При упоминании этого имени Рахиль скривилась:
— Я не хочу ничего знать об этом обманщике. Ты что, тоже его баба?
— Была ею когда-то, — сказала Изабелла. — Он просит о помощи и говорит, что ты сможешь помочь ему. Он сейчас в тюрьме, и через три-четыре дня, если не произойдет чуда, его казнят.
— Ну и поделом мерзавцу, — сказала, выпустив сизый дым из носа, Рахиль. — Дьяволята будут рады новому гостю в аду. Ладно, проходи. Мне знакомо твое лицо, где же я тебя видела?
Рахиль угостила Изабеллу отвратительным кофе.
Она когда-то была любовницей Рамона, он обещал на ней жениться, но затем бросил.
— С тех пор, дорогуша, прошло два года, и за эти два года он ни разу не дал о себе знать. И вот, когда понадобилась помощь, он опять обратился ко мне.
Я следила за его карьерой и всегда знала, что добром это не кончится. Карты раскрыли мне его судьбу.
Рахиль была профессиональной гадалкой. Она предложила Изабелле предсказать судьбу, но та отказалась.
— И правильно делаешь, незачем заранее знать, что тебе уготовано. Значит, Рамон хочет, чтобы я ему помогла. Если он прислал тебя ко мне, то уверен, что не разболтаешь ничего лишнего. Я помогу ему, но в последний раз. Тебе наверняка знакомо имя Алекса Коваччо?
Услышав имя любимого, Изабелла окаменела. Что связывает эту крашеную третьеразрядную Кассандру и Алекса?
— Алекс Коваччо — именно тот человек, который нам поможет, — не замечая состояния Изабеллы, продолжала вещать Рахиль. — У него везде есть свои люди. Они освободят Рамона.
Изабелла постаралась не выдать своего счастья.
Она снова увидит Алекса!
— Алекс Коваччо… Он сам приедет в Эльпараисо? — спросила она гадалку.
Та отрицательно покачала головой:
— О нет, это слишком опасно, да и, кроме того, он ненавидит таких типов, как Рамон.
Гадалка извинилась, вышла в другую комнату и села на телефон. Ей потребовалось полтора часа, чтобы урегулировать все детали. Изабелла не стала спрашивать ее, что именно планируется. Тем же вечером в особняке на Атлантическом бульваре появились новые лица. Изабелла никогда бы не сказала, что они относятся к противникам президента Сантьяго. Богатый промышленник, известный писатель, несколько представителей криминального мира. Эту разношерстную публику объединяло одно — желание как можно скорее покончить с режимом нынешнего президента Коста-Бьянки.
— Ну что же, единственная возможность освободить генерала ди Сан-Стефано — это похитить его, — сказал один из собравшихся. — Суд начнется через два дня, это точно известно. Думаю, именно после оглашения приговора самый подходящий момент.
Изабелле поручили держать связь с Рамоном. Она снова наведалась в тюрьму, где в осторожных выражениях изложила ему в общих чертах план. Ди Сан-Стефано на глазах возродился к жизни, он почувствовал, что вновь может оказаться на свободе.
— Изабелла, я так тебе благодарен, — произнес он, но она оборвала его:
— Ты отблагодаришь меня после того, как выйдешь из тюрьмы. Рамон, мы сможем тебя похитить, а что дальше?
Сама Изабелла знала, что она предпримет дальше.
Если у Рахиль имеется выход на Алекса, то она добьется с ним встречи. Но почему он сам не пришел к ней, не подал сигнал… Она же ждет его.
— Не знаю, — кусая ус, произнес Рамон. — У меня есть один план, Белла, и ты тоже задействована в нем.
— О нет, — произнесла Изабелла. — После того как ты окажешься на свободе, я не хочу иметь с тобой ничего общего. Мы расстанемся окончательно, запомни это.
Глаза Рамона сверкнули, он вкрадчиво проговорил, становясь прежним дамским угодником и светским львом:
— Белла, не сердись на меня. Думаю, ты согласишься на мое предложение. Но ты права — для начала вытяните меня из этой западни.
— Ну что же, мой милый генерал, — сказала Изабелла, — тогда тебе придется следовать некоторым указаниям.
Надзиратель потерял интерес к беседе бывшего министра обороны с невестой. Надо же, какая красивая женщина, он много раз видел ее по телевизору. А бедняге генералу не повезло — его расстреляют.
— Я все понял, — произнес ди Сан-Стефано. — Но мне кажется, это очень опасно. И, кроме того, я не хочу иметь ничего общего с этим бастардом Алексом Коваччо. Мне не удалось его поймать и повесить…
— Повесить могут тебя, Рамон, — оборвала его Изабелла. — Алекс Коваччо идет на смертельный риск, чтобы вызволить тебя. Вы — политические антиподы и в то же время крайне похожи.
— Вот уж чего бы никогда не стал утверждать, — фыркнул Рамон.
Свидание закончилось, Изабелла покинула тюрьму. Прошел еще один день, заполненный подготовкой к вызволению Рамона ди Сан-Стефано из лап так называемого коста-бьянкского правосудия.
Наконец наступил день суда. Изабелла, заранее добившаяся, чтобы ей предоставили место в зале заседания, предпочла строгий темно-красный костюм и одиночный овальный рубин на золотой цепочке. Суд проходил в экстренном порядке, на него допускалась только «своя» пресса и несколько десятков зрителей, которые должны были наблюдать за торжеством коста-бьянкского правосудия.
В девять часов утра процесс, больше напоминавший спектакль, начался. Рамон предстал перед тремя военными судьями. Прокурор, также военный, к тому же бывший подчиненный Рамона, имевший на него зуб, зачитал список преступлений, в совершении которых обвинялся генерал. Ди Сан-Стефано держался на редкость мужественно. Однако Изабелла, знавшая, что весть о предстоящем побеге окрылила его, понимала, почему он снова выглядит героем дня.
— Я отвергаю все ваши инсинуации, — заявил он, когда один из судей спросил его, согласен ли он с выдвинутыми против него обвинениями. — Ни один из пунктов не соответствует действительности. Президент Диего Сантьяго, этот кровавый диктатор…
— Достаточно! — судья оборвал его. — Подсудимый, вы лишаетесь права голоса на весь процесс. Господин адвокат, есть ли у вас что-то, что вы можете сказать в защиту обвиняемого?
Адвокат, также представитель военного корпуса, практически не защищал Рамона. Он сводил все к одному: президент страны должен проявить милосердие и наказать, но не слишком жестко, бывшего министра…
— Генерал ди Сан-Стефано пытался свергнуть конституционную власть, легитимность которой подтверждена всенародными выборами, — вещал прокурор.
— Президент сам пришел к власти при помощи военного мятежа, — сказал Рамон, но его слова остались без внимания.
— В нашем распоряжении оказались письменные признания участников заговора, все они однозначно свидетельствуют о том, что вы, генерал, безусловно виновны. Кроме того, — судья взглянул на лист бумаги, который содержался в спешно доставленном ему пакете, — кроме того, специальным указом президента, который является верховным главнокомандующим вооруженными силами Коста-Бьянки, вы лишаетесь всех военных регалий и разжалованы в рядовые.
