Определенно нет.
– …Поблизости точно ничего подходящего не найдется.
Пришлось бы пилить на Каменноостровский, а это лишнее. Знаешь, если покопаться
в холодильнике, наверняка можно кое-то найти.
– Ничего, что я спросил о еде?
– Конечно, ничего.
– Ты проводишь меня?
– Я не бываю на кухне без крайней необходимости. Это
только часть правды, хотя Васька, действительно, сократила свои визиты в ту
сторону квартиры, где находится кухня, до минимума. Кухня много лет оставалась
убежищем ведьмы, а детское воспоминание о жабах и змеях, и о человеке,
убивающем ребенка, живо до сих пор. Васька отлично понимает, что все ее страхи
беспочвенны и иррациональны, она даже пытается с ними бороться, иногда – самыми
экстравагантными способами. Выйти голой на кухню, особенно если поблизости
слышны унылые вздохи Мики – почему нет?…
Но это только часть правды.
А вся правда заключается в том, что сейчас ей хочется
одиночества. Пусть и недолгого.
– …Вон та дверь, видишь? Она ведет в квартиру. Пройдешь
по коридору, поднимешься по ступенькам вверх и свернешь направо. Там будет еще
один коридор, а в самом его конце – кухня.
– Понятно. А я не столкнусь с твоей сестрой?
– Если столкнешься – поздоровайся. Но в разговор лучше
не вступать.
– Почему?
Васька делает круглые глаза и трагическим шепотом
предупреждает:
– Она заговорит тебя до смерти!
Дверь за Ямакаси захлопывается, и Васька остается одна.
Наконец-то!…
Ей больше не хочется спать, мастерская приняла свои обычные
очертания, все снова находится на местах: девушка с веслом (Васька зовет ее
Хиллари Клинтон) – справа от лошади Рокоссовского; мужик в робе (Васька зовет
его Джеком-Потрошителем) – слева. Стена с фризом из колхозной жизни – впереди.
Еще о лошади:
это всего лишь куча старого дерьмового гипса.
Васька легко соскакивает вниз и тут же упирается рукой в
рюкзак Ямакаси. Мысли о содержимом рюкзака время от времени посещали ее: не
факт, что после изучения содержимого Ямакаси предстанет перед ней в новом,
неожиданном свете, но попробовать стоит.
Инстинктивно оглядываясь на дверь, Васька принимается рыться
во внутренностях, то и дело натыкаясь на фрагменты каких-то вещей, общий их
смысл ускользает. Промаявшись секунд двадцать, она приходит к соломонову решению:
нужно вывалить веши на пол – и вся недолга.
– нож-выкидушка с аляповатой наборной ручкой из
плексигласа и грязным лезвием (Васька ожидала увидеть как минимум мачете)
– два потертых китайских шара с покрытыми эмалью
символами инь и ян (Васька ожидала увидеть как минимум магический кристалл)
– книга без обложки (он утверждал, что не читает книг)
– колокольчик без языка – плеер без наушников
– сломанная палочка для ушей
– две сломанные зубочистки
– зажигалка «Зиппо» с изображением кактуса и койота,
воющего на лупу
– одноразовая зажигалка
– полупустая пачка сигарет, ни в одном ларьке Питера
такие не продаются
– карманный календарик с зажеванными углами; на
календарик нанесена схема метро, явно не питерского и не московского
– мятый буклет с изображением взлетающего лайнера на
первой странице. Поверхностный просмотр буклета выявляет ряд однотипных колонок
– очевидно, речь идет о расписании вылета и прилета самолетов в каком-то
неведомом Ваське аэропорту
– пухлая, видавшая виды записная книжка. Учитывая Васькину
редкую психологическую особенность, на книжке можно сразу ставить крест
– что-то вроде медальона или амулета; дешевый камень
неизвестного происхождения на такой же дешевой, едва ли не медной
цепочке —
И всё.
Уже сейчас эту рюкзачную феерию можно смело вынести на
помойку и быть совершенно спокойным за ее будущее: ни один бомж на такое добро
(за исключением ножа и зажигалки) не польстится. Васька уязвлена, но вынуждена
признать: Ямакаси предстал перед ней в новом, неожиданном свете. Жаль только,
что не высветились документы (не важно, что Васька ни бельмеса в них не поймет,
но у любого человека должны быть документы!).
Деньги, хотя бы и не слишком большая сумма, тоже не
высветились. Не говоря уже о кошельке. А у любого человека должен быть кошелек,
и потом: каким образом Ямакаси собирался отправиться в магазин «24 часа», не
имея при себе ни копейки денег?
Неужели попросил бы в долг?
А еще – вещи.
У любого человека, путешествующего от дома к дому, должен
быть определенный запас вещей. Хотя бы пара белья, сменные носки (у парней
нередко попахивают ноги), зубная щетка, полотенце, что сказал Ямакаси?
Что в рюкзаке все его вещи.
Это сейчас в городе стоит невыносимая жара, но синоптики
обещают циклон из Скандинавии, температура упадет градусов на десять. А потом
наступит осень, а потом зима – что будет делать Ямакаси в своей жилетке,
полотняных брюках и сандалиях эспарденьяс? Ваське почему-то хочется, чтобы
Ямакаси остался здесь до зимы, уж не влюбилась ли она?
Определенно нет.
Времени у Васьки немного, но она успевает сложить вещи в
рюкзак, повесить его на прежнее место, усесться на кровать с самым независимым
видом и щелкнуть пультом телевизора. По телевизору показывают киношку. Старую,
если судить по костюмам актеров. Французскую, если судить по их изысканно
уродливым физиономиям. Васька не очень любит такие киношки: сплошная
говорильня, ложная многозначительность, полутона, обертона, пляски вокруг
одного-единетвенного трупа (при наличии трупа), пляски вокруг
одной-единственной страсти (при наличии страсти), дурно пахнущие семейные тайны
и скрытая реклама блейзеров от Кристиана Диора.
Или от Лагерфельда.
Полная фигня. Шайзе
[29]
, как любит
выражаться сообщество карманных Зигфридов из «Ноля за поведение».
Ямакаси появляется в то мгновение, когда Васька готова
переключить канал – на первых тактах мелодии, которая обычно предшествует
обнаружению тела зверски убитого персонажа второго плана; в его руках зажата
тарелка с вываленными на нее кусками неразогретой тушенки и крупно нарезанными
ломтями хлеба.
– Все в порядке? – спрашивает Васька, не чувствуя
никаких угрызений по поводу скудости трапезы.
– Никого не встретил, – докладывает Ямакаси,
отправляя в рот кусок холодного мяса. – Проскользнул незамеченным.
– Курить хочется… Есть у тебя сигареты? А то я забыла
купить… – Васька почти не курит, та сигарета на крыше была единственной за
последнюю неделю (воспоминаний о ней хватило бы еще на две), – но уж очень
хочется получить хоть какое-то объяснение по поводу вещей из рюкзака.
