Мы оттащили пленника в центральную комнату, и я отправился в ванную – кровь была у меня на руках, на лице, на одежде. Глядя на себя в зеркало, я подумал, что если сейчас в номер ворвется полиция, то решит, что я совершил жуткое преступление и укокошил по крайней мере пятерых человек – так много крови вылилось из раны на лбу агента Рона Дельдаги!
Вернувшись, я увидел, что наша жертва уже пришла в себя – агент Секретной службы извивался на ковре, вращая глазами, тужась и подвывая.
– Не советую вам так напрягаться, – заметил я учтиво, – у вас может случиться инсульт, и тогда вам уже никто не поможет.
Агент затих и уставился на меня. Раздались булькающие звуки – рот у агента был забит моими грязными носками и завязан шелковым шейным платком от Жана-Поля Годо. Я ведь купил его в Париже, в бутике на Елисейских Полях, за целых девятьсот пятьдесят евро! А теперь он используется в качестве намордника для агента Секретной службы и к тому же весь перепачкан кровью. Точно не отстирать.
Танюша, уже переодевшаяся, изучала портмоне агента. Вытащила фотографию, на которой была изображена миловидная женщина и двое мальчишек лет четырех-пяти.
– Ваша жена и детишки, агент Дельдага? – спросила Таня задумчиво. – Они наверняка гордятся вами, своим мужем и отцом. Ну конечно, ведь тот работает на правительство Соединенных Штатов! Интересно, что бы они сказали, если бы узнали об истинном профиле вашей деятельности? Вы же наемный убийца, агент Дельдага! И скольких вы уже порешили во имя демократии и свободы слова?
– Кажется, он хочет что-то сказать, – указывал я на мычащего агента. Таня подошла к нему, приставила к груди пистолет и сказала:
– Дядя Вася, вынь кляп. Только учти, агент Секретной службы, попытаешься кричать – пристрелю. Сам понимаешь, что нам терять нечего, одним преступлением больше, одним меньше, роли не играет.
Я отвязал свой шейный платок и вытащил слюнявый носок изо рта агента. Дельдага, откашлявшись, заявил тихим, но злобным тоном:
– Нападение на агента Секретной службы потянет на двадцать пять лет тюрьмы, мои дорогие!
– Нам, собственно, терять нечего, – повторил я слова Тани. – Только ведь вы всего четверть часа назад заявились к нам в номер, чтобы прикончить нас? Так что двадцать пять лет тюрьмы по сравнению со смертью – более чем щедрый подарок! Всегда хотел написать драму о жизни за решеткой. Кстати, агент, я буду, думаю, первым лауреатом Нобелевской премии, который получит срок.
Дельдага пронзил меня взглядом и сказал:
– О том, что я отправился в отель, известно кое-кому. Если я не выйду на связь в ближайшее время, мои коллеги поднимут тревогу. И тогда ваш номер штурмом возьмут ребята из ФБР...
– Блефует, – заявила уверенно Таня. – Секретная служба на дух не выносит ФБР, и ФБР платит ей той же монетой. Да и сами посудите, агент Дельдага, неужели о вас, киллере, кто-то будет особенно заботиться? Вы выполняете черную работу, причем выполняете весьма посредственно, иначе бы нам не удалось узнать, что президента Тома Форреста застрелил вовсе не несчастный Ларри Перкинс. Это ведь был заговор, не так ли?
Дельдага прорычал:
– Вы сами подписали себе смертный приговор! Я лично против вас ничего не имею, я всего лишь выполняю приказ.
– То же самое, милейший, заявляли на Нюрнбергском процессе высокопоставленные нацисты, – сказал я нравоучительным тоном. – Изображали из себя жертв обстоятельств и честных солдат, приводивших в исполнение приказы полоумного фюрера. У человека всегда имеется выбор, запомните! И раз вы начали убивать, значит, сами того хотели.
– Итак, агент Дельдага, кто послал вас по нашему следу? – спросила Таня. – Ну, говорите!
– А иначе что, убьете меня? – бросил тот с вызовом. – Или прострелите ногу или руку? Старик верно сказал, каждый сам принимает решение, преступать ему запретную черту или нет. Вы на головорезов не похожи, так что опасаться мне нечего...
– Ошибаетесь, агент Дельдага, – ответила Танюша. Еще до того, как я успел что-то предпринять, она поднесла пистолет в ноге Дельдаги и сказала: – Считаю до трех. Итак, вы скажете все, что знаете, или я выстрелю. Один, два, три...
Агент самодовольно улыбался, а когда Таня произнесла «три», раздался тихий хлопок. Последовал приглушенный крик, и Таня тотчас сунула в рот агенту мой грязный носок. Я с ужасом увидел, как на штанине Дельдаги расплывается кровавое пятно. Танюша в самом деле выстрелила!
– Ну что, убедились, агент, что не только вы готовы применять силу? – усмехнулась она.
Я схватил девицу за руку, вытащил в коридор и закричал на нее по-русски:
– Что ты наделала! Ты выстрелила в живого беззащитного, связанного по рукам и ногам человека! Это же так подло и низко...
– Дядя Вася, думаешь, было бы честно, если бы агент выстрелил в нас, тоже беззащитных, и превратил бы из живых в мертвых? – ответила по-английски Таня и добавила на своем безобразном русском: – И на старуху бывает проруха!
Я был вынужден согласиться с девчонкой. Да, она права, и хотя я не приемлю насилие в любом его проявлении, иного выхода, как выбить из агента Дельдаги всю правду, оказывая на него физическое воздействие, у нас нет. И тут же я поймал себя на мысли, что рассуждаю, как надзиратель в Гуантанамо – те тоже прикрываются благими целями и пытают всех, кого считают террористами.
Агент Секретной службы продолжал выть, а Таня сказала:
– Нечего устраивать тут концерт, пуля только кожу рассекла, кость не повреждена. Однако в следующий раз рука у меня не дрогнет. Итак, будете говорить правду или нет?
И она навела пистолет на пах нашего пленника.
Дельдага судорожно закивал головой, и Таня велела мне вытащить кляп. Спесь с агента слетела, перед нами лежал испуганный человек, готовый на все, лишь бы сохранить свою жизнь и здоровье. Я бы и сам все рассказал, если бы кто-то угрожал отстрелить мне чресла.
– Кто вас сюда послал? – повторила свой вопрос Таня, и Дельдага охотно ответил:
– Мой непосредственный начальник, агент Секретной службы Патрик Миггс, начальник личной охраны мадам президента.
– Тот самый, с которым вы были в особняке Карлайла? – спросила Таня. – Ну-ну, нечего так пялиться на меня, Дельдага, нам известно гораздо больше, чем вы можете себе представить. Я своими глазами видела, как вы с Миггсом убили Филиппа Карлайла и его жену...
«О Джинджер, ведь именно твоя смерть сделала меня преступником, – подумал я. – Мы могли быть сейчас вместе, лежать в объятиях друг друга, а вместо этого я нахожусь в номере флоридского отеля, где с красоткой-мошенницей пытаю агента Секретной службы».
– Да, он, – ответил сдавленно Дельдага. – Миггс считается у нас «звездой». Он на великолепном счету у мадам президента, ему пророчат великолепное будущее... Такая карьера в течение полутора лет – сначала охранял вице-президента, потом стал охранять мадам президента. Кэтти... я хотел сказать, миссис Кросби Форрест к нему благоволит!
