С другой стороны, у следствия имелись показания свидетельницы, которая была уверена, что видела именно Таранцева в лесополосе, где обнаружили тело Оксаны. Могла ли свидетельница обманывать? И кто она, эта дама, оказавшаяся в нужное время в нужном месте?
Светлана заглянула в бумаги. Итак, имя местной мисс Марпл – Калерия Даниловна Безбородько, на момент совершения преступления, в 1972 году, ей было шестьдесят девять лет. Она наверняка давно скончалась, и побеседовать с ней не удастся. Светлана взяла на заметку это имя. Если пенсионерке Безбородько не посчастливилось дожить до ста лет, то наверняка есть дети или даже внуки, которым она рассказывала о произошедшем. Она, скорее всего, гордилась своей ролью в раскрытии преступления, описывала детали. Имеет смысл побеседовать с теми, кто знал почтенную даму.
Итак, что же получается? Для того чтобы выяснить, кто убил Стаховского, нужно установить, кто отправил на тот свет Оксану Винокурову. Но возможно ли это спустя столько лет? Вероятнее всего, нет. Имеются выводы следствия, однозначные и безапелляционные.
Светлана никак не могла отделаться от мысли, что пожар в доме Таранцева, главного подозреваемого, произошел очень кстати. У следствия было предостаточно улик, чтобы арестовать и предать суду Федора, но на процессе могло выясниться нечто, что разрушило бы линию обвинения. Зато мертвый убийца не говорит, на него можно свалить все грехи. И будут удовлетворены все: следствие, общественность, родственники жертвы. Даже если Таранцев не являлся убийцей, ему было суждено им стать.
Светлана помнила – дом загорелся от разлитого по полу бензина. Кто это сделал? Сам Федор? Но зачем молодому человеку убивать себя таким ужасным и мучительным способом? Предположим, он понял, что игра окончена и вот-вот постучатся в дверь милиционеры, а дальше его ждут позор и тюремная камера. И он принял решение уйти из жизни. Дождался, пока бабка отправится к подруге, нашел канистру с горючим…
Нет, Светлана решительно не верила в это. Скорее все было наоборот: кто-то дождался, пока старуха отправится в гости, проник в дом, оглушил Таранцева, разлил бензин и поджег избушку. Свидетель уничтожен, и он автоматически превратился в убийцу. Это сделал кто-то хитрый и безжалостный, тот, у кого хватило наглости изнасиловать и задушить молодую студентку и спрятать ее тело в лесополосе.
И этим кем-то, уверена Светлана, был не Федор Таранцев. Она понимает, почему Ватутин теперь ни за что не признается в допущенной ошибке, более того, он будет настаивать на том, что убийцей является именно Федор, ведь такой вердикт вынесло следствие, то есть сам Григорий Иванович. Если ему что-то и известно…
В этот момент хлопнула входная дверь. Вернулись супруги Ватутины. Сквозь тонкую дверь своей комнаты Ухтомина слышала их разговор.
– Да, Гриша, ставь сюда. Но ты очень плохо выглядишь, что с тобой? Опять печень пошаливает? Тебе нужно к врачу. И как ты тяжело дышал, поднимаясь по лестнице, раньше я этого не замечала!
– Перестань, Нина, хватит делать из меня ипохондрика. Мне семьдесят два, а ты хочешь, чтобы я, как молодой мальчишка, взбирался на пятый этаж без остановки.
Молчание, затем снова голос Нины Афанасьевны:
– Нашей Светочки нет. Куда она делась, ты не знаешь, Гриша? И о чем это вы сегодня утром беседовали?
– О чем же, как не о деле Винокуровых, – ответил супруг. – Куда она пошла, не знаю точно, но я проводил ее до школы. Посоветовал ей расспросить бывших соучеников Оксаны.
