– Пока что я собрал информацию лишь о Бредфордах. – Джон говорил четко, ровным голосом, старательно выговаривая слова и не используя жаргонных словечек. Он был очень тактичен и не хотел, чтобы Юлии приходилось просить его повторить или объяснить, что он имеет в виду. Поступок благородной, щедрой души.
– Выкладывай.
– Лорд Бредфорд. Заядлый лошадник, член элитного гольф-клуба. Игрок, картежник, азартен. Своего состояния не имеет. Женился по расчету, спустил все деньги жены. Сейчас семья существует на проценты от небольшого капитала, оставленного им покойной матерью леди Бредфорд с условием, что они не имеют права трогать основной капитал, но пожизненно пользуются процентами, после смерти леди Бредфорд эти деньги перейдут ее детям на тех же условиях.
– Видимо, она хорошо знала своего зятя, – не удержалась Юлия от комментария.
– Да. И, честно говоря, лишь благодаря ей они еще держатся на плаву.
– А лорд Бредфорд никогда не предпринимал попыток самостоятельно позаботиться о своей семье?
– Предпринимал. У него было несколько неудачных бизнес-проектов. Все они с треском провалились.
– А как у него обстоят дела сейчас?
– В гольф-клубе ходят какие-то смутные слухи о некой не вполне пристойной истории, но что там точно произошло, неизвестно. Это очень закрытое сообщество, которое не любит выносить сор из избы. Они очень пекутся о своей репутации. Мой знакомый – новичок в клубе, и ему не удалось выяснить ничего определенного, но ему кажется, что лорду Бредфорду грозит исключение, а это несмываемый позор.
– И что это может быть?
– Нечестная игра, мошенничество, неоплаченные долги, трудно сказать.
– Хорошо. Продолжай.
– Леди Бредфорд. Сама благопристойность. Единственная ее слабость – это сын Чарльз.
– Это я тебе и так могла бы рассказать, – хмыкнула Юлия.
– Чарльз Ньюпорт, виконт Ирвин, – не смутился Джон. – Как я и говорил, любитель светских тусовок, заядлый спортсмен, азартен, как и его отец, принят в самых различных кругах. Невероятно популярен, имеет легкий, уживчивый характер, душа компании. Часто залезал в долги, но всегда покрывал их, не без помощи матушки. В последнее время сильно переменился. Почти не появляется в прежней компании. В прошлом месяце пропустил участие в престижной регате. Не бывал больше месяца в Лондоне, друзьям ничего не объясняет, лишь отшучивается. В Сент-Эндрюсе он так и не появился. По моим сведениям, на сегодняшний день он полностью отошел от прежнего круга общения, долгов не имеет.
– А вот и нет! Вчера после нашей встречи мне удалось подслушать разговор леди Кэролайн с ее дочерью. Я узнала много интересного. В том числе, что Чарльзу в ближайшее время грозит тюремное заключение, если они не выплатят по долговым распискам весьма крупную сумму. Леди Бредфорд очень рассчитывала на деньги, оставленные их семье покойной сестрой, но выплата задерживается.
– Странно. Но, возможно, именно из-за этого долга он больше нигде не появляется? Хотя раньше его такие мелочи не смущали. – Джон ненадолго замолчал. – А что вам еще удалось выяснить интересного?
– Эвелин также нуждается в деньгах, и, похоже, не меньше матери рассчитывала на наследство. Ее тоже поджимают сроки. К сожалению, я прослушала, зачем именно они ей нужны.
– Хорошо. Что-то еще?
– Да. Леди Бредфорд всю жизнь ненавидела свою сестру.
– Как вы это узнали?
– Вернувшись в замок, я решила начать с самого трудного объекта, леди Бредфорд, она меня просто не выносит. Я пошла искать ее и обнаружила в розовой гостиной, она сидела там в одиночестве и тихонько напивалась. К моему приходу она уже порядком набралась и сидела, что-то бормоча себе под нос. Я постояла в дверях и услышала много интересного.
Но потом раздались чьи-то шаги, мне пришлось быстро ретироваться в соседнюю комнату, когда я снова решила занять свой пост, они как раз ругались с Эвелин.
– Что точно вы узнали об отношениях леди Бредфорд с сестрой?
– Леди Хантли была старше и богаче, отец оставил ей большую долю наследства. Она удачнее и благоразумнее вышла замуж. Вела жизнь, полную удовольствий и романов. Насколько я поняла, у мужа леди Эстер были ветвистые рога. Она смогла сохранить после брака свой капитал, к тому же ее муж был весьма состоятельным человеком.
– А не могло быть у нее романа с мужем сестры? Не могла ли леди Хантли закрутить роман с Бредфордом?
– Понятия не имею. Об этом она не говорила.
– Такие обиды помнятся очень долго! – мудро заявил Джон.
– Не представляю, как это можно выяснить, – пожала плечами Юлия.
– Элементарно. У прислуги. Поверьте мне, эти знают все. И даже больше!
– Я для них персона нон грата. Они не удостаивают меня не то что доверием, но даже не считают нужным быть элементарно вежливыми. Как только Джордж отбыл в Эдинбург, звонок в моей комнате безнадежно сломался, а вся прислуга перестала понимать мой жуткий акцент. С Мардж мы по-прежнему не в ладах. А кто еще может мне помочь в столь деликатном деле, я не представляю.
– Юлия! Вы что, рассказали о наших планах Джорджу? Вы рассказали им с Мардж обо мне? – В голосе Джона прозвучало столько трагизма, столько искреннего ужаса перед человеческим вероломством, что Юлия, скрыв улыбку, поспешила заверить его в неприкосновенности их тайны. – Хорошо. А по поводу прислуги, не стесняйтесь в методах. Вероника в тюрьме, мы на поле боя, и Хантли-холл с его обитателями – стан врага. Хитрите, подкупайте, запугивайте. Не стесняйтесь в средствах.
– Джон! Ты меня пугаешь! – Юлии было дико смешно слышать такие воинственные речи от этого милого, благовоспитанного и явно порядочного мальчика.
– Юлия, хватить смеяться! Пора уже принять меня всерьез, – строго, по-взрослому одернул ее Джон. – Почему вежливость вечно принимают за бесхребетность, а доброжелательность – за слюнтяйство. Я с детства занимаюсь спортом, и поверьте, мои соперники никогда меня не недооценивали, я серьезный боец. И в спорте, и в жизни.
От этих слов Юлии стало ужасно стыдно. Ведь она сама всегда думала так же, когда какой-нибудь хам в магазине, или на дороге, или в государственном учреждении принимал ее манеры за отсутствие твердости и рассматривал как зеленый сигнал светофора. Ах, ты слабая, мямля? Ну, я тебя сейчас заткну, подвину, облапошу, и всегда потом вдвойне оскорблялись, понимая, что ошиблись в своих примитивных оценках.
Сейчас она подошла к оценке Джона с такой же глупой, примитивной позиции. Ей было ужасно стыдно за себя, и Юлия искренне извинилась перед молодым человеком.
– Хорошо, Джон. Я сегодня же займусь этим вопросом.
– Отлично. А я займусь Джорджем и Мардж.
– Сегодня утром Джордж вернулся в поместье, – коротко сообщила Юлия, решив пропустить мимо желание Джона покопаться в делах ее будущего зятя.
