– Ваше решение: виновен ли Сергий Китаевич в убийстве первой степени?
– Да!
– Ваше решение: виновен ли Сергий Китаевич в распространении наркотиков?
– Да!
Присяжные еще семь раз сказали «да» и только один раз «нет» – они отмели подозрение в том, что Китаец занимается сутенерством. Это был полный его крах!
Это была полная победа! Дана теперь знала, что судья назначит Китайцу смертную казнь. Его ждет смертельная инъекция. Сначала в вену вводят снотворное и препараты, расслабляющие мускулатуру, человек просто засыпает. Затем добавляют убойную дозу лекарства, замедляющего дыхание.
Китаец, услышавший финальное «нет», вздрогнул, как от пощечины. Мафиози посмотрел на Сазерленда, который отстранился от него.
– С такими уликами я ничего не мог поделать, – начал оправдываться тот. – К сожалению…
– К сожалению, мразь! – заорал по-герцословацки Китаец и кинулся на адвоката. Он схватил его за голову, кинул на пол и стал молотить ногами. Подоспели охранники, оттащили Китайца.
– Я хочу сделать заявление! – закричал Китаец на плохом английском. – Требую представителей ФБР и Министерства юстиции! Я знаю очень многое! Кое-кому в Экаресте не поздоровится!
– Вынесение приговора состоится завтра, четырнадцатого мая, – сказал судья и закрыл процесс «Штат Калифорния против Сергия Китаевича». – А вы, мистер Китаевич, за неуважение к суду приговариваетесь к штрафу в десять тысяч долларов и трем месяцам тюремного заключения! Все свободны!
15 мая, Экарест
Эдуард Теодорович потянулся за стаканом с водой, бросил туда шипучую таблетку аспирина и, не дождавшись, пока она растворится, залпом выпил. За последнюю неделю сердце три раза подводило его. Все-таки седьмой десяток… Давно пора уйти на покой. Но он не планировал это сделать – с позором. Именно с позором.
Марта, на которую он так надеялся, мертва. Она не уничтожила диск с фильмом. Он толком не знал, что произошло в Варжовцах, но что-то дало сбой. Марта устроила в провинциальном городишке настоящее светопреставление и сама пала его жертвой. Эдуард Теодорович за те почти двадцать лет, что она работала в Отделе, привык к ней. Даже любил.
Китаец получил три пожизненных заключения без права на помилование. От смертельной инъекции его спасло только то, что он рассказал агентам ФБР и представителям американского правительства. А рассказал он многое. Очень многое.
В Экаресте уже последовали громкие отставки – вице-премьер, министр атомной промышленности и заместитель министра юстиции. Но это только начало. Сегодня начались обыски в нескольких банках, финансовых компаниях и энергетических концернах. Массовые аресты лиц, связанных с Китайцем темными делишками, не за горами.
Придется закрыть Отдел. Эдуард Теодорович отдал ему тридцать пять лет жизни. Своей жизни. И вот… И почему только Марта не справилась с заданием?
Он уедет из Экареста на дачу, там его ждет тихая жизнь пенсионера. Все деньги за рубежом, они ему не нужны, пусть пока лежат на счетах в частных банках, пусть набегают проценты. После его смерти дети и внуки будут более чем обеспечены.
Опять сердце! Он слишком переволновался. Теперь его ждет спокойное, размеренное существование. Никаких стрессов. Только кабачки, клубника, розы, Коэльо, Фолкнер и Достоевский. Больше ему ничего не нужно.
– Эдуард, к тебе пришли, – в кабинет заглянула жена. – Тебе опять плохо? – заботливо спросила она.
– Нет, все в порядке, – ответил он. Жене не нужно знать, что у него аритмия.
В кабинет прибежали внуки. Вслед за ними зашел невысокий молодой мужчина в строгом темном костюме. Узкое лицо, прозрачные, не ведающие жалости глаза. Он присел на корточки, спросил внуков, как их зовут.
– Шаша, – ответил мальчик. Он смешно шепелявил. Другого звали Димитрием.
– Дедушка, посмотри! – сказал Димитрий, потрясая пластмассовым пистолетом. – Я агент Малдер!
Визитер улыбнулся, потрепал его по голове и сказал:
– Ну что, ребята, у меня к вашему деду серьезный разговор, идите, поиграйте!
Внуки с криками убежали. Мужчина закрыл дверь в кабинет, подошел к столу, за которым сидел Эдуард Теодорович. Достал бордовое удостоверение.
– Старший следователь Генеральной прокуратуры по особо важным делам Пасечник, – сказал он. Эдуард Теодорович почувствовал, что сердце кольнуло.
Пасечник посмотрел на него прозрачными глазами. Эдуард Теодорович имел дело с убийцами множество раз, обычно именно у них был такой безжалостный немигающий взгляд.
– Эдуард Теодорович, – проговорил визитер, – у меня к вам есть вопросы в рамках расследуемого дела. Думаю, вы сможете прояснить ситуацию… Не так ли?
Эдуард Теодорович обреченно кивнул. Никакой дачи, никакого Достоевского, никаких кабачков. Ему отвели почетную роль «козла отпущения» – Отдел продолжит существование, но с новым шефом. Власти же не могут официально признаться в том, что непосредственным образом причастны к этой «лаборатории доктора Франкенштейна».
– Ну что же, начнем, – произнес Пасечник, усаживаясь в кресло. – Расскажите мне об Отделе, который вы возглавляете в странном институте статистики. Это ведь подставная организация? Каков настоящий профиль вашего заведения?
24 мая, Лос-Анджелес
– Ты мне нравишься, – произнесла Дана. Лежавший рядом с ней мужчина поцеловал ее в плечо. Им было так хорошо вместе, но он знал, что она скажет сейчас.
– Меня пригласили в Вашингтон, – проговорила Дана. – Предложили место окружного прокурора.
– Ты ведь об этом и мечтала? – спросил мужчина.
Дана задумалась. Затем сказала:
– Да, я об этом мечтала.
Он понял без слов. Ей стоило только намекнуть, и она бы была его. Навсегда. Он, кажется, любил Дану. Он мог бы остаться с ней. Но она этого не хочет.
Дана лежала и думала. Ее позвали в Вашингтон, предложили отличное место. Ее заметили после суда над Китайцем и последовавших за этим разоблачений в Герцословакии. Говорят, что ею заинтересовался один могущественный сенатор, который собирался баллотироваться в президенты на грядущих выборах. Он уже начал подбирать новую команду.
Поэтому, когда любовник поднялся и начал одеваться, она его не удерживала.
1 июня, Варжовцы
Настало лето, долгожданное и палящее. С момента исчезновения Насти Михасевич миновало пять недель, а я все еще находилась в Варжовцах. Город постепенно приходил в себя после страшного пожара, который вызвала странная особа Марта, сама сгинувшая в огненном смерче. О том, чему я стала свидетельницей, знали только профессор Черновяц и Дана Хейли: Марка и Юлиану не интересовало то, что центр города сгорел в результате проявления дара пирокинеза несчастной Марты, а полковнику Пороху не требовалось знать все детали.
