— Инка! — с трудом выговорил он.
— Инка?..
— Она… Разбилась.
Комната поплыла у Ольги перед глазами. Она вцепилась
пальцами в дерево, чтобы не упасть. Инка разбилась, какой-то бред, ведь они
расстались только ночью. В это невозможно поверить, это похоже на дурную шутку,
одну из многочисленных дурных шуток, которые Инка плодит в геометрической
прогрессии…
— Как разбилась? — Ольга ужаснулась тому, как
глухо и буднично прозвучал ее голос.
— Она жива, — поспешил успокоить ее Марк. —
Она жива, но, похоже, получила какую-то серьезную травму.
— Где она?
— Ее перенесли в медпункт.
— Она в сознании?
— Я ничего не знаю, кара! Нужно идти туда, вот и
все. — Он старался держать себя в руках, хотя это удавалось ему с трудом.
— Конечно, милый…
* * *
У медпункта их встретил Артем Львович.
Он сидел на ступеньках крыльца и курил. Рядом с ним
кучковалась живописная группа молодых людей, совершенно незнакомых Ольге. Их
лица дублировали друг друга, на них застыло выражение недавно пережитого
веселого ужаса.
— Что случилось? — крикнул Марк еще на подходе к
медпункту.
Артем Львович ничего не ответил, поднялся с крыльца и
направился в помещение, оставив дверь открытой. Ольга и Марк последовали за
ним.
— Что случилось? — снова спросил Марк у Артема
Львовича, который кивком головы пригласил их сесть: никакой фамильярности
старого знакомого, абсолютная сосредоточенность.
Всю дорогу до медпункта Ольга ощущала неприятную, сосущую
боль под ложечкой; картины — одна страшнее другой — проносились в ее голове.
Инка, лежащая на скалах с окровавленной головой, рваные раны на мальчишеском
затылке, перепачканный сукровицей лоб… Инка, лежащая в ущелье с переломанными
лыжами, с переломанными ногами, с переломанными щиколотками: ступни неловко
подвернуты, на лице ни кровинки. Инка, скорчившаяся на снегу с раздробленной,
изуродованной правой рукой…
Почему именно правой?
Проклятые горы навлекли несчастье на всю их семью…
Теперь Ольга сидела рядом с Марком и не могла выговорить ни
слова, кто бы мог подумать, что несчастья, которые происходят с другими, могут
так деморализовать ее?
Артем Львович прошелся по комнате и погладил бритый череп.
— Я поставил ей димедрол с анальгином. Сейчас она спит.
— Что произошло? — снова повторил Марк.
— А что происходит с лыжниками, которые катаются где ни
попадя без соответствующих навыков? — с неожиданной молодой злостью
ощерился врач. — Сковырнулась с горы — и вот, пожалуйста.
— Что-то серьезное?
— Не знаю. Пока не знаю. Нужен рентген.
— Так делайте рентген! — Ольга не узнала своего
голоса; спеленутый простуженным горлом, он наконец-то вырвался на свободу и
прозвучал неожиданно громко.
— Для этого надо спустить ее вниз. Здесь я могу только
зафиксировать повреждения и стабилизировать ее состояние.
Не больше.
— Черт знает что такое! — не выдержал Марк. —
Солидный курорт… Неужели вы не обеспечены соответствующим оборудованием?
— Вы имеете в виду скиаграфию <Скиаграфия — метод
рентгенодиагностики.>?
— Вам лучше знать, как это называется!
— К сожалению, наш аппарат вышел из строя.
— Замечательно! И когда это только он успел?
— Пару дней назад. Отказался работать, и все. Как
какой-нибудь деятель забастовочного движения. Но, если это вас утешит, я могу
наложить гипс. На предполагаемые места повреждений. У меня это очень хорошо
получается.
Ольга закрыла глаза и представила Артема Львовича студентом
какого-нибудь заштатного медицинского вуза в заштатном краевом центре:
проспанные лекции, культпоходы в морг в компании с любимыми шлюхами,
медицинский спирт в компании с любимыми санитарами, «хвосты» по основным
дисциплинам, академ-отпуск между третьим и четвертым курсом…
— Ну, так вызывайте соответствующие службы, если сами
ничего не можете сделать. Мы поедем вместе с ней. — Марк был полон
решимости.
— Вы ее родственники?
— Да, — твердо ответила Ольга.
Брови врача выразительно выгнулись: ничего себе семейка,
целый букет медицинских казусов, тема для статьи в солидном медицинском
журнале.
— Вы, наверное, знаете, — осторожно сказал Артем
Львович, — погода не очень благоприятствует… Перевал закрыт.
К сожалению. Только что получил сообщение. Это во-первых… Но
даже если бы все было хорошо… Она сказала, что ни в какую больницу не поедет и
местным врачам не доверяет…
— Это она вас имела в виду? — проницательно
спросил Марк.
— Скорее наоборот. Всех остальных.
— Кстати, насчет перевала… Как он может быть
закрыт? — Марк кивнул на окно: оно было полно торжествующего
солнца. — Отличная погода, разве вы не видите?
— Здесь — да. Но внизу… — Артем Львович снисходительно
посмотрел на Марка. — Это же горы.., лучше бы вы отправились куда-нибудь
на Большой Барьерный риф, честное слово. Всей дружной семьей.
— Не ваше дело.
— Конечно, не мое.
— А Инесса? — робко спросила Ольга.
— Значит, вашу родственницу зовут Инесса. Ладно,
карточку мы заполним позже. А пока об общей картине. Никаких внешних
повреждений нет, во всяком случае, я их не обнаружил. Скорее всего болевой шок.
— Она кричала? — неожиданно спросил Марк.
— Как резаная, — очевидно, Артем Львович не
отличался особым пиететом к пациентам. — Боль в области крестца и обеих
лодыжек. Во всяком случае, так она сказала мне.
— А что это значит?
— Я же сказал — все покажет рентген. Возможно
повреждение позвоночника.
— Нет! — вырвалось у Ольги.
— Ну, я не стал бы так драматизировать, — поспешил
успокоить ее Артем Львович. — Повторяю, никаких внешних повреждений. Но
имеет место быть слабая чувствительность конечностей. Очень слабая. Практически
никакой. Это очень плохо, поскольку может быть связано с позвоночником.
Допускаю трещину — это что касается голеностопов. А насчет позвоночника — это
извините… Только рентген. Лучшее, что я могу сделать, — жестко
зафиксировать ее. Полный покой.
— Ненавижу советскую медицину, — раздельно сказал
Марк.
— Я тоже, — присоединился к нему Артем Львович.
— Мы можем увидеть ее? — спросила Ольга.
— Сейчас она спит. Может быть, чуть позже.
