довольно удобно, десять-пятнадцать минут — и на
Васильевском; с другой — разгул эпидемии, вестибюль, в котором попадаются
бомжи, кишащие паразитами и туберкулезными палочками.
— Воронов! — что есть силы крикнула она, и
писатель нехотя повернулся к ней.
— Вот и вы. Давненько вас не было.
— Смотреть на вас было отвратительно, — с ходу
бросила подошедшая Наталья.
— А зачем вы увязались? Да еще оккупировали столик у
окна… Я сам хотел туда сесть.
— Мне было интересно, как вы встретитесь с этой
малолетней соплячкой.
— Удовлетворили свое любопытство?
— Это ад кромешный, честное слово.
— Все-то вы видели, всюду побывали. Даже ад есть с чем
сравнить, — подколол ее Воронов, но Наталья даже не обратила внимания на
этот изысканный выпад.
— И не такая уж вы овца, какой хотели прикинуться!
— Что вы имеете в виду?
— Да если бы не этот ее соглядатай-дядя, вы бы на нее
набросились!
— Не говорите чепухи. Милая девочка, знает наизусть мои
книги, любому писателю было бы лестно.
— Я тоже знаю ваши книги наизусть, но вы ведь не
целуете мне руки! — с неожиданной обидой в голосе сказала она.
— Так вас это задевает?
— Ничего меня не задевает. Просто у меня сложилось
такое впечатление, что россказни этого дяди-следователя были только предлогом.
А на самом деле… — Наталья наконец-то поняла, что выглядит со своей карманной
ревностью совсем уж скверно, и переменила тему:
— Ну, вы хоть узнали то, что хотели?
— В общем, да… Я добыл еще несколько недостающих
фрагментов. Можно приступать к сборке… Если что-то получится, конечно.
— Вы договорились встретиться? — сухо спросила
Наталья.
— Вы и это знаете? Подслушивали? Читали по губам?
— Очень нужно было… Я так предположила. Уж чересчур
сально вы на нее смотрели, когда подписывали книгу! Я понимаю, сейчас такие в
моде, стильные и черные, в длинных пальто… Насмотрелись фильма «Матрица», вот у
них мозги и поплыли. Но вы-то ведь не Терминатор, Владимир Владимирович,
посмотрите на себя! Типичный писатель-надомник, и домашние шлепанцы идут вам
гораздо больше… А эта девчонка…
— Далась вам эта девчонка… Да, мы договорились
встретиться.
— Я так и знала!
— В ближайший понедельник… Я обещал рассказать ее дяде
более или менее приемлемую версию… А вы думаете, мне было легко, когда он
рассказывал о собаке? Да я чуть со стыда не сгорел, чуть под стол не влез от
страха. Изображать из себя полное неведение и утаивать от следствия важную
информацию…
— Вы хотите меня сдать?
— Нет, что вы… Знаете, Наталья, у меня такое ощущение, что
я уже нащупал разгадку, не хватает только одного штриха, одной маленькой
детали… Но даже и это не главное… Вторая смерть — смерть Дарьи Литвиновой… Она
выбивается из контекста, она случайна, а в таком деле не должно быть никаких
случайностей… И вообще… Мне кажется, что она здесь лишняя…
