И спустя мгновение сам же дал ответ:
– Дядя Крюк!
Затем он, засунув голову в отверстие, крикнул что было мочи:
– Эй, дядя Крюк, ты здесь? Что, решил после двадцати пяти лет в аду вернуться на грешную землю? Если ты там, внизу, то дай ответ! Дядя Крюк, дядя Крюк! Наколи мой глаз на сук!
Тимофей решительно подошел к приятелю, оттащил его в сторону и прикрыл крышкой вход в подземелье.
– Ты чего, совсем оборзел? – заорал Никита, кидаясь на Тимофея.
Тот, оттолкнув друга, заявил:
– Никита, надо отсюда убираться, да побыстрее! Сам посуди – ничего хорошего это означать не может! Кто может ошиваться на старом кладбище? Зачем кому-то проникать в подземелье и зажигать там свечи?
– Струханул, Тимыч? – прищурился Никита. – Ну да, струханул! Впрочем, ты всегда у нас маменькиным сынком был.
– Если кто и есть маменькин сынок, так только ты! – взвился Тимофей.
– Что ты вякнул, урод? – сразу вспылил и Никита.
Тимофей попытался успокоить друга, но тот лишь набирал обороты. Подскочив к Тимофею, он ударил его в грудь и проорал ему в лицо:
– Мерзавец, что ты про мою матушку сказал? Ну, повтори!
– Давай разберемся со словами позднее, – примирительно обронил Тимофей. – А сейчас пойдем обратно к автомобилю. И поедем назад в город. Потому что наша экскурсия на кладбище явно затянулась!
– Нет, я хочу знать, что ты имеешь против моей матушки! – заявил Никита и снова ударил друга в грудь. – Ну, говори, урод! Что, молчишь? Ага, ты ведь всегда молчишь… Давай, говори!
И он опять ударил Тимофея. Затем замахнулся еще раз, но получил отпор: Тима нанес ему мощный удар в солнечное сплетение. Никита, согнувшись, повалился на заваленный щебнем и битым кирпичом пол.
– Что ты сделал, изверг? – завопила Оксана, бросаясь к Никите. – Никиточка, милый мой, с тобой все в порядке, солнышко?
Воспользовавшись ситуацией, Никита привлек к себе Оксану и поцеловал ее в губы. Причем, конечно же, намеренно, желая унизить Тимофея.
Тот мрачно предупредил:
– Никитос, брось, иначе…
Никита, поднявшись с пола, насмешливо произнес:
– Иначе что? И вообще, кто ты такой, чтобы называть меня Никитосом? Так меня имеют право называть исключительно друзья! А ты, Данилов, к их числу больше не относишься!
Он снова привлек к себе Оксану, которая ничуть не сопротивлялась, а наоборот, явно приветствовала его действия, и опять смачно поцеловал. А затем, оторвавшись от ее губ, презрительно процедил:
– Чего вылупился, Данилов? Оксаночка – классная девчонка, а ты обращаешься с ней, как с помойным ведром! Впрочем, с тобой все понятно. Ты же у нас не девочками, а больше мальчиками интересуешься, Данилов. Извращенец хренов!
– Что ты сказал? – выкрикнул Тима и ринулся на своего лучшего друга, уже, впрочем, бывшего.
Молодые люди сцепились, как два диких зверя. Марина пыталась их разнять, но у нее ничего не получилось. Оксана же, с улыбкой победительницы наблюдая за тем, как Никита и Тимофей мутузят друг друга, заявила:
– Тебе ясно теперь, что Никиточке ты не пара? А я с самого начала понимала: ему не нужна такая лахудра, как ты!
– Зато, видимо, такая идиотка, как ты, нужна, – хмыкнула Марина.
И тут Оксана вцепилась ей в волосы. Марине удалось вывернуться, и она закатила Оксане звонкую оплеуху. Та, ошеломленно стирая с рассеченной губы капли крови, прошептала:
– Ну, такое тебе даром не пройдет, Большакова, заруби себе на носу! У меня папа адвокат, он тебя и твоих родичей по судам затаскает!
А затем бывшая подруга дурным голосом заверещала:
– Никиточка! Эта стерва меня убить хочет!
Молодые люди, тяжело дыша, стояли друг напротив друга. Под глазом Никиты набухал синяк, а из губы сочилась кровь. Вытерев ее тыльной стороной ладони, он подошел к Марине и грубо сказал:
– Я давно понял: ты, дрянь, глаз на урода Тимку положила. Но учти, от него ты все равно ничего не получишь. Он же у нас «голубой»!
И Никита поцеловал Оксану, которая тотчас обвила его шею руками. Тимофей, потирая кровоточащий нос, приблизился к Марине.
– Предлагаю поскорее убраться отсюда. Я направляюсь обратно в город. А ты?
– Вот-вот, чапайте обратно в город! Только не найдетесь, что я вас подброшу! – злобно крикнул Никита. – Впрочем, далеко переться все равно не придется – вам же обоим в психушку надо! Там вам уже подготовили номер для новобрачных. С клизмой, смирительной рубашкой и звериной дозой антипсихотика.
Оксана оглушительно захохотала, а Марина, обращаясь к Тимофею, спросила:
– Тебе очень больно? Дай-ка я посмотрю, что он с тобой сделал.
– Валите прочь! Игрой в доктора будете заниматься в психушке! Ну, пошли вон! – не унимался Никита. – Что за пара, блин – педик и шлюха! Прямо райская парочка!
Марина почувствовала, что на глаза навернулись слезы. Она предчувствовала, что ее отношения с Никитой скоро закончатся, однако не думала, что столь ужасным образом. И в таком страшном месте.
Тимофей только сжал ее руку, и они пошли к выходу из часовни.
Дождавшись, пока они не скроются, Никита сплюнул на пол и продолжал в том же духе:
– Ну, Данилов у меня еще попляшет! Думает, что я все так и оставлю? Но я ему устрою! И шлюхе Марине тоже!
Оксана, ликуя по поводу того, что все произошло в полном соответствии с ее тайными желаниями, просюсюкала:
– Маринка не заслуживала тебя, Никиточка, не заслуживала! Но теперь мы будем вместе, и все будет хорошо…
– Да хоть ты не лезь ко мне! – взревел Никита, отпихнул Оксану и подошел к люку, который вел в освещенное призрачным светом подземелье. – Данилов прав, конечно, – все очень подозрительно. И надо вообще-то уматывать отсюда. Потому что это мне тоже очень не нравится. Однако если мы сейчас за ними припустим, будет выглядеть, будто они победили.
Оксана приблизилась к Никите и прижалась к его спине. Тот, хмыкнув, сказал:
– Ладно, нам все равно надо время скоротать, пока неудачники отсюда не уберутся. Значит, ты хочешь быть вместе со мной, Оксаночка?
– Очень! – ответила девушка игриво. – Ты ведь намного лучше хлюпика Тимы. И ты прав, я сама подозревала, что он тайный извращенец…
– Приткнись! – велел ей Никита. – Тимыч – нормальный парень, никакой не извращенец. Я просто так сказал, чтобы его позлить. А ты из-за чего со мной хочешь быть? Потому что у меня тачка крутая? Или потому что у меня мать – мэр? Или по всем причинам сразу?
Оксана всхлипнула, прекрасно зная, что лить слезы у нее получается лучше, чем у многих голливудских актрис.
