– Ты забыла? Ты забыла об этом, Васька? Конечно,
забыла. Это было первым, чтоя забыла. Ни о каком институте, ни о какой карьере
и речи быть не может. В жизни Васька не прочитала ни одной книги, весь ее
словарный запас сформирован телевидением, радиостанциями FM-диапазона,
придурковатыми фильмами про экзорцизм, трах в Голубой Лагуне и бойню на
лесопилке; дворовыми дружками (впоследствии – мальчиками) и Микиными
причитаниями. Возможно, были и другие источники, Мика не знает о них ничего.
Васька давно забросила свою кладовку, она так и не превратилась в кошку, но,
кажется, превратилась в самую банальную потаскуху.
– Ты самая банальная потаскушка! – «потаскушка»
звучит еще унизительнее, чем «потаскуха» – пусть. Микина задача (если у нее
вообще есть задача) – побольнее ударить Ваську, а лучше и вовсе сбить с ног. И
канализировать ненависть, направив ее в нужное русло.
– Ну какая же я потаскушка? – Задеть Ваську так же
трудно, как вручную столкнуть с колеи пригородную электричку. – Денег-то я
не беру. А это уже по-другому называется, согласись.
– Тебе виднее… А все эти твои хахали – может, они и не
платят тебе денег. Может, ты спишь с ними потому, что они читают тебе вслух
названия станций метро? Ведь прочесть их сама ты не в состоянии… Что, права я?!
Мика почти торжествует. Но и Васька торжествует, скалится в
ухмылке, выпячивает молодые, наглые, сучьи зубы:
– Не исключено, моя целомудренная сестра! Не исключено,
что я сплю с ними именно поэтому.
– Хорошо, что мама с отцом не дожили до такой грязи.
– Это положительный момент, безусловно. Хочешь сказать
что-нибудь еще?
О, да, Мика многое могла бы сказать. Только благодаря Мике
Васька не подохла с голоду и ни в чем не нуждалась все эти годы. Только
благодаря Мике ее взяли на работу в «Ноль»; сначала – официанткой, в компанию к
Виталику и Иву. И не Микина вина, что Васька не удержалась в должности, –
уж слишком много она дерзила в адрес клиентов, слишком многое себе позволяла. С
подобными выбрыками Васька не дожила бы и до конца первого рабочего дня, так
нет – Клаус-Мария и Йошка с Себом терпели ее сколько могли, и то из уважения к
Мике. А потом, когда терпение иссякло, перевели на варку кофе.
Кофе не является сильной стороной «Ноля».
– Пошла вон отсюда! – В таком регистре Микин голос
еще не работал, до таких высот еще не добирался.
– Уже ухожу, – Васька проявляет несвойственную ей
покладистость, даже удивительно. – Но сначала мне бы хотелось обсудить с
тобой одну проблему.
Обсуждать проблемы с голой Васькой Мика не намерена.
– Я же сказала – пошла вон.
– Я хочу разменять квартиру.
– Что?
– Я хочу разменять квартиру, – Васька выговаривает
каждое слово едва ли не по слогам. – Мы терпеть друг друга не можем, ведь
так?
Мика молчит.
– Я ненавижу тебя, ты ненавидишь меня – так не лучше ли
нам разъехаться?
Ненависть, еще секунду назад любовно поддерживавшая Мику,
куда-то улетучилась. О чем говорит Васька? Об их квартире с мастерской, о
двухсот пятидесяти квадратах, в которых свободно умещается все то, что дорого
Мике. И Гент с Утрехтом, и дароносица, и виноточило, и прошлая счастливая
жизнь, от которой и следа не осталось. И от Васьки не останется никакого следа,
она уйдет от Мики и даже не обернется на прощанье – смуглая, дерзкая,
черноволосая. И ее мальчики уйдут. И Мика останется одна. Совсем одна. Совсем.
Конечно, можно завести кошку, канадского сфинкса с горячим голым тельцем,
говорят, что сфинксы привязчивы как собаки и даже спят в одной постели с
владельцами. Беда в том, что Мика не любит кошек. Не любит собак, не любит
волнистых попугайчиков, не любит мужчин – так что участь Ральфа Норбе, захоти
он здесь натурализоваться, будет еще плачевнее, чем участь канадского сфинкса.
– Я не позволю тебе разменивать квартиру. Так и знай.
– Мне плевать. Я имею на нее такое же право, как и ты.
И я поступлю, как считаю нужным, а на тебя мне плевать.
– Ты этого не сделаешь.
– Сделаю и еще как.
– Нет.
– Да! Маленькая дрянь.
Маленькая дрянь совершает то, чем промышляла все детство:
швыряет в Мику первый попавшийся предмет. На этот раз – пакет с остатками сока.
Удар получается не сильным, но обидным до неприличия. Желтая мутноватая
жидкость стекает по Микиному подбородку, по домашней футболке с надписью «practic
emakes perfect», по заношенным спортивным штанам. Если кто-либо когда-либо и
был похож на «эту суку В.», так это Васька, отстранений думает Мика.
Ее и зовут так же, воля деда была исполнена, хотя бы и после
его смерти.
В отличие от «этой суки В.», Васька совсем не уродина, хотя
концептуальности в ней не меньше. Направления в искусстве под ее влиянием не
создадут, но поразбивают друг другу морды точно. Васька в представлении Мики
выглядит таким же воздушным змеем, как и «эта сука В.», только гораздо более
усовершенствованным.
Модифицированным.
Этому змею и определение имеется – новомодное английское
словечко «кайт», неразрывно связанное с экстримом, которому, как одержимая,
поклоняется Васька.
Воздушный змей по имени Васька никогда не принадлежал Мике,
не она запустила его в небо – разве что совсем недолгое время подержалась за
кончик нити. Но до сегодняшнего дня он хотя бы находился в поле ее зрения –
отныне Мика будет лишена и этого. Письма в форме дневника, неизвестно кому
адресованные, – вот что ей остается (когда-то их сочиняла бабка, теперь
наступил Микин черед). Описание мелких, ничем не примечательных событий,
происходящих в ее мелкой, ничем не примечательной жизни. Кулинарные рецепты,
придуманные на ходу. Подробное изложение разговоров с Виталиком о стратегии
паука – для создания своей собственной стратегии у Мики не хватило бы клепки.
Подробное изложение всех других разговоров, в которых Мика является
действующим, но не главным лицом. Мика, Мика! – она не может никого
заинтересовать сама по себе. Солнцеликий любил ее за сходство с мамой, Ральф и
все остальные любят за умение готовить, ничего больше.
А ничего больше и не нужно.
Вот только продать квартиру она не позволит.
…Он появился в мастерской спустя полтора месяца после
разговора о квартире. За полтора месяца Васька не предприняла никаких шагов в
направлении к агентству по недвижимости или хоть какому-нибудь
риэлтору-одиночке с лицензией. По здравому размышлению, продажа квартиры для
Васьки – неподъемноедело. Оно связано с массой бумаг, с огромным количеством
документов, заполнять и отслеживать которые Васька не в состоянии, опять же –
из-за своей дислексии. С такой редкой психологической особенностью Ваську впору
признать недееспособной. Этот факт хоть немного да утешает Мику, в глубине души
она продолжает надеяться: ночная ссора была лишь всплеском эмоций и все
останется так, как есть.
