– О нет, это будет самая пышная свадьба в роду Сфорца-Малатеста. Я люблю тебя, Марина, и хочу, чтобы весь мир знал о моей любви!
Вскоре Марине стало известно, что Алессандро задумал пригласить не меньше тысячи человек. Тысяча незнакомых лиц, тысяча представителей аристократических семейств Старого Света, американских миллионеров, звезд шоу-бизнеса... Она попробовала отговорить Алессандро, но тот твердо стоял на своем.
– Впрочем, ты права, дорогая, тысяча – неподходящее число. Думаю, полторы тысячи в самый раз, – заметил он с мягкой улыбкой. – Палаццо в Риме такое количество народа не вместит, поэтому свадьба пройдет в замке. Ты ведь согласна?
Марина была согласна. Что же, если это ее новая жизнь, то придется привыкать к ней. Больше всего она опасалась того, как встретят ее друзья и знакомые Алессандро, среди которых было множество всемирно известных личностей. Ее жених считался «своим парнем» в Голливуде, был на «ты» с Полом Маккартни, Элтоном Джоном и Миком Джаггером, а кроме того, посещал самые престижные рауты, тусовки и салоны по обе стороны Атлантики.
* * *
Первый раз Марина вышла в свет в Риме – герцог настоял, чтобы она сопровождала его на одну из вечеринок, устраиваемых князем и княгиней Фарнезе.
Марина сначала заявила, что она придется там не к месту, но герцог отрезал:
– Чепуха! Ты моя невеста, и если я там к месту, значит, и ты тоже!
Марина попробовала объяснить, мол, она никого не знает, на что Алессандро ответил:
– Вот чтобы всех узнать, ты и должна туда отправиться. Честно предупрежу – нудные и скучные людишки, однако, как известно, у каждого свои недостатки!
Чем более приближался день приема, тем сильнее Марина волновалась. Последние несколько ночей она почти не спала, рисуя себе ужасные картинки – она говорит какую-то глупость, и все злобно хохочут... Она роняет бокал шампанского, а фотография, сделанная в тот момент ретивым папарацци, появляется в светской прессе... Она говорит с кем-то по-английски и вдруг понимает, что не может больше вспомнить ни одного слова... Ей так хотелось заболеть, провалиться сквозь землю, быть похищенной инопланетянами – все, что угодно, только не идти на прием!
Платье, выполненное для нее у одного из всемирно известных модельеров (хорошего знакомого Алессандро, с которым тот, конечно же, был на «ты»), было подлинным шедевром: темно-зеленый шелк, строгие линии, стиль и достоинство. Облачившись в него и посмотрев на себя в огромное зеркало, Марина не могла поверить, что загадочная молодая красавица в нем – она сама, Марина Зимина...
А затем были еще парикмахерша и стилист. Наконец появился и облаченный в белый смокинг Алессандро. Он с явным удовольствием поцеловал невесте руку и отметил, что пальчики ее предательски дрожат.
– Дорогая, ты будешь самой прелестной на приеме, – заверил он Марину. – И учти, все дамы будут завидовать тебе – твоей молодости, твоей естественности, твоему счастью. Не обращай на это внимания! И вот последний штрих...
Он вынул из замшевого мешочка самое красивое жемчужное ожерелье, которое Марине приходилось когда-либо видеть. Жемчужины были размером чуть не с орех, матовые, неправильной формы, вперемежку с тусклыми – не ограненными, а в виде кабошонов – изумрудами и сапфирами.
– Колье моей бабки, великой княжны Елизаветы Александровны, – пояснил герцог, застегивая ожерелье на шейке Марины. – Она получила его в подарок на свой двадцать седьмой день рождения. Увы, ставший ее последним... Выполнено в стиле барокко.
Марина осторожно дотронулась до жемчужин, почувствовала приятную тяжесть драгоценных камней. И внезапно ощутила, что страх улетучился. Да, теперь она готова, наконец-то готова, ведь рядом с ней человек, которого она любит, – ее Алессандро!
На прием, проходивший в средневековом палаццо, они немного опоздали – герцог любил приходить последним, считая, что так привлекает всеобщее внимание. Но именно этого и опасалась Марина – ведь все гости уже были в курсе того, что Сфорца-Малатеста появится не один, а со «своей русской», на которой собирается жениться.
«Роллс-Ройс» плавно затормозил около мраморной лестницы. Марина заметила толпу папарацци. Ну конечно, они, стервятники, везде и всюду, сопровождают каждое светское мероприятие. Но сегодня все явились ради нее – будущей герцогини Сфорца-Малатеста. Страх внезапно вернулся, и Марина окаменела, почувствовав, что не может двинуться с места. Нет-нет, домой, сейчас же домой!
Герцог, заметив смятение девушки, нежно поцеловал ее и сказал:
– Не относись к этому так серьезно, дорогая. Представь, что ты в цирке, работаешь укротительницей, а вокруг тебя – хищники. Но у тебя имеется хлыст. Всего один взмах, один удар, и они у твоих ног!
Герцог вышел из «Роллс-Ройса». Марина понимала, что Алессандро ждет ее, стоя на красной ковровой дорожке, устилающей мраморную лестницу. Шли секунды. Девушка слышала щелчки фотоаппаратов и видела отблески вспышек. Герцог, немного обернувшись, произнес вполголоса:
– Дорогая, это твой час!
Чем дольше она будет сидеть в автомобиле, тем хуже все станет. Поэтому, стараясь изобразить на лице улыбку, Марина шагнула из салона, подавая руку галантно склонившемуся перед ней герцогу.
То, что последовало дальше, походило на особо изощренную пытку. Журналисты, толпившиеся у лестницы за особым заграждением, словно с цепи сорвались, словно сошли с ума. Будто и впрямь были хищниками, почуявшими кровь. Треск фотоаппаратов сделался невыносимым, и Марине больше всего хотелось заткнуть руками уши. Со всех сторон ее слепили вспышки, и она знала – каждую секунду делаются десятки, а то и сотни ее фотографий. Крошечная сумочка вдруг упала на ковер. Марина растерялась – поднять или оставить лежать? Если поднять, то как? Ведь со стороны ее движение будет выглядеть не изящно, даже забавно...
На помощь пришел Алессандро, который поднял сумочку и прошептал, беря Марину за руку:
– Дорогая, запомни – как в цирке! Правила определяешь ты, потому что хлыст в твоей руке. Но не позволяй им почувствовать твою слабость, иначе хищники вмиг разорвут тебя.
Девушка глубоко вздохнула и закрыла глаза. И тут же в панике снова открыла их. Да уж, не очень будет приятно увидеть потом в газетах и иллюстрированных журналах свой портрет с закрытыми глазами и надписью «Спящая красавица из России».
Репортеры что-то кричали на разных языках, и Марина разобрала – они хотят, чтобы герцог и его невеста немного им попозировали. Девушка хотела одного – подняться наверх по бесконечной лестнице и оказаться на приеме, куда допущены только избранные, благонадежные журналисты. Но Алессандро не отпускал от себя Марину.
– Удовлетворим их просьбу, дорогая. В конце концов, людям надо зарабатывать на хлеб насущный!
Они оказались в эпицентре всполохов вспышек и щелчков фотозатворов. Марина закусила губу, затем в ужасе вспомнила, что ее снимают, и тотчас попыталась улыбнуться, чувствуя, что у нее плохо выходит.
