– Ну, сейчас дяде Крюку зададут жару! – сказала Оля.
Девочка облокотилась на гранитную фигуру ангела, стоявшую в непосредственной близости от надгробной плиты, и вдруг куда-то провалилась. Катя и Леня бросились к образовавшемуся в земле отверстию, которое вдруг снова закрылось: плита, только что отошедшая в сторону, опять встала на свое место.
– Тут темно! И страшно! Вызволите меня отсюда! – раздался из-под земли жалобный голос Оли.
– Ты случайно привела в действие механизм, открывающий подземный ход! – Леня принялся колотить по ангелу. Однако плита с места не двигалась.
– Прямо как в рассказе Эдгара Аллана По «Падение дома Ашеров»! – воскликнула Катя. – Погребенная заживо…
– Эй, вы, выпустите меня! – голосила Оля.
– Привести механизм в действие не получается! – ответил ей Леня. – Может, его заело? Ведь ему наверняка сто, а то и больше лет. На что ты нажала, Оль?
– Да не помню я! – ответила та, чуть не плача.
Ее голос стих, и ребята закричали:
– Оленька, с тобой все в порядке?
Внезапно плита отошла в сторону, и Леня с Катей увидели достаточно глубокую яму, на дне которой стояла улыбающаяся Ольга. Ее правая рука покоилась на витом бронзовом рычаге.
– Ну, вы чего ждете, лезьте вниз! – приказала она. – Ход открывается и снизу. И вообще, тут какой-то тоннель…
Первым в яму спрыгнул Леня, за ним последовала и Катя. Мальчик поймал ее и на мгновение прижал к себе, и она смущенно отстранилась от подростка.
Ребята осмотрелись. Троица находилась в пустой могиле. Собственно, это была не могила, а крошечный круглый зал, стены которого были выложены кирпичом. Виднелся и тоннель, который уводил куда-то вглубь.
– Класс! – выдохнул Леня, поправляя очки. – Подземный ход!
– Фальшивая могила, которая служит входом в подземелье, – высказалась Катя. – Я о таком читала. В семнадцатом веке в Заволжске и его окрестностях буйствовали разбойники. Стенька Разин, по слухам, тут где-то свой клад схоронил. А позднее Емельян Пугачев бочки с золотом зарыл. Когда-то на месте кладбища стоял монастырь, но потом он сгорел, и здесь стали людей хоронить. А подземные ходы остались.
Оля выпустила рычаг, тот со скрипом пошел вверх, и плита тотчас закрылась. Следопыты оказались в кромешной темноте и только через какое-то время сумели различить контуры тоннеля. Леня достал свой фонарик, и по кирпичным стенам заплясал желтый луч.
– Все понятно. Дядя Крюк прознал о подземном ходе и устроил здесь, прямо под кладбищем, свое логово. А теперь его сынок спрятал здесь улики. И мы должны их найти! Так что вперед!
Ребята двинулись по жутковатому тоннелю. Пахло землей и сыростью, по стенам струилась вода. Несколько раз юным следопытам пришлось поворачивать, проход то сужался, то расширялся. Вдруг ребята почувствовали запах воды. Сделали еще несколько шагов – и оказались на берегу Волги. Река мерно несла свои воды к Каспийскому морю.
– И это все? – протянула разочарованно Оля. – Мы же ничего не нашли!
– Не исключено, что там, под плитой, имеется еще один тоннель, замаскированный, и мы его просто не заметили, – произнес Леня, задирая голову.
Они находились почти у воды, под высоченным крутым берегом.
– Так давайте отправимся обратно и посмотрим! – предложила Катя.
Едва девочка произнесла эти слова, откуда-то сверху раздались гудящие голоса.
Вытянув шеи, ребята заметили отсветы факелов. А также увидели людей, столпившихся около обрыва. Лица им не были, конечно, видны, однако до троицы доносились обрывки фраз.
– Держите его крепче! – кричало сразу несколько истеричных голосов. – Не дайте ему вырваться!
– Ну, маньяк поганый, ты в наших руках! – вопила какая-то женщина. – Думал, что сумеешь выдать себя за сумасшедшего и спасти свою шкуру в психушке? Не получилось! Теперь ты наш! Это говорю тебе я, Лариса Бормотухина!
– Дядя Крюк, тебе придется ответить за все преступления! За то, что ты убил моего сына!
– И мою дочку!
– И мою племянницу!
– И нашу сестру!
Ребята поняли – там, наверху, разъяренная толпа окружила похищенного из психиатрической больницы дядю Крюка и намеревается учинить над ним расправу.
– Да что с ним церемониться? – заорал кто-то. – Предлагаю прямо здесь его и кончить! Все равно ему вышку дадут! Только ведь гуманно расстреляют, а нужно, чтобы он перед смертью помучился, так же, как мучились наши детки!
– Облить бензином и поджечь! – взревели люди. – Как шелудивого пса! Пусть нечисть корчится в огне и страдает! Вот, возьмите канистру…
– И у меня тоже имеется!
– И у меня!
– Я тоже хочу участвовать!
Леня в страхе пробормотал:
– Они хотят сжечь его заживо… Вот ведь ужас! И куда только милиция смотрит?
– И правильно хотят! – заявила мстительно Оля, сжимая кулаки. – Будь я там, тоже бы участие приняла! Потому что это самая подходящая казнь для дяди Крюка!
– Спички, у кого имеются спички? – орали наверху. – Мужики, неужели никто не прихватил?
– Возьмите зажигалку! Ну, сейчас ты у нас попляшешь, дядя Крюк!
На обрыве вспыхнуло яркое пламя, и сразу раздался нечеловеческий, дичайший крик.
– Славно горит! Так ему и надо! Посмотрите, как корчится! Сразу видно – исчадие ада!
– А-а-а-а-а-а! Он прямо на нас идет! Да расступитесь же, мужчины!
– Нет, сейчас в Волгу прыгнет! И пусть прыгает, все равно сдохнет!
И тут послышался кошмарный гундосый голос, как будто вещал не человек, а сам сатана:
– Я еще вернусь! Я еще вернусь! Я еще верну-у-у-усь!
Вслед за тем ребята увидели, как с обрыва сорвалась охваченная пламенем человеческая фигура. А через несколько мгновений, упав с высоты девятиэтажного дома, дядя Крюк бабахнулся в темные воды реки. И исчез.
– А вдруг он выживет? – проорал кто-то с обрыва. – Не хватало еще, чтобы сейчас на берег выплыл!
– Да нет, не выживет! С такой высоты насмерть расшибся!
И тут кто-то открыл огонь – люди стали палить по воде. Так продолжалось минут пять или семь, а затем толпа стала расходиться, потому что вдали заунывно завыли милицейские сирены.
Ребята в растерянности смотрели на величественно катившую свои воды реку. Наконец Катя осторожно спросила:
– Это же был дядя Крюк? Его облили бензином и подожгли? А потом он прыгнул в Волгу?
– Заслуженная смерть! – заявила, потирая руки, Оля. А потом испуганно добавила: – Но он точно умер? Ведь вода потушила огонь…
– Конечно, умер! – ответил ей Леня. – Потому что до того, как оказаться в воде, дядя Крюк уж наверняка получил множественные ожоги, несовместимые с жизнью. Да и падение с крутого берега… Сколько здесь метров – двадцать пять или даже все тридцать, наверное? Он точно умер!
