– Заткнись и слушай. Он вытащил меня из этого дерьма. Он
дал мне возможность работать с ним. И это была настоящая крупная игра.
Настоящий бизнес. А потом его убрали.
– Ты за ним недосмотрел? – не может удержаться
Васька и снова чувствует, как подтягивается канат.
– Если бы рядом был только я – ничего бы не произошло.
Но был еще один человек. Тобиас Брюггеманн. Знакомое имя, да?
– Скульптор-смерть из твоей байки.
– Забудь про байки. – Ямакаси больше не называет
Ваську «кьярида», и это почему-то волнует ее больше всего. – Тобиас
Брюггеманн тоже работал на Пауля…
– На Пауля?
– На того, кого ты, идиотка, в детстве звала этим
дурацким именем.
– Дядя Пека.
– Да.
– Тобиас вел дела Пауля в Германии. Он занимался
финансами, мог просчитывать многоходовые комбинации. Пауль всецело доверял ему,
это его и погубило. Тобиас переметнулся в конкурирующий синдикат, должно быть,
там ему посулили гораздо больший процент. Хотя я не думаю, что Пауль платил
Тобиасу так уж мало. Тогда я почти ничего не знал об этих людях. Тем более что
меня упекли в тюрьму на десять лет за убийство Пауля в Испании. Испанская часть
истории тебе знакома? Сестра никогда не рассказывала о смерти того, кто вам так
помог?
– Я не вдавалась в подробности.
– Еще бы. Я тоже не вдавался в подробности, потому что
не знал их. А потом мне повезло. И знаешь где? В тюрьме. Ко мне в камеру
подсадили одного типа, который, впрочем, не пробыл за решеткой слишком долго.
Ральф Норбе. Мелкий наркоман.
– Ральф?
– Вижу, ты знаешь его. Еще бы тебе не знать. Мы много
болтали. В тюрьме делать нечего. Только болтать и убивать время. Я был подавлен
тогда и допустил оплошность, и рассказал о Пауле еще до того, как он рассказал
мне о своем брате, который обязательно вытащит его. Он большой умница,
Клаус-Мария, говорил Ральф. Еще одно знакомое имя, да?
Васька молчит. Она пытается сосредоточиться на том, что
говорит ей Ямакаси, получается не слишком.
– Но это имя я слышал и без Ральфа. Сначала от Пауля, а
потом от Тобиаса. Отставной священнослужитель, гнусный тип, который заправлял
тем самым конкурирующим синдикатом, который свалил Пауля. Ральф просидел не
слишком долго, но оставил мне кое-какие концы, чтобы я мог связаться с ним,
когда выйду. Уж больно сильно мы подружились. И когда я вышел и стал искать
его… Не ради него самого, а ради того, чтобы дотянуться до Клауса, оказалось,
что в Германии их нет. То ли им поприжали хвосты местные ищейки, то ли еще что,
но они перебрались в Россию. И до сих пор процветают. У них здесь все схвачено,
у них мощные связи, у них здесь крупная фирма для прикрытия и даже есть
ресторанчик. Твоя сестра заправляет там на кухне? Ведь так?
– Ну и что? – Ваське страшно неудобно висеть, к
тому же она уже давно заметила рукоять ножа-выкидушки, заткнутую за ботинок
Ямакаси. Зачем ему нож-выкидушка, здесь, на высоте ста метров?
– Ресторанчик ведь тоже существует для прикрытия.
Элитные продукты из-за рубежа и все такое. Отличный канал для экспериментальных
наркотиков, которые можно доставлять небольшими партиями. Я полагаю, что дело
обстоит именно так. Да и Ральф намекнул мне об этом, прежде чем я шлепнул его.
– Что значит – шлепнул?
– То, что эту ночь мы провели втроем. Ты, я и труп
Ральфа под кроватью. Патронов и правда было тринадцать, ты не ошиблась.
Ямакаси снова делает кульбит в воздухе, и Васька видит перед
собой его лицо.
– Зачем ты убила его, детка?
– Я?!
– Конечно. Ты сама позвонила сестре и сказала, что
убила. Что ей нужно заглянуть в мастерскую. Ты ведь сказала, так?
Лицо Ямакаси расплывается, теряет четкость. Веревка за его
спиной натянулась и запуталась в балке: пространство маневра сократилось, но он
еще не знает об этом.
А Васька знает.
– Но ты ведь сам сказал мне… Что это часть плана.
– Часть моего плана. Никак не связанного с тобой,
извини. Твоя сестра найдет тело, думаю, она уже нашла его… И найдет кое-что
еще. И объявится у меня. А твоей сестрой Клаус очень дорожит… И я думаю, ей
тоже многое известно. Смерть Ральфа будет для них всего лишь случайностью.
Оплошностью, которую допустила ты, а не я… И они никак не свяжут его смерть со
мной… С тем, что я появился здесь, если Ральф успел рассказать все Клаусу обо
мне и Пауле. А при помощи твоей сестры я дотянусь и до Клауса…
– А что же будет со мной?
– Что? Трос оборвется, только и всего… Васька уже давно
понимает, что трос должен оборваться. Единственная возможность спастись –
пистолет за пазухой Ямакаси. Бросив тело вверх и еще больше запутав веревки, и
запутавшись в них сама, она делает единственно верное движение – то, что
помогало ей прыгать через крыши. Она молниеносно запускает руку за пазуху
Ямакаси, который пытается освободиться – от слишком большого количества тросов
и от пристегнутых карабинов. Только бы пистолет не был на предохранителе.
Выстрел звучит слишком глухо. Тело Ямакаси проседает и заваливается на балку.
Перепуганная, дрожащая Васька подтягивается и устраивается
наверху, рядом с телом. Что делать теперь? Просто передохнуть. Передохнуть.
По Васькиному лицу струится пот, где-то в заднем кармане
джинсов был платок.
Она достает его вместе с плоской картонкой, о которой давно
не вспоминала. Тоскана. Дом под черепичной крышей, пирамидальные тополя.
Но вместо Тосканы она видит схему метрополитена. Видит очень
четко. Видит впервые в жизни. Видит буквы, которые до сих пор были ей
недоступны. Питерское метро. Не Сеул, не Лондон, не Сан-Пауло. Станция «Черная
речка» обведена кружком.
«Черная речка». Означает ли это, что она должна поехать
туда? Наверное.
Только нужно разобраться в веревках и как следует
отдышаться…
