"Фриц” оказался мужиком, да еще каким! Это стало ясно,
как только он вывернул карманы джинсов и порылся в рубашке. На свет божий была
извлечена целая коллекция презервативов и пухлое портмоне, забитое немецкими
марками разного достоинства: очевидно, для того, чтобы расплачиваться с
проститутками в гостиницах, стюардессами в самолетах, продавщицами в подсобках
магазинов, телятницами в коровниках и с самими коровами, а также с волчицами в
лесах, с синицами на ветках и журавлихами в небе — словом, со всеми женскими
особями, которые только встретятся на тернистом пути Райнера-Вернера
Рабенбауэра.
Содержимое жилетки Пети Чижа оказалось более целомудренным:
никаких намеков на вулканический темперамент, одни лишь бесполые объективы,
шурупы и контргайки, пара фотопленок, пара отверток, пара замасленных узлов
какого-то механизма, пара крошечных демонстрационных аудиокассет, целый пакет
цветных фильтров и записная книжка.
Ботболт разродился связкой ключей, большой, девственно-белой
фланелевой салфеткой и осточертевшим всем хуже горькой редьки тесаком, Дашка —
губной помадой и диктофоном (“Без батареек, дорогие дамы, так что не надо
волноваться”). А я — я заявила, что у меня нет ровным счетом ничего, что я
чиста, как завсегдатай городской бани, и что если мне не верят…
Мне поверили. Тем более что моя блеклая фигура и почившая в
бозе должность секретарши почившей в бозе писательницы никого не волновали.
Минна и Софья — вот кого все оставили на десерт.
— Ну-с! — Звездный час Tea все-таки
наступил. — Теперь вы, дорогие дамы.
Дорогие дамы стояли плечо к плечу и имели самый удручающий
вид.
— Я хочу предупредить. — синхронно начали они и
тут же посмотрели друг на друга.
— Сначала вы, дорогая Софья.
— Нет вы, дорогая Минна. По старшинству.
— А с чего вы взяли, что я старше вас?!
— Вычитала в справочнике “Кто есть кто в российском
шоу-бизнесе"
Известие о справочнике привело поникшую было Минну в самое
благодушное настроение.
— Значит, вы видели его? Не правда ли, хорошо издан?
Вы, кажется, там тоже фигурируете?
— Да, — скромно потупилась Софья. Минна бросила
торжествующий взгляд на Tea и не смогла удержаться от шпильки:
— А вы — нет, воровка! Очевидно, составители пронюхали
о ваших порочных наклонностях!
— В гробу я видела ваш купленный справочник! — Tea
потеребила серебряное колечко в носу. — А вот в каталоге “Сто самых ярких
звезд России” вас и близко не было. Мы с дорогой Аглаей, царствие ей небесное,
были, а вас не было! Вы там и не ночевали, голубушки!
Минна с Софьей переглянулись:
— Да его на корню купили, этот пресловутый “Сто самых
ярких звезд России”! Всем известно, что финансируется он вшивыми америкашками,
которые спят и видят, как бы принизить величие нашей Родины! Вот и печатают
там, с позволения сказать, рыла, которые дискредитируют страну! Ваше, например!
— Значит, у меня рыло? Может, и у дорогой Аглаи —
рыло?!
Это был провокационный вопрос, особенно если учесть, что
Аглая, покрытая простыней, лежала в соседнем помещении. А клеймо убийцы витало
в воздухе, раздумывая, к чьей бы щеке прилипнуть.
— Не трогайте дорогую Аглаю, жалкая клептоманка! —
замахала руками Минна.
— Да! Не трогайте классика жанра, мелкая
расхитительница! Дорогая Аглая теперь принадлежит истории, и оспорить этого не
может никто! — замахала руками Софья.
— Вот как вы заговорили! А совсем недавно готовы были
ее с дерьмом сожрать!
— А вы не готовы были ее с дерьмом сожрать?!
— Где тут сожрать, когда вы стояли первые в очереди на
кормежку! С ложками наперевес!
— С какими это ложками? — Софья и Минна даже
взялись за руки от полноты чувств — Уж не с теми ли, которые вы слямзили?..
Ситуация явно выходила из-под контроля: еще несколько
оскорбительных реплик — и почтенные беллетристки, представляющие разные (в
основном — филейные) части детектива, вцепятся друг другу в волосы. А учитывая
массу Минны и ощетинившийся и совершенно мистический рот Софьи — Теодоре
Тропининой придется туго.
Чтобы не допустить ненужного кровопускания. Чиж громко
постучал ребром ладони по стволу Pachira Aquatica — виновницы нынешнего
скандала.
— Дамы, дамы! Будьте благоразумны! И давайте вернемся к
существу дела.
— Да. Давайте вернемся. — Tea сразу же успокоилась
и отпрянула от двух воительниц, как от свиноматок, зараженных ящуром. —
Сумки!
Призыв о сумках снова заставил Минну и Софью приуныть.
— Хорошо, — выдавила из себя Минна. — Начну
я… Но мне хотелось бы… Мне хотелось бы заранее извиниться. Дело в том, что
произошло небольшое недоразумение. Видите ли… Я почувствовала себя плохо… А у
меня, как я уже говорила, хронический гайморит. И воспаление носовых пазух. А
поскольку какая-то сво… Кто-то из присутствующих умыкнул мой платок, а все
остальные платки находились наверху, в моей комнате…
— Короче! — грубо прикрикнула Tea.
— Я.., позаимствовала салфеточку… Для носа… Вот! С
этими словами Минна вывернула на пол содержимое кисета: теперь к антикварной
трубке и вполне современной жестяной коробке с табаком прибавилось несколько
туго свернутых кусков нежнейшей ткани. Даже в поспешно спеленутом виде они
поразили меня своей строгой обветренной красотой и нежными переливами — от
светло-песочного до красно-кирпичного.
Пока я восхищалась игрой цвета и дыханием пустыни, коснувшимся
моего лица, Ботболт деловито развернул салфетки: их оказалось ровно четыре
штуки. Изумительные сами по себе, они были украшены такой же изумительной
арабской вязью.
— Пятнадцатый век, ручная работа, — провозгласил
он. — Священные письмена из стран Магриба. Были куплены хозяином на
аукционе в Нью-Йорке в прошлом году.
Стало так тихо, что, если бы в оранжерее вдруг забилась о
стекло сонная зимняя муха, у всех просто полопались бы барабанные перепонки.
— Как вы сказали? Пятнадцатый век?.. Господи, какой
конфуз!.. А я-то думала… Какой конфуз, господи!..
На Минну было жалко смотреть: она съежилась, усохла в плечах
и подбородке и моментально перескочила из шестидесятого размера в пятьдесят
шестой. А то и пятьдесят четвертый. Зато Tea торжествовала:
— Какой уж тут конфуз, дорогая Минна! Это не конфуз, а
самое настоящее воровство!
— Это недоразумение… Они просто лежали… Я подумала, что
это салфеточка… Я ничего не знала про пятнадцатый век и священные письмена из
стран Магриба!..
— Да ладно вам целку-то из себя строить! — Tea,
только что пережившая публичную порку, была особенно беспощадна. — Не
знала она! Прекрасно знала! Даже не специалист поймет, что вещь старая и
ценная.
