Мардж рассуждала иначе. Она предпочитала смотреть в лицо неприятностям и идти навстречу буре. Ее миниатюрная фигура и томные манеры часто вводили людей в заблуждение, внутри салонной аристократки скрывался маленький стойкий оловянный солдатик. Точнее стальной. И сталь эта была самой высшей пробы.
Марджори постояла несколько минут у окна, задумчиво глядя на голые макушки деревьев в Гайд-парке и, восстановив равновесие, обратилась к Джорджу:
– Мне кажется, пришла пора кардинально решить наши проблемы. Липман – лишь первый тревожный сигнал. Нам нужна страховка. Мы не можем полагаться лишь на клуб. Нужны радикальные меры!
До сих пор все, что им удавалось выиграть, тут же легкомысленно тратилось, так же легко, как и получалось. Ни у одного из них за душой не было ни пенса.
Джордж согласно кивнул, вновь оторвавшись от журнала. Собственно, чего-то подобного он ожидал. Мардж была мастером находить выходы из безвыходных ситуаций. Вероятно, за это он ее больше всего и любил. Он восхищался изворотливостью ее ума, его остротой и какой-то по-детски наивной неразборчивостью в средствах. Так он для себя это сформулировал.
– Мы должны получить весь капитал Хантли немедленно!
– Прости? – На светлом челе двадцать девятого маркиза Хантли, славного потомка древнего шотландского рода Гордонов, бесстрашных воинов и благородных защитников веры, пролегла легкая тень непонимания.
– Пришло время проститься с Эстер. Навечно.
Джордж наконец стряхнул с себя обычную дневную скучливость и сел на диване. Он изящно закинул ногу на ногу и, удобно расположившись на диванных подушках, задумчиво произнес:
– Ты думаешь?..
В этой незаконченной фразе звучало некое сомнение, сродни тому, как человек, собирающийся на прогулку в ясный весенний день, вопрошает, стоит ли взять зонтик, если на небе лишь легкая облачность.
В целом идея показалась Джорджу заманчивой. Он словно расправил плечи. Ему представились просторы родового замка, его стены и башни. И хотя он и так был полноправным владельцем поместья, мать, содержавшая в последнее время Хантли-холл, не давала ему ощущения всевластья над собственной судьбой и имуществом. К тому же состояние, принадлежащее матери, составляло весьма крупную сумму с шестью нулями и тоже приятно оттеняло вид зеленых лужаек и парковых аллей.
Что касалось самой леди Эстер, то хотя мать и не досаждала ему излишним вниманием, несколько неприятных сцен, произошедших между ними на почве финансовых неурядиц Джорджа, оставили в его чувствительной, гордой душе неприятный осадок.
– Что-нибудь безболезненное? – проговорил он, глядя на Мардж, присевшую прямо на низкий столик перед ним. – Снотворное?
– Нет. Это должно быть грубо и не изобретательно, – резко, по-деловому проговорила она. – Так, чтобы подозрение могло пасть на максимально большое число людей, в том числе и совершенно посторонних. Удар камнем по голове подойдет.
– Но это грубо! – искренне возмутился Джордж. – К тому же может оказаться неэффективным, – закончил он уже спокойнее.
– Технические вопросы нуждаются в доработке. Но, помимо случайных подозреваемых, у нас должен быть человек, который наверняка ответит за это преступление. Мы не можем рисковать, – проговорила леди Мардж, глядя в прозрачное серое небо за окном, наполненное неуловимой печалью, свойственной середине зимы
– Это потребует какого-то времени.
Эпилог
Машина Джона катила по тихому, безлюдному проселку мимо тенистых рощ и зеленых бескрайних полей. Вероника склонила голову на плечо жениха и следила сквозь полуопущенные ресницы за сменой света и тени. Ей было уютно и хорошо ехать в его малолитражке по ровным, ухоженным дорогам Англии. И, несмотря на то что ей сегодня предстояла первая встреча с будущими свекром и свекровью, Ника была абсолютно спокойна. У такого милого человека, как Джон, должны быть такие же милые родители. Ведь это они его таким воспитали, повторяла она себе на всякий случай.
Вероника представляла небольшой залитый солнцем коттедж с серой соломенной крышей, типичный для средней Англии. Красивый ухоженный сад. Плети плюща, тянущиеся по крыше. Залитую солнцем кухню. Чистенькую и уютную, с запахом свежесваренного кофе.
Она подняла на Джона глаза и, не удержавшись, чмокнула в теплую, родную щеку.
– Нам еще далеко?
– Нет. Через несколько минут мы будем на месте. – Их машина ехала по густому, заросшему старыми раскидистыми деревьями перелеску, впереди дорога делала поворот, и Ника, выпрямившись, устремила свой нетерпеливый взгляд вперед, ожидая увидеть за ним раскинувшуюся среди полей деревню Беруик-Хилл.
– Ники, я должен тебе что-то сказать, прежде чем мы приедем. – Голос Джона прозвучал пугающе напряженно.
Сердце Вероники сделало кульбит, предчувствуя недоброе. Ее там не ждут? Ей снова не рады?
– Дорогая. Я обманул тебя и теперь ужасно корю себя за это вранье. – Он смущенно взглянул на бледное лицо невесты. – Но мне казалось, что в тех обстоятельствах ты вряд ли согласилась бы выйти за меня, если бы узнала всю правду. – Он замолчал.
– Они не выносят иностранцев? Им не нравится твой выбор? – несчастным, полным слез голосом спросила Ника.
– Что за ерунда? Они ужасно рады и ждут не дождутся, когда смогут с тобой познакомиться! – искренне возмутился Джон.
– Тогда что?
Лицо Джона приняло отчаянное выражение, и он сказал, как прыгнул в ледяную воду.
– Я внук герцога, сын маркиза. Мой титул граф Джон Ньюкастл-апон-Тайн.
– Апон что? – Голос Вероники звучал слабо, перед глазами расплывались контуры старинных замков, злобные аристократические лица в древних костюмах. Может, это розыгрыш? – В университете тебя называли по фамилии. И никто не говорил мне, что ты граф.
– Я ужасно не хотел, чтобы это стало кому-то известно. Терпеть не могу все эти титулы, заискивания, насмешки, аристократический апломб, разговоры о голубых кровях и прочую чепуху, – сердито ответил Джон.
– Хорошо, – сказала Вероника, немного справившись с обрушившимся на нее потрясением. – И что нас ждет за поворотом?
– Значит, ты не бросишь меня? – тут же повеселев, спросил он.
– Из-за такой чепухи, как титул? – Вероника пытливо взглянула Джону в глаза. – Думаю, что нет.
– Тогда вперед!
Джон улыбнулся, прибавил газу, и через минуту они выехали на огромный залитый солнцем зеленый луг, по другую сторону которого на холме возвышался огромный дворец. Его центральная часть с колоннадой и высоким цоколем была увенчана огромным, напоминающим соборный, куполом, а боковые трехэтажные флигели тянулись, казалось, на километр каждый. Глядя на этот шедевр архитектуры, Вероника судорожно прикидывала, меньше он по размеру, чем Букингемский дворец, или нет. Пожалуй, все же нет.
