Впервые – равнодушным.
Он смотрит на Мику пустыми остекленевшими глазами. Для того
чтобы безразлично взирать на Мику, Ральфу Нор-бе понадобилось умереть.
Мику охватывает такой леденящий ужас, что невозможно
сдвинуться с места. Кажется, она даже на секунду потеряла сознание… да нет же,
она – в сознании, просто ей плохо, очень плохо. Мертвый Ральф вызывает у нее
приступ тошноты, но это неправильно, несправедливо. В нем почти ничего не
изменилось, просто возникла новая деталь, маленькая дырка, совсем не страшная и
не отвратительная. Креветки вместо глаза совсем не пугали Мику и устрицы вместо
губ вызывали лишь снисходительные мысли об отоларингологе, пластическом хирурге
и УЗИ-диагносте. А в этой маленькой, черной скрасным дырке нет никакого
лукавства, так почему Мика боится ее до обморока?
Потому что Ральф мертв.
И он не просто мертв, его убили, о чем свидетельствует дырка
во лбу.
Мика бессильно опускается на пол у кровати и зажимает рот
кулаком. Ральф мертв. Его убили. И она, Мика, знает кто.
«Я никого не хотела убивать, это произошло случайно…»
Двадцатилетняя стерва, истеричка и психопатка убила бедняжку
Ральфа, тем самым подтвердив статус истерички и психопатки. Непонятно только –
за что? Ральф относился к психопатке просто замечательно, называл ее Ваской и
был единственным, кто пил ее кофе, не морщась, бедняжка, бедняжка…
«Я никого не хотела убивать, это произошло случайно… Мне
нужна помощь… Очень нужна, Микушка…»
Да нет же, нет, это маленькая девочка в пижамке со смешными
медвежатами выстрелила и совершенно, совершенно случайно убила Ральфа Норбе, и
еще неизвестно, чтотам произошло между ними. Что, если Васька только
оборонялась?
Мика не знает.
Но точно знает, что Ваське нужна помощь.
Что же ей делать, что?..
Почему Мика не видела этот ключ раньше? А между тем он лежит
на самом видном месте, прямо на вельветовой груди Ральфа, рядом с очками в
золотой оправе.
Это не ключ из Васькиного детства и Микиной ранней юности,
похожий на стилет и флейту одновременно, это самый обыкновенный стандартный
ключ, открывающий английские замки.
Но какой-то тайный смысл в этом ключе, безусловно, есть.
Хотя бы потому, что к колечку, на котором он висит, прикреплен прямоугольник
плотной бумаги или картона.
Фонтанка 48, кв. 35 написано на картоне.
Что означает этот адрес?
Только то, что Мика – единственная, кто может помочь
маленькой девочке, когда-то давно в зоопарке испугавшейся гиены.
…Квартира тридцать пять оказалась мансардой.
Совсем крошечной.
Совмещенный санузел, небольшая кухня и комната чуть
побольше.
Низкая тахта, низкое кресло, стеллаж и письменный стол –
обстановка в комнате больше напоминала гостиничный номер, из которого еще не
выехал постоялец. А он не выехал: об этом красноречиво свидетельствовала
дорожная сумка, стоящая в углу.
Мика остановилась посередине комнаты и закрыла глаза.
– Васька! – тихонько позвала она. – Васька,
где ты? Когда ты придешь? И сколько времени мне тебя ждать? Ничего, не
волнуйся, я подожду столько, сколько будет нужно. Я помогу тебе, слышишь, помогу…
И снова, как и в мастерской, она не услышала никакого
ответа. Но и трупа в пустынной комнате, в крохе-кухне и в санузле тоже не было.
Уже хорошо.
Бедняжка Ральф.
Даже находясь здесь, вдали от Петроградки, она не переставая
думала о Ральфе и о дырке во лбу Ральфа. И о Ваське, сочинившей эту дырку. Что
же все-таки произошло между ними?
Ничего, скоро объявится Васька и все объяснит.
И кстати, что это за мансарда?
Кому она принадлежит? Кому-нибудь из Васькиных друзей или…
Почему Мика забыла об этом парне?
Господи, она ведь думала о нем каждую минуту, каждую секунду
все последние несколько недель. А теперь он как будто выпал из поля Микиного
зрения, – того самого поля, где в последнее время буйствовали только
белладонна, дурман и наперстянка, проросшие из его татуировок.
Нет, эта квартира не может быть квартирой этого парня.
Это явно съемное жилье.
Мика села на пол, сложив ноги по-турецки, и принялась
размышлять.
Это съемное жилье? — Да. Скудость и безликость
обстановки явно говорит в пользу этой версии. Но и экзотически-сандаловый азиат
не походит на коренного петербуржца. Он никогда не жил здесь, он, скорее, жил в
Бриссаго, в окрестностях табачной фабрики Бриссаго, где производят потрясающие
сигары brissago. Или, на худой конец, подрабатывал Буддой в каком-нибудь из
храмов Юго-Восточной Азии. У этого парня наверняка тоже имеется съемное жилье.
Но оно никогда не будет безликим.
Никогда.
Все, к чему прикасается этот парень, вспыхивает и загорается
удивительным внутренним светом, жаль, что Мике так не повезло и единственный
луч, упавший на ее губы, тотчас же погас…
Нет-нет, не стоит даже думать об этом. Сейчас от нее
требуется только одно: помочь маленькой Ваське, чьи розовые пятки засасывает
ужасное, чавкающее и плюющееся смрадным газом болото.
Это съемное жилье? — Да. Но кто его снимает?
Возможно, ответ найдется, если заглянуть в дорожную сумку,
стоящую у стены. И хотя Мика всегда была щепетильной, но сейчас, блин, не до
щепетильности.
Это она сказала – блин? Похоже, что да.
Даже не поднимаясь с пола, она на коленях подползла к сумке
и дернула ее за замок:
футболка, еще одна, несессер, прозрачный пакет с носками,
фляжка из белого металла, сувенирная матрешка слицом Петра Первого, сувенирная
тарелка с разведенными пролетами Дворцового моста, туристическая карта города,
дорожный утюг в мягком кожаном футляре, вельветовые шорты песочного цвета,
несколько буклетов, белый плотный конверт.
Поколебавшись секунду, Мика все-таки решилась и открыла его.
Авиабилет «Питер – Дюссельдорф», на имя Ильбека Шамгунова,
вылет завтрашним утром, из аэропорта Пулково-2.
Ильбек Шамгунов. Имя явно восточное. Занятно.
Вот и подтверждаются ее мысли о гостиничном номере. Но что
здесь делает или собирается делать Васька? Она сама все расскажет Мике, нужно
только набраться терпения и подождать. Если только первым не заявится сам
Ильбек Шамгунов.
Мика надеется, что с неизвестным Ильбеком удастся
договориться, в конце концов, он сам отдал ключ Ваське.
Другими обстоятельствами объяснить появление ключа в мастерской
невозможно.
