Старшее поколение могло покупать по смехотворным ценам билеты на постановки столичных театров и на концерты классической музыки – гастроли этих коллективов в сибирском регионе спонсировали мощные финансовые и промышленные группировки. Казалось, не было ни единой сферы в жизни области, которую не охватил новый губернатор. Налогов собиралось все больше, дотации и зарплаты увеличивались, вводились новые помпезные премии для победителя конкурса на звание «Лучший учитель» или «Лучший терапевт» – победители, простые работяги, получали уникальный шанс съездить в Париж, а в придачу конверт с парой тысяч долларов.
Местный бомонд, интеллигенция и представители культуры восприняли с великой радостью факт учреждения особой премии для деятелей литературы и искусства области, всем хотелось получить новенький автомобиль, мощный компьютер и внушительную сумму денег.
Прошло полтора года. Те, кто со скепсисом или подозрением относился к Дмитрию Черноусову, теперь были его ярыми сторонниками. В одной из тюрем был отмечен даже такой случай: заключенные жестоко избили одного из сокамерников, который пытался «гнать волну» на губернатора Черноусова. Еще бы, была возведена новая просторная тюрьма, где в камере жили по два человека, а кормили зэков, как это показывают в американских фильмах, – с учетом их предварительных пожеланий. Потому-то, судя по опросам и рейтингам, заключенные поголовно поддерживали новую власть. Им особенно нравилось, что Черноусов взялся за наведение порядка.
Раньше область входила в десятку самых криминализированных регионов страны. После прихода Дмитрия к власти полетела с постов вся милицейская и прокурорская верхушка, кто-то сел, двое даже покончили жизнь самоубийством. У руля оказались кристально честные и принципиальные люди. Волна преступности резко пошла на спад, милиция получила новую технику и солидную прибавку к зарплате. Началась кампания «Нет наркотикам», жители вкупе с народной дружиной, возрожденной к жизни, громили притоны, лупцевали наркоторговцев, некоторых даже убивали, но правоохранительные органы снисходительно смотрели на подобное самоуправство, это всех устраивало. Особенно народу понравилось, когда ректор одного из университетов был задержан по обвинению в потакании к распространению наркотиков во вверенном ему вузе. Его отпустили под залог, а через день нашли в роскошной квартире с проломленным черепом.
Наступил долгожданный порядок. Можно было прогуляться по городу позже девяти, не опасаясь, что с тебя снимут последние джинсы. На местных телеканалах появились московские телеведущие, которые почему-то переехали из столицы работать в регион. Молодежь получила возможность учиться и цивилизованно, без наркотиков и излишнего количества водки, расслабляться. Пенсионеры были счастливы, кривая рождаемости впервые за десять лет устремилась вверх, заработали предприятия-банкроты, открылись многочисленные казино и ночные клубы, где богатые люди оставляли нешуточные суммы. Жизнь налаживалась. Самым ходовым товаром в магазинах стали портреты нового губернатора. Считалось хорошим тоном подарить изображение Дмитрия Черноусова на день рождения, чиновники вешали его портреты в кабинетах – рядом с портретом президента. Появление четы Черноусовых на публике походило на явление народу семьи английского монарха – море восторга, крики радости, слезы в глазах некоторых экзальтированных особ.
Дмитрий был вполне доволен результатами своей деятельности. Ему удалось добиться того, что предыдущая власть не сделала бы и за две тысячи лет правления. Деньги, как всегда, решали все. Он видел, что народ любил его на самом деле, это не было фальшивым изъявлением верноподданнических чувств. Люди с удовольствием цокали языками, когда читали, что старший сын Черноусова учится не в Москве или Америке, а в местном вузе. Мальчик был круглый отличник, гордость факультета и всей области. Младшенький, Леня, пока воспитывался дома, однако в многочисленных интервью губернатор не раз и не два заявлял, что и его второй сын пойдет в обычную школу и будет учиться именно здесь.
Только небольшая группка людей знала, что на самом деле скрывается за всем этим. Для того чтобы выстроить новые больницы, облагодетельствовать бюджетников, заручиться поддержкой силовых структур, потребовались колоссальные деньги. Кредит Черноусову был открыт, он делал все так, как ему советовали люди из некой могущественной организации. Взамен он выполнял их требования. Самые перспективные и прибыльные предприятия области незаметно, без шумихи и ажиотажа со стороны СМИ, перешли в безраздельную собственность новых владельцев. Область была богата нефтью, велась добыча золота, выплавка алюминия, две трети территорий были покрыты девственной тайгой. Во главе правоохранительной системы становились те, кто мог помочь отобрать имущество у старых владельцев и передать его новым. Передел собственности шел полным ходом, но простые люди об этом не подозревали. Милиция, прокуратура, суды оказались под полным контролем Черноусова и тем самым его столичных покровителей.
Народ поразило и то, что новый губернатор запретил своему кортежу, а также машинам высокопоставленных чиновников с мигалками, игнорируя правила движения, проноситься по трассам, заставляя людей стоять в многокилометровых пробках. Теперь власть имущие, как и простые смертные, терпеливо ждали нужный сигнал светофора. Впрочем, сам губернатор предпочитал перемещаться по воздуху, на вертолете, купленном, кстати, за свои деньги, а не за счет бюджета.
Велась тонкая игра – если раньше грабили без зазрения совести, обращаясь с людьми, как с мусором, то теперь добивались их обожания и идолопоклонства. Велась борьба с преступностью, но только потому, что она мешала новым хозяевам привлекать иностранных инвесторов. Рубили голову гидре наркомафии, но только потому, что во главе распространения «белой смерти» желали стоять другие люди. Ректор университета, бывший наркобарон области, был элементарно устранен конкурентами, но обычные люди видели в этом знак улучшения ситуации.
Положение обывателей в чем-то улучшились, жить стало чуть спокойнее, немного более сыто и безопасно. Но за это приходилось платить непомерную цену. Как всегда, об истинном положении вещей догадывались немногие. Только те, кто хотел. Девяносто пять процентов жителей области были удовлетворены политикой нового губернатора. Им было плевать, что алюминиевые гиганты или заготовка леса находятся теперь в руках других владельцев.
В прокуратуре то и дело исчезали или сгорали дела на тех, кто выгоден власти, и заводились дела против ей неугодных.
– Я выполнил основное условие: дал народу «хлеба и зрелищ», – сказал Дмитрий в беседе с незаметным человеком из Москвы.
– Знаю, – ответил тот. – Они вас любят. Да и у нас нет к вам никаких претензий. Разве что некоторые строптивые писаки пытаются, как они выражаются, «открыть глаза» населению на происходящие события. Нужно бы с этим разобраться…
В области имелось всего несколько журналистов, которые выпадали из общего числа поющих осанну губернатору Черноусову. Дмитрий был достаточно хитер, для того чтобы не становиться подобием Ким Чен Ира. Он допускал критику в собственный адрес, но конструктивную и в разумных пределах. Если в газетах писали, что где-то задерживается выплата детских пособий, губернатор немедленно реагировал, и через два дня виновные снимались с должности, а люди получали не только то, что им причиталось, но и губернаторские дотации. Если жаловались из глубинки на то, что у них регулярно отключают свет после пяти вечера, то губернатор сам вылетал туда на вертолете, ходил по избам, отчитывал местную власть, и – о чудо! – загорался свет. Впрочем, аналитический штаб при губернаторе сам организовывал подобные «неполадки», чтобы предоставить власти возможность победоносно с ними разобраться, к вящей своей славе.
