Екатерина Станиславовна Стекольщикова
Госпожа мэр взглянула на своего сына Никиту, лежащего на больничной кровати, и на глаза женщины навернулись слезы. Здесь, в палате-люкс городской больницы Заволжска, свидетелей не было. Главный врач при появлении госпожи мэра радушно принял ее, провел к сыну и подробно объяснил, что с ним случилось, а затем тактично вышел, оставив мать наедине с сыном.
Екатерина Станиславовна, красивая, грациозная, холеная дама с бледным аристократическим лицом, облаченная в дорогущий брючный костюм бордового цвета, опустилась на стул, стоявший около кровати, на которой лежал без движения, находясь в бессознательном состоянии, Никита, взяла его руку и поднесла к своему лицу.
– Сынок, я знаю, ты непременно выкарабкаешься! – произнесла она еле слышно и поцеловала поочередно каждый палец.
Никита был единственным мужчиной, которого она любила в своей жизни. По-настоящему любила. Ну, или одним из двух. Другим был Леонид…
Все считали Екатерину Станиславовну сильной женщиной. Более того, ее называли «стальной леди» и «императрицей Екатериной Третьей». И шептались, что у нее нет сердца. Да, она умела быть несгибаемой и чрезвычайно жесткой. Но хороший градоначальник и должен обладать такими качествами.
Именно эти черты характера помогли Екатерине Станиславовне к своим сорока годам достичь больших высот. Ведь начинала она с самого низа. Тогда, много лет назад, никто не верил, что она выбьется в люди. Ее, Катьку Стекольщикову, считали гадким утенком, и в те годы сама Екатерина была уверена, что безобразна до ужаса. Все полагали, что ничего особенного она в жизни не достигнет – выскочит в восемнадцать лет замуж, нарожает кучу детей, будет работать продавщицей, скажем, в винно-водочном магазине, и в итоге сопьется. То есть ее ожидала та же участь, что и ее мать.
Но Екатерина Станиславовна еще в молодые годы дала себе зарок, что не повторит судьбу матери. Она не хотела превратиться в грузную, мало что соображающую, вечно пьяную особу, которая приводила к себе на квартиру одного ухажера за другим. А потом появился он…
Екатерина Станиславовна вздрогнула, отгоняя неприятные мысли, женщине сделалось не по себе. На Заволжск обрушилась июньская ночь, теплая, с жужжащей мошкарой, полная тревожных воспоминаний. Госпожа мэр взглянула на изящные золотые часики, украшавшие ее запястье. Семь минут двенадцатого ночи. В такое время простые смертные не могли навещать своих родных и близких, лежавших в городской больнице, однако на градоначальницу эти правила не распространялись.
Екатерина Станиславовна склонилась над Никитой и с нежностью отвела с его лба волосы. Она знала, что сын растет шалопаем, однако не видела в том ничего плохого. Свое детство она проклинала, не желая и думать о том, что произошло тогда. И дала себе зарок, что у ее детей будет совершенно иное детство – они ни в чем не будут знать нужды, получат все, чего ни пожелают.
И она сдержала свое обещание. Постоянно заваливала отпрыска дорогущими подарками, а к окончанию школы подарила ему машину, проклятущий кабриолет. Если бы она только знала, чем ее подарок обернется!
Екатерина Станиславовна положила ладонь на лоб сына. Казалось, Никита спит. Однако в действительности он находился в коме. И никто не мог сказать, когда молодой человек придет в себя. И будет ли он тем же самым Никитой, каким был до всей этой страшной истории.
Что же произошло минувшей ночью на кладбище? Госпожа мэр потребовала и от прокурора города, Вениамина Юлиановича Кота, и от начальника следственного управления, Михаила Федоровича Пономарева, как можно быстрее найти виновного.
Впрочем, тот, кто сбил ее сына, уже был задержан, однако через несколько часов отпущен. Никакой вины дальнобойщика, следовавшего из Астрахани в Нижний Новгород, в случившемся не было – Никита сам выскочил на трассу прямо перед грузовиком.
Но Екатерину Станиславовну более всего занимало иное. Судя по показаниям Тимофея, лучшего друга Никиты, и также Марины, девушки Никиты, они вчетвером – сам Никита, Марина, Тимофей и несчастная Оксана, чье обезглавленное тело нашли в часовне, – отправились сначала на берег Волги, где двадцать пять лет назад горожане учинили расправу над маньяком Онойко…
Екатерина Станиславовна вздрогнула, подумав о серийном убийце. Она бы отдала все, что угодно, лишь бы только забыть о том, что произошло тогда, давно… Однако женщина понимала, что ночные кошмары, которые приходят к ней с завидной регулярностью, будут преследовать ее до конца жизни. Ночные кошмары, в которых она неслась по кладбищу, а за ней… за ней следовала фигура в черном балахоне, у которой вместо правой руки был поблескивающий стальной крюк!
О том, что тогда случилось, знали только три человека – она сама, а также двое ее друзей, члены кружка «Победи дядю Крюка!». Кружок был основан ею самой больше двадцати пяти лет назад, когда она была девочкой-подростком, уверенной, что является некрасивой и глупой, что ей суждено повторить жизнь ее матери-алкоголички.
И зачем только Никита в ночь после выпускного бала потащил своих друзей на заброшенное кладбище! Или это – судьба? Кармическое наказание за то, что она и ее собственные приятели сделали тогда, много лет назад? Но они поступили совершенно правильно, и Екатерина Станиславовна ничуть не раскаивалась. Госпожа мэр вообще не привыкла оглядываться назад и сожалеть о том, что произошло.
Мадам Стекольщикова поцеловала сына в лоб и направилась к двери. Обернувшись на пороге, произнесла, обращаясь к находящемуся в коме Никите:
– Я обещаю, что найду его! И он получит по заслугам! Он, дядя Крюк…
Произнеся имя маньяка вслух, женщина снова вздрогнула. Столько времени прошло с тех пор, как она выговаривала это ужасное прозвище, но, как выяснилось, вовсе не достаточно, чтобы забылось то, что случилось тогда. Конечно, Екатерина Станиславовна никогда не забудет о событиях тех месяцев и о том, как их кружок «Победи дядю Крюка!» устроил охоту на маньяка, терроризировавшего Заволжск.
Екатерина Станиславовна вышла в коридор и увидела милиционера, сидевшего на стуле возле двери в палату. Прислонив голову к стене, тот громко храпел. Госпожа мэр приблизилась к служителю порядка и двумя наманикюренными пальцами зажала ему нос. Милиционер крякнул, засопел, а потом распахнул глаза. Стекольщикова с удовлетворением отметила, что в них мелькнул страх. Еще бы, ведь в городе ее не только уважают, но и боятся!
– Спать будете, когда закончится ваша смена! – отрывисто бросила Екатерина Станиславовна. – Вам понятно?
Милиционер, чье лицо заполыхало багрянцем, неуклюже поднялся со стула и козырнул госпоже мэру. С ней, как он прекрасно знал, шутки плохи. Тот, кого она считает своим врагом, мог сразу же собирать манатки и покидать Заволжск, безраздельной властительницей которого являлась мадам Стекольщикова.
– Извините! Больше не повторится! – козырнул милиционер, обильно потея под пристальным взглядом госпожи мэра.
– Конечно, не повторится, – откликнулась та холодно, извлекая из сумочки гигиеническую салфетку и брезгливо вытирая ею пальцы, которым она только что дотронулась до носа служителя закона. – Потому что это был последний раз, когда вы дрыхли на посту. Еще одна такая выходка, и можете подыскивать себе новое место!