– Надеюсь, Гриша, ты не сболтнул девчонке лишнего, – произнесла Нина Афанасьевна, и Светлана поразилась, как жестко звучал голос обычно милой и любезной Ватутиной. – В последнее время я стала замечать, что ты склонен к сентиментальным воспоминаниям. Запомни, правда никому не нужна. Убийца – Таранцев, тебе это четко дали понять. Значит, мы должны придерживаться именно такого мнения. И ты в первую очередь.
Светлана поняла – хозяева не знают, что она находится в квартире, и поэтому ведут откровенные разговоры. Так и есть, она положила шубку на стул в своей комнате, а не повесила в прихожей. А сапожки? Они остались в коридоре, и Ватутины могут в любую минуту заметить их. Но что же ей делать?
– Я возьму, не таскай тяжести, – произнес Ватутин. – Я сам решу, что мне следует говорить. Слава богу – восьмой десяток пошел. И девочка она хорошая, мне нравится…
– Такие девочки опасны, Гриша. Если откроется правда, то несдобровать всем, и в первую очередь козлом отпущения сделают тебя. Ведь именно твоя подпись стоит под выводами следствия. Она, эта журналистка, ославит тебя, Гриша, на всю страну!
Голоса удалились. Ватутины ушли на кухню и закрыли дверь. Светлана, натянув шубку, осторожно выглянула из комнаты. Они заняты разговором. Ухтомина бы многое дала, чтобы узнать, о чем же именно беседуют Ватутины. Она проскользнула в прихожую, надела сапожки, которых хозяева не заметили, навострила уши.
– И не вали лук, по одной перекладывай, – говорила Нина Афанасьевна. – Господи, ну когда же ты научишься все делать правильно, Гриша… И повторяю тебе, молчи! Нечего московской журналистке знать то, что не положено. Смотри-ка, после взрыва самолета все сюда налетели, как коршуны. Сначала один донимал тебя телефонными звонками, потом заявилась другая…
– Я не мог отказать Светлане, за нее просил друг ее отца, бывший заместитель министра внутренних дел. Что бы я сказал генерал-майору: идите вы к черту?
– Ты не генерал-майору такое должен был сказать, а девчонке. Но сейчас ты все делаешь правильно. Заговаривай ей зубы, расскажи общеизвестную версию. Да нет же, картошку отдельно. И смотри у меня, Гриша, я не хочу на старости лет позора. Правда никому не нужна, убийца Оксаны мертв, и точка! Точка, ты меня понял?
– Не кричи мне в ухо, Нина, я тебя прекрасно слышу, у меня проблемы с печенью и легкими, а не с ушами. Ты же знаешь, как я переживаю, ведь выводы следствия…
– Выводы следствия давно в архиве, а твое правдолюбие никому не принесет пользы. Оксану не воскресишь, и ты это знаешь. И давай прекратим этот разговор, принеси-ка мне еще одну авоську из коридора!
Светлана поняла, что настала пора ретироваться. Она услышала шаркающие шаги Григория Ивановича, быстро приоткрыла дверь и сделала вид, будто только что вошла.
– Добрый день, Григорий Иванович, – произнесла она, улыбнувшись. Тот, не ожидавший ее увидеть, пробормотал:
– Здравствуйте, Света. Вы ведь только что пришли?
– Да, – подтвердила Ухтомина, закрывая за собой дверь.
– Вас что, на машине привезли, там ведь снег идет, а у вас на шубке ни снежинки, – сказал Ватутин, подхватывая авоську с картошкой, которая лежала около трюмо.
– Я все в подъезде отряхнула, – ответила Светлана, почувствовав страх. Вот он, зоркий глаз следователя. Ватутин сразу заметил несоответствия в ее вранье.
Из кухни, привлеченная голосами, появилась Нина Афанасьевна. Ватутина, как всегда, разыгрывала из себя заботливую хозяйку. Но теперь-то Светлана знала – это не более чем обман. Добрая старушка на самом деле была злобной ведьмой.
