Наталья, которая еще не осознала смысла страшной новости, не смогла. А вот Ирина, не потерявшая присутствия духа, оказалась в состоянии.
– Я могу! – заявила она зловещим тоном, и ведущий сунулся к ней. – Только не в двух, а в четырех. Иди ты на…
И, схватив Наталью за руку, адвокатша поволокла ее за собой прочь из студии. Когда они попали за кулисы, им навстречу ринулись редакторы, ассистенты, помощники, референты. Все что-то требовали, кричали, угрожали, запугивали, кто-то плакал, кто-то хохотал.
– Я хочу знать, что с моим братом! – крикнула Ирина, но ответа не получила.
Тогда она подошла к одиноко стоявшей включенной камере и со всей силы толкнула ее. Та покатилась, врезалась в какую-то металлическую конструкцию, и через секунду с потолка упал прожектор, с грохотом приземлившийся в студии, где все еще шла программа.
Только тогда гул и гомон смолк. И Ирина произнесла, не повышая голоса:
– Повторяю: я хочу знать, что случилось с моим братом. Где мой мобильный? Живо!
Кто-то протянул ей сотовый телефон – его отобрали в принудительном порядке перед тем, как вывели в студию: таково было железное правило «Народного ток-шоу».
А тут появился и народный ведущий – весь в мыле, с перекошенным лицом, с растрепанными волосами.
– Что вы наделали? – истерично завопил он, опасаясь, однако, приближаться к Ирине и Наталье. – Вы сорвали прямой эфир! Такого никогда еще не было, даже когда у нас выступал Вульф Веспасианович… тьфу, или как его… В общем, политик, который без тормозов, вы сами знаете кто!
Редакторы, ассистенты, помощники, референты принялись дружно подсказывать со всех сторон правильное имя с отчеством могущественного политика без тормозов.
– И почему эти особы еще тут? Уберите их с моих глаз! – провозгласил ведущий истерично.
Около Натальи выросли дюжие ребята в камуфляже.
Ирина, на секунду прикрыв мобильный рукой, прошипела в сторону:
– Еще один вопль, и я засужу вас всех! Обещаю!
Ведущий, дернувшись, замахал руками, приказывая охранникам удалиться. И заныл:
– Все, мне конец! Кому я теперь нужен! Моя карьера коту под хвост! И все из-за двух истеричек… Кто их вообще привел? Уволить к едреной фене!
Узнав, что привел ее генеральный директор канала, народный ведущий несколько стушевался, поправил длинные локоны и ткнул пальцем в первого попавшегося редактора (впрочем, может, ассистента или помощника):
– Это ты не уследил! Вот тебя и уволим!
Окружение народного ведущего тотчас отодвинулось от несчастного редактора (впрочем, может, ассистента или помощника), как будто тот был прокаженным. Но тут появилась какая-то особа, победоносно размахивавшая листом бумаги и вопящая:
– Рейтинг! Господи, какой у нас рейтинг! Не поверите! Просто что-то немыслимое! Наша передача вошла в историю! Сайт вышел из строя – не выдержал натиска пользователей! А телефоны не смолкают! Такой резонанс, такой триумф!
Народный ведущий, только что прощавшийся со своей телевизионной карьерой, приосанился, схватил лист и впился в него взглядом.
– Недурно, совсем недурно! – произнес он, расцветая. – Кто бы мог подумать! Так и быть, можешь оставаться.
Последняя фраза была обращена к спонтанно впавшему в немилость редактору (впрочем, может, ассистенту или помощнику). Тот зарделся, как маков свет. Придворная телевизионная камарилья утащила куда-то ведущего, телевизионного гения.
Ирина же, завершив разговор, долго не поворачивалась к Наташе. А та все боялась спросить. Наконец Ирина произнесла:
– Рома в самом деле умер. Летальный исход наступил около восьми минут назад. Врачи пытались его реанимировать, но ничего не вышло. По всей видимости, легочная эмболия.
…Наталья плохо помнила, как оказалась в квартире Ирины. Плохо помнила, что та говорила ей. Она знала только одно – сначала, как сказал народный ведущий, она потеряла сына, а вот сейчас и мужа. Да, так и есть… восьмерка, положенная на бок, – знак бесконечности!
Глава 24
В ту ночь она не спала. В квартире Ирины в Колокольниковом переулке никто не спал. Интернет гудел – еще бы, человек скончался в прямом эфире, причем это была не подстава, а самая что ни на есть сермяжная правда. Но показывали и эпизод, в котором Наталья бросалась к экрану, уверяя всех, что видит яркий свет, идущий из двери, запечатленной на кадрах дня рождения Стасика.
Ирина развила необыкновенную активность. Кажется, она еще не до конца осознала то, что ее младший брат, который был для нее скорее сыном, скончался. Всю ночь Ирина кому-то звонила, что-то строчила в компьютере, перелистывала бумаги.
Вальдик, заглянувший к Наташе, ничего не произнес. Да и что можно было сказать в подобной ситуации? Он только опустился на кровать рядом с женщиной, а та, беззвучно рыдая, уткнулась ему в плечо. И гламурный красавчик повел себя, как настоящий джентльмен. Он не утешал, не урезонивал, не уговаривал, а только гладил Наталью по волосам. Боль в душе от этого не прошла, но стало легче. Совсем чуть-чуть. Совсем…
В комнату влетела Ирина. Окинув взором Вальдика, она бросила ему:
– Брысь, котик! Иди к себе и лазай по порносайтам.
Тот, не говоря ни слова, вышел. Наталья вытерла слезы. Ирина довольно произнесла:
– Все, Набока у нас на крючке! Потому что мне только что сообщили результаты токсикологической экспертизы. Если помнишь, речь идет о кофе, которым тебя пичкали в Склифе. Как я и предполагала, в нем была какая-то психотропная дрянь, лишающая человека воли и заставляющая подчиняться даже самым идиотским приказаниям. Используется обычно насильниками и маньяками.
– Ира, мы не сможем доказать, что этой гадостью меня пытался напоить Набока. Или хотя бы Генрих Минц, – заметила Наташа устало.
– А вот и нет! – ответила золовка с ликованием. – В том-то и дело, что доказательства имеются! Потому что на чашке остались отпечатки пальцев того же Минца! Улика не бог весть какая, но ее достаточно, чтобы создать Генриху кучу неприятностей. А если он окажется припертым к стенке, то сдаст нам и Набоку. Кроме того, у меня есть компромат и на того и на другого. Если обработать Генриха как следует, адвокат преподнесет нам своего шефа на блюдечке с голубой каемочкой. И все, Набока сядет в тюрьму! Потому что он убил двух человек! И вообще, я собрала целое досье на Набоку. Вот, посмотри!
Она протянула снохе толстую папку. Наташа пыталась что-то возразить, потом расплакалась. И стала кричать, что золовку интересует только одно – месть. Что та абсолютно не думает о том, что произошло. Что ей не жаль ни Стасика, ни Романа.
Вот этого говорить, конечно, не следовало, и Ирина закатила ей пощечину. А затем вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.
Первым порывом Наташи было броситься за Ириной и извиниться, но она не сдвинулась с места. Ну да, ляпнула лишнего. Только Ирина тоже хороша! Ее ничуть не заботило то, что произошло с братом и племянником, ей хотелось любыми путями покарать Набоку и своего бывшего любовника, Генриха Минца. О правосудии здесь не было и речи, все сводилось к банальной мести.
